Сокровища наместника - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Орлов cтр.№ 14

Надзиратель пожал плечами, он не понимал.

Далеко на лестнице послышался топот, и в коридор выскочил запыхавшийся старший надзиратель в сопровождении одного из своих подчиненных.

Надзиратель нес узелок с едой, а подчиненный – мешок с одеждой.

– Вот, господин Мартин, это от нашей, так сказать, конторы, – со льстивой улыбкой произнес старший надзиратель и поставил узелок на стол. – Ничего особенного, немного хлебца и мясца, но вам нужно привыкать к новой пище – двадцать лет на баланде, это не шутки.

– Спасибо вам, господин Курх, – сказал Мартин.

– Не за что благодарить, господин Мартин, вы здесь у нас старожилом были! Давай, Броун, ставь мешок и пойдем, пусть господин Мартин отдыхает.

Броун поставил мешок возле стола и поклонился Мартину с легкой робостью, как какому-нибудь королевскому прокурору.

– Там и обувка, и из вещей кое-чего. Надеюсь, все придется впору.

Курх с помощником ушли, и Рунхо стал развязывать узелок.

– Они и зелени положили, и кувшинчик с пивом!

– До чего же хорошие люди, – с чувством произнес Мартин.

– Да ты что, серьезно? – уставился на него надзиратель. – Да если бы не визит самого лорда, они бы тебя, когда захотели, в порошок перетерли.

– Я понимаю, Рунхо, но очень хочется верить в такую вот простую доброту.

– Ай, Мартин… – отмахнулся Рунхо и, расставив угощение на столе, вывалил на пол содержимое мешка.

– Как много всего, – слегка растерялся Мартин.

– Просто они навалили все, что нашлось, но вещи добротные, и твой размер вроде имеется. Вот это твой?

Рунхо приложил к Мартину плотные штаны из парусины.

– Вроде.

– А вот целый набор цирюльника! Посмотри!..

Рунхо протянул Мартину кожаную раскладку, наподобие той, в которой держат воровской инструмент, однако здесь были ножницы, бритва и пара расчесок. А еще помазок из свиной щетины и мыльный порошок в круглой костяной коробочке.

– Здорово, – произнес Мартин и невольно провел рукой по бороде. Интересно, откуда они все это взяли?

– Лучше не заморачивайся, – посоветовал Рунхо. – Вот еще мыльный порошок в отдельной банке, а воды у нас полно – ты можешь помыться.

– Но сначала постригусь и побреюсь.

– У вас с этим морока. У нас только у баб прически имеются, а у мужиков, – Рунхо снял форменный картуз и провел по лысой голове ладонью, – полный штиль, как говорят ваши портовые.

– И бриться не надо, – добавил Мартин.

– Да, и это тоже.

На лестнице снова послышались шаги и позвякивание железа.

– О, баланду принесли! Пойду раздавать, а ты пока отдыхай.

Рунхо надел картуз и поспешил к раздатчикам, которые притащили кастрюлю с едой для заключенных.

Мартин опустился на стул и попытался понять – голоден он или нет. И странное дело, он не смог определить это точно, даже вид хлеба и копченого мяса рядом с пучком петрушки и кувшином пива не добавил ему определенности.

Тем временем Рунхо и двое раздатчиков продолжали обходить камеры. Слышался стук падающей крышки раздаточного окошка, потом скребущий звук черпака по дну кастрюли, и очередной узник получал свою баланду.

Потом снова тот же однообразный набор звуков, и в полной тишине заключенный уходил куда-нибудь в угол и там, вытерев о расползавшиеся штаны ложку, приступал к еде.

Мартин впервые видел процесс раздачи снаружи.

Ночь Мартин снова провел в своей камере, но уже совсем в другом качестве. Разумеется, он мог бы уйти еще накануне, но боялся, что ноги откажут ему от волнения – это было слишком большим потрясением, и само понимание случившегося пришло к нему только вечером.

Ночью он дважды просыпался, чтобы проверить – не заперта ли дверь, но нет, засов оставался открытым, а на всем этаже, кроме него, не было ни одного вольного человека.

Рано утром, еще до прихода Рунхо, Мартин за его столом еще раз посмотрел на себя, постриженного и выбритого, в небольшое зеркальце из полированной бронзы, которое также находилось среди подарков от главного надзирателя.

Затем было прощание с Рунхо, спуск по осклизлой лестнице со сбитыми ступенями, эхо шагов во дворе-колодце – все осталось позади. Часовой у ворот пожелал Мартину счастливого пути, и тот зашагал прочь от мрачного, возвышавшегося над округой Угла, из которого, как утверждалось, никого еще не выпускали.

До вечера Мартин шагал по дороге в сторону Лиссабона. Потом свернул в лес, поужинал оставшимися хлебом с мясом и, сунув узелок под голову, заночевал под кустом.

Спать в таком месте было непривычно, и Мартин то и дело просыпался, однако вспоминал, где находится, и снова засыпал с улыбкой на лице, под крики ночных птиц и шорохи полевых мышей.

Поднявшись до рассвета, Мартин, поеживаясь, спустился к протекавшему неподалеку ручью, умылся и потом еще долго смотрел, как туман течет поверх быстрой воды.

Все ему было в диковинку, и Мартин видел каждую травинку, каждый листик на дереве, а вот прежде ничего такого не замечал.

Зато кошелек замечал сразу и даже просто оттопыренный карман. Мог по едва заметному звону определить, какие в карманах жертвы монеты – сколько серебра, сколько меди и есть ли золото.

Мартин вздохнул, ему было неприятно вспоминать о таких вещах, двадцать лет в тюрьме изменили его. Он еще не знал, чем будет зарабатывать на жизнь, но возвращаться к старому ремеслу не собирался.

Уже к полудню он наконец выбрался на старую дорогу до Лиссабона.

Теперь здесь все изменилось – вдоль дороги выросли тополя, а на обочинах, то тут, то там, попадались небольшие кузни и лавочки, в которых торговали заречные.

На дороге стало больше подвод, чем прежде, и временами они двигались нескончаемой вереницей, поднимая белесую пыль. Подводы, запряженные волами, в основном управлялись заречными, а телегами с лошадьми правили люди, реже – монгийцы.

Одну из телег Мартин нагнал – у нее сломалась ось, и на дорогу выпало несколько мешков, но к тому времени, когда он подошел, поломка была исправлена, и Мартину оставалось лишь помочь вознице положить на телегу мешки.

– Спасибо, приятель. Садись, подвезу до Лиссабона, ты ведь туда идешь?

– Почти, – ответил Мартин, запрыгивая на край телеги.

– А я видишь чего – два часа тут прокуковал, вместо того чтобы ехать, – пожаловался возница. – И все из-за них, из-за заречных. Понаехали тут на своих арбах, дороги поразбивали, а мы теперь мучайся.

– Да уж, – согласился Мартин, всем телом ощущая тряску от езды по кочкам. – Раньше их было значительно меньше.