На Орегон уже опустилась ночь. Такая же, как предыдущие: темная, беззвездная и зловещая. Крупье продолжал стеречь наши вещи и арсенал, попутно наблюдая за берегами и водной гладью Бул-Рана. Появление в нашем дружном семействе нового, но уже всем знакомого члена было воспринято им с любопытством, но без особой радости. Да и кто сейчас радовался? Трудно сказать, в каком виде Мастер для нас более опасен – живым или мертвым. В первом случае наша игра являла собой привычный забег с препятствиями с положенной наградой в финале. Во втором – тот же забег, только с очень туманной перспективой. Что теперь считать победой, а что поражением? Да и вообще неясно, продолжаем ли мы играть или все это уже превратилось в бессмыслицу, поскольку наш противник на самом деле очутился в нокауте, а мы все еще скакали по рингу и размахивали кулаками, воюя неизвестно с кем и за что.
Гробик уложил свою ношу на бетон, дабы перевести дух и ополоснуть лицо холодной водой. Тело «серого» продолжало источать тепло, которое ощущалось даже в шаге от него. Поэтому, несмотря на ночной холод, Гробик был вынужден страдать от жары. Мы распределили между собой его вещи и уже собрались покинуть дамбу, как вдруг в небо с шипением взлетели две осветительные ракеты – одна над левым берегом, другая над правым. Два маленьких солнца озарили плотину и ее окрестности так ярко, что в их лучах можно было бы запросто читать газету.
Нам очень хотелось, чтобы появление в небе проклятых ракет не было связано с нашим присутствием здесь и чтобы они скорее погасли. Увы, но этой ночью фортуна не потакала нашим желаниям и подыгрывала не нам, а нашим врагам.
Не успели ракеты достигнуть верхней точки своего полета, как на обоих берегах началось оживление. Мрак прочертили мечущиеся лучи автомобильных фар – с той и с другой стороны к дамбе неслись автомобили. Рев их двигателей долетел до нас немного погодя, когда они перевалили через прибрежные возвышенности и начали спускаться к реке. С этого момента у нас в запасе оставалось две-три минуты до того, как «крестоносцы» блокируют выходы с дамбы. Достаточный срок, чтобы добежать до любого ее края. Но что потом, ведь, добежав дотуда, мы все равно не успеем скрыться в лесу, а столкнемся нос к носу с противником.
Или все-таки рискнуть? Но в таком случае придется бросить здесь «серого»… Хотя это выглядело не такой уж высокой платой за спасение. Жаль только, не гарантировало его. Однако, оставаясь на месте, мы подавно ничего не выиграем, так что идти на прорыв нужно, причем не мешкая…
Я бы отдал такой приказ, если бы стрельба не началась раньше, чем машины врага достигли берегов. По нам открыли огонь группы дозорных, которые вышли на подступы к плотине и окопались в лесу до того, как прочие их соратники получили сигнал к атаке. Видимо, это были наиболее опытные здешние охотники, если им удалось занять позиции незаметно для следящего за округой Крупье. А раз так, значит, метко стрелять эти парни тоже умели. И лучше нам было поверить в это сразу, не проверяя, так оно на самом деле или нет. Поэтому вместо бегства мы попрятались за укрытия, благо бетонный парапет на вершине дамбы изобиловал таковыми (ими служили тумбы выстроенных вдоль парапета фонарей), а также прикрывал нас от выстрелов с флангов.
Нечего было и думать о том, чтобы вырваться из этой блокады. Из-за отсутствия у гражданского ополчения пулеметов оно вело по нам не слишком плотный огонь. Но, в отличие от нас, враги находились на возвышенностях, и это давало им ощутимое преимущество. Отстреливаться от них – прячущихся за деревьями невидимок – было столь же непродуктивно, как палить в воздух. И мы предпочитали пока не тратить патроны, выжидая, когда в поле нашего зрения появятся четко видимые цели.
