Нигде - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Глухов, Денис Елеонский cтр.№ 77

— Ну, я же тебе сказал, — открывший дверь Амаль улыбался во всю ширину своего узкого лица, — все будет в порядке!

— Я рада, — Агата притянула к себе его голову и поцеловала. — Но как было бы здорово, если бы можно было обойтись совсем без этого!

Амаль выглянул на лестницу и закрыл дверь:

— Обойтись без ЭТОГО можно, но для этого надо еще несколько раз сделать ЭТО.

И прикрыл желавшей возразить Агате рот рукой:

— Ну ладно, пошли к остальным.

Откуда-то издалека доносился возбужденный голос Ника:

— Стою, а петарды никак не взрываются. Ну, думаю, все. Приехали. Кто-нибудь там уже нашел эту сумку или залил ее водой, или, может, фитили сами потухли… Еще пара секунд — и сам бы побежал проверять! И тут как: «бах!» И все замерли, словно в кино! А потом еще раз: «Бах!» И я тут как заору: «Они нас всех убьют! Мы все умрем! А-а-а-а!!!» И тут уже по полной: все что-то заорали, заметались, петарды рвутся, никто ничего не может понять, а я тихо-тихо, по стеночке — и прочь из банка! Этот охранник, дебил, когда забегал внутрь, чуть было не сбил меня с ног! Я с трудом от этой летящей туши успел отпрыгнуть! Привет, Агата!

— Привет! — кивнула Агата и осмотрела собравшуюся компанию. Все те же, часть вторая. Тук, Мигель, Ник и Амаль. «Банда „Веселые таксы“», как любил шутить Мигель. Он сам и в самом деле был чем-то похож на таксу. Высокий и очень худой, с короткими руками и ногами и с вечно печальным взглядом, в котором, как казалось, собралась вся скорбь этого мира. Тук, бывший ударник в какой-то неизвестной рок-группе, был ему полной противоположностью. Плотный, низенького роста, с очень длинными, практически обезьяньими руками. Такими, наверное, очень удобно стучать по барабанам. За неимением барабанов он постоянно этими руками махал. Агата не раз ловила опасливые взгляды окружающих: «Вот как сейчас случайно заедет куда-нибудь в ухо!». Она и сама, честно говоря, этого опасалась. И вечно веселый Ник, наверное самый большой оптимист на этом свете.

— Какие еще фитили, Ник! — расхохотался Амаль.

— Ну хорошо, пусть не фитили, а дурацкие электронные таймеры. Но ведь эта история с фитилями выглядит гораздо романтичнее и интереснее!

— Ну ладно, — Амаль посерьезнел. — Все в сборе, давайте посмотрим, что там попалось в наши сети.

Тук извлек из-за кресла зеленый банковский мешок и высыпал его содержимое на длинный металлический стол в центре зала. Стало совершенно тихо, только было слышно, как скользят вниз будто лавина друг по другу пачки денег.

— Мама дорогая! — охнул Мигель.

Затрещала ткань, и Тук высыпал на стол второй мешок. Потом третий. Потом четвертый, и пачки уже стали падать на пол.

— Это, блин, сколько? — изумленно прошептал Ник.

— Это очень много, — усмехнулся Амаль. — Теперь поняли, почему сегодняшний день был так важен?

— Повелитель! — Ник в шутку упал перед Амалем на одно колено. — Еще одно такое дело, и я буду не пожимать тебе руку при встрече, а целовать ее!

Амаль хладнокровно протянул ему ладонь:

— Требуется небольшой аванс!

И, заметив, что Ник смутился, радостно расхохотался и хлопнул его по плечу:

— Ну ладно, пока можешь отработать это другим способом. Посчитай-ка деньги вместо меня.

Тук с Мигелем уже раскладывали пачки ровными стопками.

— Сколько же тут? — прошептала Агата на ухо Амалю. Она заметила, что он знает сумму всегда раньше, чем она будет подсчитана.

— Восемь с лишним миллионов. Почти по полторашнику на брата. Ну и на сестру, конечно. И мне, как обычно, несколько сотен бонусом.

— Полтора миллиона? Да это же можно… — Агата чуть не задохнулась от волнения.

— Да, можно роскошно прожить несколько лет, ни в чем себе не отказывая. Но для того, чтобы никогда к ЭТОМУ не возвращаться, — маловато.

— Восемь миллионов четыреста двадцать тысяч, — тихо объявил Тук.

— Миллион четыреста восемьдесят четыре тысячи каждому, — резюмировал Амаль, — и миллион ровно — нашему наводчику. Вопросы есть?

Но вопросов не было. Все только молча переглядывались, не в силах переварить величину привалившего им счастья.

— Сумма серьезная, — продолжил Амаль. — Учитывая наши прошлые заслуги, каждый из вас уже вполне сложившийся буржуа. И, собственно, может отвалиться от нашей маленькой банды, как тут некоторые выражаются, «Веселых такс», и ее рискованных развлечений и уйти на покой. Вы заслужили это. Есть желающие?

— Пока нет! — усмехнулся Ник.

— Ладно. — Амаль задумчиво почесал нос. — Но время подумать у всех будет. Увидимся в следующий раз только через пару месяцев. Так что можете оттянуться, съездить в отпуск и так далее. Но, внимание, это должен быть отпуск не свихнувшегося миллионера, а вполне себе скромного менеджера, может, внезапно получившего премию чуть больше обычного. Вы поняли меня?

— Да это понятно, — буркнул Тук.

— Ник, Мигель, вы понимаете, что я имею в виду?

— Отслеживание расходов полицией, — поморщился Мигель.

— Да не волнуйся, папа, мы будем себя хорошо вести! — заулыбался Ник.

— Надеюсь, — Амаль сделал приглашающий жест рукой. — А теперь засыпайте свои доли в свои сумки да сваливайте по одному. Если мне будет от вас что-нибудь надо, — я вас найду.

Он немного помолчал и, состроив грозное лицо, добавил:

— Из-под земли достану!

Свое детство Агата помнила плохо.

Воспоминания не впускали ее. Как будто отрываешь маленькую дверку, а войти — не получается. И ты лишь рассматриваешь в узкую приоткрывшуюся щелку — что там за ней?

Остальное скрывается в каком-то густом равнодушном тумане, лишь кусочками показываясь из плотной ваты небытия.

Агата уже не однажды размышляла о том, что более-менее хорошо она помнит свою жизнь с того момента, как погибли ее родители. Сам этот момент был абсолютно четок: она помнила, как повернулась ручка, как открылась дверь и в их дом вошла чужая незнакомая женщина. В строгой скучной одежде. Некрасивая. Равнодушная. Как она сказала, глухим простуженным голосом, что ее родители погибли.

А до этого — пустота.

Вернее, иногда всплывали какие-то обломки воспоминаний, но очень ненадежные, словно грязновато-прозрачные последние льдинки, плывущие по реке после ледохода. Вроде бы вот она, угловатая, хрусткая, крутится прямо около твоих промокших сапожек, но вот уже, покачнувшись, разламывается пополам и скрывается под очередной холодной стальной волной пустоты.

Агата помнила, например, как они с папой и мамой ходили в зоопарк. Там был жираф, причудливо наклонявший неправдоподобно длинную шею; слон, которому через вольер в розово-мягкий пятачок, завершающий хобот, протягивали булку… И все. Родителей Агата совершенно не помнила в тот момент. Просто знала, что те, две смутные тени, стоящие у нее за спиной, — и есть ее родители.