Прекрасное далеко - читать онлайн книгу. Автор: Либба Брэй cтр.№ 88

— Это прежде всего зависит от тебя самой. Ты готова? — спрашиваю я.

Энн расплывается в широчайшей улыбке.

— Еще как!

— Хорошо. Начнем.

Мы работаем вместе, магия течет между нами. Я ощущаю волнение Энн, ее нервозность, ее необузданную радость. От этого я чувствую себя будто слегка пьяной, я безудержно хихикаю. Когда я открываю глаза, Энн как бы колеблется передо мной. Она меняет облики, как девочка, примеряющая разные наряды. Наконец она останавливается на образе, который искала, Нэн Уошбрэд возвращается. Она кружится на месте в новом платье, атласном, цвета индиго, отделанном кружевом по вороту и подолу. У горла красуется драгоценная брошь. Волосы стали темными. Они заколоты высоко на голове, как у величественной леди.

— Ох, как приятно снова стать Нэнси! Как я выгляжу? — спрашивает Энн, похлопывая себя по щекам, рассматривая свои руки, платье.

— Как кто-то такой, кому просто положено быть на сцене, — отвечаю я. — А теперь давай испытаем твои драматические таланты.

Нэн Уошбрэд входит в школу, и ее провожают в гостиную, где с ней начинает любезную беседу миссис Найтуинг, которой и в голову не приходит, что ее модно одетая гостья на самом деле — Энн Брэдшоу, бедная ученица на стипендии. Мы с Фелисити едва сдерживаем язвительный смех.

— Это просто чудо, — говорит Фелисити, хихикая, пока мы ждем поезда. — Она так и не заподозрила ничего. Ни разу. Ты одурачила саму директрису, Энн! И если уж это не придаст тебе уверенности при встрече с мистером Кацем, то и ничто не поможет.

— Который час? — спрашивает Энн, наверное, в двадцатый раз после того, как мы покинули вокзал Виктория и едем на встречу.

— На пять минут позже, чем было, когда ты спрашивала в последний раз, — ворчу я.

— Но я ведь не могу опоздать. В письме мисс Тримбл это особенно подчеркнуто.

— Ты и не опоздаешь, потому что мы уже на Стрэнд-стрит. Видишь? Вон там — Гайети.

Фелисити показывает на величественный фронтон здания прославленного мюзик-холла.

Из театра выходят три прекрасные молодые леди. Их невозможно не заметить, потому что их шляпы украшены броскими плюмажами, на девушках длинные черные перчатки и самые модные платья, на корсажах красуются целые букеты цветов.

— Ох, это актрисы из Гайети! — восклицает Энн. — Они — самые замечательные хористки в мире!

Действительно, мужчины восторженно пялятся на троицу, но девушки, в отличие от миссис Уортингтон, похоже, не ставят себе целью подобное признание. У них есть работа, у них есть собственные деньги; они идут по улице так, словно весь мир принадлежит им.

— Когда-нибудь люди будут говорить: «Эй, посмотрите-ка, это ведь идет сама великая Энн Брэдшоу! Как она хороша!» — говорю я Энн.

Энн так и эдак поправляет брошь у горла.

— Только в том случае, если я не опоздаю на встречу.

Держа в руках листок с адресом, мы продвигаемся по Стрэнд-стрит в поисках места назначения. Наконец мы отыскиваем непримечательную дверь, и на наш стук выходит долговязый юноша в свободных брюках с подтяжками, без жилета, зато в шляпе-котелке. В зубах зажата сигарета. Он окидывает нас усталым взглядом.

— Могу быть чем-то полезен? — спрашивает он с американским акцентом.

— Д-да, мне назначена встреча с мистером Кацем.

Энн протягивает ему письмо.

Молодой человек просматривает листок и распахивает дверь.

— Вы точно вовремя. Это ему понравится. — Он понижает голос. — Мистер Кац за опоздание снижает жалованье. Кстати, меня зовут Чарли Смоллз. Рад встрече.

Чарли Смоллз улыбается щербатой улыбкой, и его узкое лицо оживает. Это такая улыбка, на которую невозможно не ответить, и я рада, что именно этот юноша встретил нас первым.

— Вы актер? — спрашивает Энн.

Он качает головой.

— Композитор. Ну, по крайней мере, надеюсь им стать. В настоящее время я аккомпаниатор.

Он снова улыбается, широко и тепло.

— Волнуетесь?

Энн кивает.

— Не стоит. Сюда. Я вас провожу. Добро пожаловать в Тадж-Махал, — шутит он, обводя широким жестом скромную комнату.

В одном ее углу стоит пианино. Висит занавес, который заставляет предположить, что за ним скрывается сцена. Здесь несколько темновато, единственный источник света — маленькое окно, сквозь которое видны ноги лошадей и колеса экипажей, катящих по улице. В слабом свете танцует пыль, вызывая желание чихнуть.

— Черт побери!

Жилистый мужчина с тонкими усами врывается в комнату. На нем простой черный костюм, в руке он держит карманные часы.

— Чарли! Где это проклятое письмо от Джорджа?

— От мистера Шоу, сэр? На вашем письменном столе.

— Хорошо. Шикарно.

Чарли откашливается.

— К вам тут молодая леди, сэр. Мисс Нэн Уошбрэд.

Настенные часы отбивают два удара, и мистер Кац прячет свои часы в карман.

— Ужасно. Просто жуть. Рад с вами познакомиться, мисс Уошбрэд. Лили говорила, что вы — соискательница… Ладно, взглянем, не ошиблась ли она насчет вашего таланта.

Мистер Кац трясет мою руку, пока я не начинаю вибрировать с головы до ног.

— А кто эти очаровательные леди?

— Ее сестры, — отвечаю я, отбирая руку.

— Сестры, ну и ну! Это ее школьные подруги, Маркус. И я бы на твоем месте присматривала за своим бумажником.

Это в комнату влетела мисс Лили Тримбл, в изумрудно-зеленом платье, которое плотно облегает все ее изгибы и выпуклости. На плечи актрисы наброшена накидка, отделанная мехом. Лили падает в кресло, которое кажется удобнее других, стоящих в этой комнате.

— Не стоит особо нервничать, Нэнни. Он ведь не Генри Ирвинг.

— Генри Ирвинг, — ворчит мистер Кац.

Он сердится при упоминании имени самого известного актера-антрепренера. Но ведь нет более прославленной персоны в театральном мире, королева Виктория даже посвятила его в рыцари.

— Этот старый сноб слишком носится со своей профессией, но я предпочитаю делать то, что нравится публике. Водевиль! Танцующие девушки и популярная музыка — вот чего хотят люди, и именно я им это даю!

— Нельзя ли поговорить об этом позже, Маркус? — говорит Лили Тримбл, доставая из сумочки маленькое зеркальце.

— Ладно. Чарли! — ревет мистер Кац.

Чарли садится к пианино.

— Что вы споете, мисс Уошбрэд?

— Э… а…

Я пугаюсь, что от волнения Энн утратит и иллюзию внешности, и способность петь.

«Ну же, давай!» — одними губами говорю я ей. И широко улыбаюсь, стараясь ее подбодрить; Энн улыбается в ответ, с довольно безумным видом.