Гробик затащил тело «серого» под защиту фонарной тумбы, а сам укрылся за соседней. Расположенные друг за другом, они позволяли нам залечь между ними. А оставшийся позади мост через водосточные желоба закрывал нас от выстрелов в спину, раздающихся с левого берега. Шира и аль-Наджиб укрылись в цеху управления водосбросом, хотя, когда аборигены пойдут на штурм, этот цех превратится из убежища в ловушку. Как, впрочем, и вся плотина, безопасного способа бегства с которой больше не существовало.
То, о чем мы также подозревали – атака со стороны водохранилища, – не заставила себя ждать. Едва автомобили заблокировали нас с берегов, как вдали над водой зажглись новые прожектора. Их было десятка два, и они тоже быстро приближались, разве что их нацеленные на нас лучи при этом не метались, а светили ровно. За непрерывной беспорядочной стрельбой шум лодочных моторов был пока неразличим. Но когда эта группа приблизится и тоже начнет стрельбу, нам придется переключить все внимание на нее. Если под прикрытием шквального огня с лодок и берегов она высадится на пристроенном к дамбе причале, бой пойдет уже на короткой дистанции. И тогда наши укрытия перестанут быть надежными. Ну а мы ощутим себя немногим лучше, чем на раскаленной сковороде.
Осветительные ракеты теперь взлетали непрерывно, одна за другой. Если аборигены еще не посчитали, сколько «нечисти» засело на плотине, они вот-вот это сделают и поймут, что нас здесь не так уж много. Подобная ситуация еще сильнее их воодушевит. После чего нам волей-неволей придется открывать ответный огонь из пулемета и гранатомета, чтобы сбить с них героическую спесь. На какое-то время это оттянет срок нашей кончины, но до утра мы все равно не продержимся. Даже откажись враги от штурма, они изведут нас позиционной войной так, как вода точит камень. Только гораздо быстрее, разумеется. И патронов у них на это хватит, можно не сомневаться. А если они готовились к этой битве серьезно, то рано или поздно против нас пойдут в ход бутылки с зажигательной смесью. Или даже тротиловые шашки – раздобыть их в краю, где ведутся горные работы, вряд ли так уж сложно.
Короче говоря, дело принимало весьма скверный оборот. Но разве можно было ожидать чего-то другого от Мастера Игры, даром что он находился сейчас по нашу линию фронта?
– Выхода нет, босс! – прокричал мне Бледный из своего укрытия. – Пора задействовать нашу пакальную артиллерию! Ту, от которой трещит земля! Ну, вы понимаете!
– Да ты в своем уме?! – отозвался я. – Применять это оружие здесь – то же самое, что рубить сук, на котором сидишь!
– А разве у нас есть другие варианты?
Я промолчал. Прикатившие сюда на машинах аборигены с ходу вступили в бой, отчего огонь по нам усилился. А с минуты на минуту, когда к дамбе приблизятся лодки, он станет еще плотнее, и нам вовсе придется несладко. Отступать было некуда, а сдаваться – бессмысленно. Уж лучше и впрямь подставить голову под пули, чем умирать в муках, распятым на кресте после зверских пыток.
С другой стороны, пакальный эффект, о котором говорил Бледный, был мною уже опробован, и я в точности знал, как он работает. Вопрос лишь в том, хватит ли у меня мозгов направить атаку в нужное русло. Так, чтобы мы сами не пали ее жертвами. Что могло запросто случиться, ведь плотина – пожалуй, одно из самых неудачных мест для таких экспериментов.
Продолжая морщиться от брызжущей на меня выбитой пулями бетонной крошки, я перевернулся на спину и достал золотые пакали. «Джокер» и «трефовый король» – те самые, с помощью которых я отбился тогда от русских десантников. Потом посмотрел на озаренную осветительными ракетами дамбу… Да уж, ломать – не строить. Вот только ломать в таких масштабах – это вам не кувалдой напропалую размахивать. Даже небольшие здания сносят строго по науке, а для правильного сноса плотины требуется и вовсе не один месяц расчетов и подготовки.