Нигде - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Глухов, Денис Елеонский cтр.№ 90

— Ага, конечно. Давай, рассказывай дальше.

— Ну там, значит, был такой чувак, апостол Павел. Он Христа вообще никогда не знал. Пришел в движ, когда того уже распяли. Так вот он в каком-то послании писал, что носит язвы Господа на теле своем. Но по поводу того, стигматы это были или нет, есть сомнения. Кто как думает. А первый, так сказать, документально подтвержденный случай — это Франциск Ассизский, 1224 год. Он молился на какой-то там горе в день распятия Христа, и вот, появились. Он считал, что это даровано богом.

— Хорош подарочек, — хмыкнул Амаль.

— Ну… — протянул Майкл. — Каждому свое. А потом в христианстве, вернее, в римской части христианской церкви это стало довольно распространенным явлением. У множества святых, и не очень, появлялись своеобразные кровоточащие раны в местах «пяти ран Христа». Ну то есть на ладонях, на ступнях и в боку, куда его ударили копьем, чтобы убить. А у некоторых еще были следы тернового венца на лбу или, например, след от креста на плече. К этому не просто относились, очень строго проверяли, не сам ли человек расковырял, но в итоге официально было признано церковью что-то около трехсот случаев.

— И как ты считаешь, насколько это реально? Не могли ли церковники сами там поковырять, ну чтобы, типа, паломники шли, жертвовали денежку, ну и так далее…

— Сложный вопрос. Последний такой случай был зафиксирован уже в двадцатом веке, у падре Пио из Пьетрельчины. Он дожил до 1968 года, так что почти наш современник. Множество раз его стигматы проверялись врачами, церковь сначала считала, что он жулик, но потом в итоге признали чудесное происхождение стигматов.

— И ты думаешь, что если те чуваки делали у себя дырки в теле, то этот мог и порезать себя? Чисто подсознательно? — усмехнулся Амаль.

— Ну а почему бы нет? Во всяком случае, на мой взгляд, это куда более реалистичная версия, чем если бы на него напал этот робот-волколак. Но это, вообще-то, Агаты версия.

— Ты посмотри, Амаль, какая кругом религиозная истерия! — Агата махнула в сторону окна. — Совсем народ уже с ума сошел. Если бы мне еще лет десять назад рассказали, что в наше время по улицам будут ходить сектанты и предрекать конец света, то я бы… Нет, даже бы не рассмеялась, а просто покрутила бы пальцем у виска: ну как нормальному человеку такое может в голову прийти. Я как вспомню, как меня какая-то тетка за рукав ухватила и проповедовать начала, так до сих пор мурашки бегут… Ты сам видишь, что происходит. И градус этой истерии повышается с каждым днем. А уж после этого случая даже и не знаю, что будет твориться. Ты посмотри: были нормальные люди, пользовались всеми достижениями науки, в школе и в институте им все объяснили, а теперь… И знаешь, я думаю, что все это заразно. Ну вот на каком-то ментальном уровне. Безумие — штука опасная.

— Ага, Салемские ведьмы, — кивнул Майкл. И, поймав недоуменный взгляд Амаля, пояснил: — Давно, в американском городе Салем у кучи девушек начались странные истерики, вскрики, судороги. Обстановочка там, кстати, была еще та: с одной стороны, неурожай, с другой — индейцы лютуют. Вырезали, например, целиком соседний город. И вот началось с двух девочек, потом у еще одной, а в итоге, когда их всех обвинили в колдовстве и начались судебные процессы, то в тюрьме посидели около двухсот человек, а девятнадцать и вовсе повесили. Вот тебе и массовость.

— Ну у нас, к счастью, индейцев нет, — рассмеялся Амаль.

— У нас, — внушительно, почти по слогам сказал Майкл, — не забывай, роботы-людоеды. Индейцев-то в этом Салеме, думаю, тоже мало кто видел. Ну, разве что издалека. А все это родилось из разговоров, общего, так сказать, общественного напряжения. А у нас что-то в последнее время атмосферка меня не радует.

— Ну ладно, — махнул рукой Амаль и рассмеялся: — Значит, в лес пока можно ходить, этих волков бояться не будем.

— Волков можно не бояться, — грустно согласилась Агата, — людей надо бояться. Они гораздо страшнее.

— А может, и вовсе, — сказал Павел Николаевич, — кто-то из сектантов переодевается и режет людей. Чтобы те, значит, покаялись. Вот вам и еще одна версия. И про этого порезанного надо выяснить — может, он и сам в секте состоял.

— Ну, в общем, ясно, что ничего не ясно, — Майкл вернулся к стойке бара и начал протирать ее тряпкой. — Агата, у меня есть для тебя особое задание. Нам сегодня надо…

— Майкл, извини, — Агата виновато развела руками, — я, в общем-то, пришла сказать, что увольняюсь. Мне тяжело расставаться и с тобой, и с остальными, и с этой работой, и с этим баром, и с клиентами.

Тут Агата кивнула Павлу Николаевичу, и он церемонно поклонился в ответ.

— Как увольняешься? — растерялся Майкл.

— Вот так вот. Вон, видишь, Амаль даже пришел проконтролировать, чтобы я случайно здесь не осталась, поддавшись твоим уговорам. — Агата весело рассмеялась. Может, чуть веселее, чем надо.

— Все-таки увольняетесь, — погрустнел Павел Николаевич, — хотя, наверное, правильно. Молодежь должна идти вперед. Развиваться. Ваш этап жизни в этом кафе, не сомневаюсь, окончен.

Майкл вышел из-за стойки, хотел что-то сказать, но вместо этого просто обнял Агату.

— Справитесь тут без меня?

— Да куда же мы денемся. Справимся, конечно. Хотя и будет уже не так весело. Оставшиеся деньги, думаю, через пару дней получишь.

— Да это уже не особо важно. Как получу, так и получу. Ну ладно, надеюсь, еще увидимся!

Агата махнула рукой Амалю, удобно расположившемуся на диване, вытянув ноги через весь узкий проход кафе, подхватила рюкзак, в котором было все ее будущее, и они вышли на улицу.

Потом к нам Ник пристал. Он вообще хороший парень. С юмором там, ну и так далее. С ним приятно общаться. Или на дело идти. Ведь знаете, как бывает, с одним человеком круто поговорить или там выпить, а на дело никогда не пойдешь. А с другим на дело идешь полностью уверенный, что он не налажает, не сольет тебя, не еще там что-нибудь. А так общаться, ну просто, по-дружески — мама не горюй, лучше не надо. Зануда какой-то, спорщик, скажем, или вообще маньяк. А Ник, он во всех отношениях нормальный был. Его Амаль, думаю, поэтому и взял.

Мы его встретили, когда на море отдыхали. Стали про компьютеры говорить, случайно, на пляже, так Ник как начал Амалю какие-то штуки объяснять, про которые тот и не слышал никогда. А казалось бы, совсем простой парень, сроду дела с этими компьютерами не имел. Работал в театре кем-то там, уже даже и не помню. И мы, кстати, даже не сразу его на ограбление взяли, сначала просто общались. Оказалось, в одном городе живем, вот и стали пересекаться. Потом тема такая возникла, компьютерная. Амаль там что-то знал, но не до конца. А денег можно было много взять. Ну и стали у Ника спрашивать, что да как. Но там такие запутки были, что проще с ним деньгами поделиться, чем самим в этом разобраться. Позвали его. А он согласился. Вот так и появился у нас третий человек.