Ворон. Тень Заратустры - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 25

Скавронский сидел с соседской Наташкой над уроками.

– Антон, извини… – тронула его за плечо Ревекка Соломоновна, склонившись к самому уху. – Там тебя спрашивают.

– Кто? – Это было неожиданно, так как к себе Антон никого и никогда не приглашал.

– Не представилась. – Старуха покачала головой, выражая больше озабоченность, чем недовольство.

Скавронский встал, но вернулся к столу, чтобы занять на время его отсутствия девочку.

– Ты пока переведи до конца, – он указал строки в томике Гейне: – потом сравни со стихотворением Лермонтова. К моему возвращению ты должна найти коренные отличия в текстах.

Во дворе, присев на бревно у поленницы, ждала Людмила.

– Здравствуй, Тоша. Не ждал?

– Зачем ты здесь? Я ведь просил не приходить сюда.

– Уезжаю я скоро. Под Прокопьевск. Вот, пришла попрощаться.

– У тебя все нормально?

Антон полез за папиросами. Долго не мог прикурить. Рука была нетвердой, огонек на ветру гас. Люська отвернулась.

– Все, да не все. То ли че ли не слыхал? Катьку-то, сменщицу мою, забрали аж на следующий день. Ты как нас с Лехой «примирил», – она криво усмехнулась, – ее и замели. Под растрату подпала. Ну, а мы – мы че ж? Дом, вон, в деревне купили. Сам-то меня не бьет, не подумай чего. Поедом не жрет, как прежде. Не пьет он, Антон. Боится, че ли? Как супротив мне че гавкнет, так задыхивается…

Люськины вести оглоушили его. Он стоял как истукан, не чуя, что озяб, только широкие штанины модного покроя надувались на ветру. Промелькнувшее подозрение, что Катерина и была той самой, что нашептала Лехе про них, застыло тягостной виной перед ней. Он не хотел ей неприятностей. Его руки под коротким рукавом «бобочки» подернулись гусиной кожей.

– Вижу, у тебя опять глаза мутные, ненормальные, как тогда. – Людмила неожиданно приникла к нему, обхватила шею руками и, совсем по-щенячьи прискуливая, заблажила: – Наколдуй, Тоша, чтоб ребеночка мне зачать. А то, хочешь, без волшбы напоследок сделай! Я ведь люблю тебя, век благодарная буду… И ниче от тебя боле не надо… – Она внезапно стала сползать к ногам Антона. – Оставь памятку по себе. Чтобы глазки твои, руки твои…

Хватаясь за его брючины, она целовала его, Антон барахтался, вырывался из этих объятий, разжимал цепкую хватку на своем запястье. Чтобы не потерять равновесия и не упасть тут же, он отшвырнул ее от себя. Людмила упала на проталину, распласталась и громко завыла, как скаженная.

Скрюченные пальцы скребли талую землю. Антон застонал, отвернулся. И в этот момент увидел в своем окне распахнутые глаза Наташки, с ужасом взирающую на всю эту сцену. Поймав его взгляд, она резко уткнулась в книжку, обхватив голову руками.

– Встань, Люся, прошу тебя, встань. Что же ты с собою делаешь?

Люська перехватила его искоса брошенный на окно взгляд. Медленно поднялась, приговаривая злым шепотом:

– Ах, вон он че… То ли че ли у тебя уже новая подстилушка? Глядь-ка, совсем новенькая, прямо-таки от сиськи отлученная. Ну че попало!

– Что ты городишь?

– Мне че теперь городить-то? Только и она пусть, как я, проклятая будет. – Люська швырнула в окно ком земли. – Тогда поймешь, зачем к тебе приходила.

Она смачно плюнула ему под ноги и пошла со двора, чуть покачиваясь, хватаясь руками за штакетины забора. Ни разу так и не обернулась. Догонять, извиняться неизвестно за что? Он провел ладонью по лицу, как если бы и оно было оплевано, тяжело вздохнул. Сам виноват…

Как только Людмила скрылась в переулке, Антон подошел к водопроводной колонке, засунул голову под струю ледяной воды. Но дурной осадок от встречи все же остался. С потерянным видом он вошел в дом.

– Ты что такой мокрый? – всплеснула руками Ревекка Соломоновна и тут же съязвила: – Я и не заметила, что дамочка с собой ушат прихватила. Иди утрись.

Сама она проскользнула в сени. Антон услышал, как за спиной скрипнули петли входных дверей. Он внимательно смотрел на Наталью. Что она видела?

При всех обстоятельствах, вряд ли девочка поделилась бы своими впечатлениями с ним. Она была и без того стеснительной, что нередко затрудняло их занятия. Жила с матерью и сводной сестрой в доме Ландманов еще со времен эвакуации. Отец, морской пехотинец, погиб в Кронштадте, чуть ли не в первые дни защиты Ленинграда. Родившуюся дочь так и не увидел. Наталья знала о нем по рассказам, давно превратившимся в легенду. Замотанная работой и детьми, мать личной жизни так и не устроила. Старшая сестра воспринимала младшую с ревнивым чувством постоянного соперничества.

Ни одной из них Антон предпочтения не отдавал, обеих по случаю баловал, возился, придумывая всяческие игры, шарады, когда девчонок оставляли на него. Наталья, пока была помладше, росла сорванцом. С большим удовольствием училась свистеть по-разбойничьи в четыре пальца да кидать в нарисованную на двери мишень столовые ножи Ревекки Соломоновны. Антон был для нее непререкаемым авторитетом. Старшая Лиза посмеивалась над сестрой, подначивала, наверное, потому Скавронскому иногда казалось, что Наташка немного побаивается его.

После того как она буквально на глазах вытянулась, в ней появилась смешная застенчивость, будто она испытывала неловкость от своих выпирающих коленок на длинных ногах и худых ручонок, непослушных, не подчиняющихся ей. Она без конца что-нибудь плела, не зная, куда их девать. Кисти китайской скатерти, сохранившейся у Ревекки, наверное, со времен потопа, постоянно заплетались в косички.

Но сейчас ее прозрачные руки были сжаты в кулачки.

– Ну что? – Антон устало опустился на табурет рядом с нею. – Перевела?

– Ни строчки… – неожиданно призналась Наташка. – Я не туда смотрела.

На щеке появилась забавная ямочка улыбки. Не покривила душой… Антону стало приятно и светло. В этот момент он больше всего хотел спрятать маленькую Наташку, укрыть, чтобы не коснулась ее уличная грязь, чтобы слова Людмилы не задели ее детской чистоты.

– А слышала что-нибудь?

– Не-а. – Она быстро замотала русыми косами из стороны в сторону, Антон успокоился, хотя лукавинка в ее глазах и улыбке проскользнула.

Сосредоточиться на уроке он уже не мог, до и по всему было видно, что Наталью не соберешь, не сконцентрируешь внимание на занятиях. Антон шутливо нахмурился и, как проделывал когда-то с ним дед Александр, раскачал Наташку вместе со стулом, ревя нараспев грозным басом:

В душных тавернах Тарсуса,

Разбив ледяные на сердце торосы,

Пьют виски за синее море

Хмельные от штормов матросы

Пьют джин, запивая мадерой,

Сорвав все концы от причалов,

Чтоб так же на суше не в меру,

Как в море, волна их качала.

С матросами сидя у стойки,