Двери в полночь - читать онлайн книгу. Автор: Дина Оттом cтр.№ 89

— А почему ты не откажешься от дежурств? Вампирам, насколько я знаю, есть чем еще заняться.

— Нет, — Катарина упрямо мотнула головой, — я обещала. Это было условие.

— Условие? — Я непонимающе приподняла брови. — Чье?

Вампирша только качнула головой, не отвечая. Дальше мы шли молча.

Через некоторое время дорога изменилась — брусчатка сменилась ровным гладким асфальтом, появились островки зелени, закатанные в аккуратные гранитные овалы. Я расправила плечи — мы приближались к моему любимому месту Нижнего Города.

Как-то мы с Шефом спустились сюда и просто гуляли. Это было, казалось, вечность назад, но сейчас я вспомнила все до мельчайших подробностей.

Широкое небо уходило вперед, теряясь за крышами пустых домов. Слева и справа раскинулись парки, засаженные деревьями и кустами, на которых даже были листья. А на широкой площади за ними высился Нижний Исаакиевский собор.

Он был не таким, как Наверху. Под привычным куполом подковой завернулись тяжелые колонны — точь-в-точь как у Казанского. Не было ни лестницы для желающих подняться на крышу, ни высоких стен, и даже — можно было просто запрыгнуть наверх и побродить между колоннами. Я невольно улыбнулась — в обычном городе это было мое любимое место. Я оглянулась на вампиршу, надеясь, что ее реакция изменилась. Напрасно: она застыла посреди площади, тревожно вдыхая воздух и напрягая слух.

— Ты чег?.. — начала было я, но Катарина метнулась вперед, зажав мне ладонью рот. От такой наглости я даже растерялась, а ее глаза в это время отчаянно шарили вокруг. Поймав ее взгляд, я всем своим видом изобразила сразу и недоумение, и негодование, и требование меня немедленно отпустить.

— Опасно, — она медленно разжала руки, освобождая стальную хватку. — Здесь опасность.

— Да брось, — я крутанулась на месте, раскинув руки в стороны, — здесь спокойно, как под одеялом! До тумана еще далеко, а если не считать Представителей, Нижний Город — самое безопасное место на Земле.

И тут появилась моя мать.

Я заметила ее боковым зрением. Сначала это была просто темная фигура, где-то на периферии сознания, и я подумала, что Катарина переместилась вбок, все еще ожидая опасности. Я резко обернулась — и застыла, не в силах заговорить. Не в силах шелохнуться или дышать.

Это была она. Моя мать, какой я видела ее в последний раз. Она стояла прямо передо мной — черные с проседью волосы распущены по плечам, на лице выражение беспомощной растерянности, руки раскинуты в стороны, рот чуть приоткрыт, как будто она пытается у меня что-то спросить, и глаза шарят перед собой.

Непонимание.

Наверное, такой ее и нашел оборотень Доминика. Растерянной, беспомощной, не понимающей, за что с ней происходит то, что происходит.

Все тело как будто налилось свинцом, как во сне, когда ты хочешь двинуться вперед и не можешь. Мне хотелось подбежать, обнять ее и вывести Наверх, сказать, что она жива, показать Оскару — и пусть они уже там дальше живут как знают, но главное, что она жива, она со мной, а все, что было там, в нашей квартире, — не более чем морок, какой-то вязкий кошмар, насланный Домиником и его компанией…

Мама чуть болезненно улыбнулась мне и протянула руки вперед. Казалось, мне в сердце снова вонзили нож — резкая, острая боль. Я хотела кинуться к ней, но руки и ноги двигались медленно. Я хотела ободрить ее, крикнуть, что я здесь, что все будет хорошо, но из горла вышел только хрип. Я была так виновата перед ней, так виновата! По щекам поползли теплые дорожки слез, но я даже не пыталась их вытереть. Если бы я меньше пропадала на работе, если бы осталась жить с ней — она была бы сейчас жива. Я смогла бы отбиться от того оборотня, смогла бы! А даже если нет — хотя бы вызвать помощь! Если бы я только больше думала о ней, а не о себе, она бы сейчас стояла передо мной там, Наверху, в нашей старенькой ободранной квартире! Надо было наплевать на все запреты Оскара и Шефа, надо было рассказать ей все, попросить спрятать, сберечь — Оскар бы позаботился!

Ноги наконец подчинились мне, и я рванулась вперед, уже распахивая руки, чтобы обнять ее и спрятать, — так странно чувствовать себя более сильной по сравнению со своими родителями. Еще секунда — и наши пальцы соприкоснутся, а там я уже никогда не отпущу ее, никогда, и пусть они все будут против!

Резкий удар в грудь сшиб меня с ног и откинул назад на несколько метров. Воздух вышибло из легких, и я закашлялась, на мгновение задохнувшись, кубарем пролетев по земле. Спину на мгновение свело — и с гулким хлопком высвободились крылья. Я кинулась обратно, собираясь порвать Катарину на части, если она еще хоть на шаг приблизится к моей матери. Крылья били за спиной, так что я даже не столько бежала, сколько летела, едва задевая ногами асфальт.

Катарина стояла позади моей матери, сжимая ее правую руку своей, а другой надавив на горло. Голова ее была опущена, приоткрытый рот нацелен на шею. Мама смотрела на меня испуганными глазами, непонимающе моргая, и нерешительно улыбалась.

— Отойди от нее! — От проступивших клыков мне было трудно говорить, но даже иностранка-вампирша сейчас должна была понять меня по одному тону.

Катарина подняла на меня темные глаза:

— Кто это?

— ОТОЙДИ ОТ НЕЕ!!!!!

Она не двинулась с места, не шелохнулась.

— Кто это, Черна?

Я судорожно пыталась понять, как и куда ее ударить, чтобы она не успела причинить вреда маме. Бить в голову, обезопасив шею от клыков, а дальше надеяться, что я успею подхватить мать и унести вверх раньше, чем вампирша придет в себя.

— Не смей к ней прикасаться! — Я чуть согнула ноги в коленях, готовясь к прыжку вверх. — Это моя мать, и, если в тебе есть хоть капля чего-то человеческого, ты к ней не прикоснешься!

Катарина моргнула, на лице ее промелькнула какая-то мысль — слишком быстро, чтобы я успела уловить смысл. А потом она откинула мамину голову чуть назад и вбок, обнажая сонную артерию, — и вонзилась клыками ей в шею.

Целую секунду я не могла пошевелиться, глядя, как на смуглой маминой коже проступают капельки крови, а на лице — боль и удивление. То же самое выражение, с которым я нашла ее тогда на диване…

Катарина все не поднимала головы, а я рванулась вперед, надеясь убить ее, просто убить на месте, — но перед тем заставить обратить маму. И пусть она станет холодным умертвием — это лучше, чем просто холодной и мертвой!

Левая мамина рука бессильно дернулась и невольно прижалась к животу, который вдруг начал увеличиваться в размерах. Ткань ее платья стала стремительно темнеть, набухать, сочиться тонкими струйками крови и вдруг разорвалась под тяжелым натиском органов — я увидела, как наружу вывалился желудок, розово-красный кишечник, за ним темная медуза печени. Мама прижимала руку к ужасной ране, но не могла сдержать напора, и тонкие пальцы погружались в эту жуткую кашу, покрываясь каплями крови, которая прочерчивала красным все морщинки на коже…