Дальний берег Нила - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 47

Прогулка по саду подогрела аппетит. Нил под руку с Доминик уже подходили к дому, когда навстречу им вышел господин Бажан. Выражение лица его не предвещало ничего хорошего. Холодно поприветствовав Нила, он попросил жену пройти в кабинет.

– Папуля, что ты такой сердитый? Я стараюсь для тебя как могу. Даже достала настоящего козьего сыра с фермы Мимарель, и ты сможешь, наконец, погурманничать его со своим любимым портвейном. Нил, проходите в гостиную, а если хотите, то в библиотеку. Мы сейчас быстро поругаемся и будем ужинать.

Доминик с видом незаслуженно обиженного ребенка проследовала за мужем.

– Ты прекрасно понимаешь, что наше общение с этим русским не должно переходить определенных границ. Моя должность и сфера моей деятельности обязательно предусматривает некоторые ограничения в общении. Это, дорогая, распространяется и на тебя. Я давно закрываю глаза на твои увлечения, но это исключительный случай. Сейчас, особенно сейчас, это знакомство может принести нам, а в первую очередь мне, массу неприятностей. Я уже составил отчет о том, что в моем, я подчеркиваю в моем, доме стал бывать русский, совсем недавно получивший гражданство Франции. Нас извиняет только то, что Сесиль и ее отца я знаю с давних пор, и что ее отец имеет безупречную репутацию в УОТе. Наше Управление по охране территории строго следит за сотрудниками, имеющими контакты с иностранцами. Мне лишние проблемы не нужны. Я прошу тебя сократить, а по возможности прекратить столь тесное общение с мсье Нилом. И не подумай, что я действую по причине пошлой ревности.

Голос Бажана почти срывался на крик, но Доминик, привыкшая к подобным лекциям по самообороне от предполагаемого противника, в который раз скучающим взглядом изучала узоры на изразцах камина.

– Дорогой мой, я сама с первого раза стала присматриваться к нашему другу. Поверь мне, хотя эта просьба из мира фантастики, что на этот раз ты точно заблуждаешься. Нил абсолютно далек от политики, и, даже если я провоцирую какую-нибудь скользкую тему, он просто не слышит меня. У него есть полное алиби: он страшно ленив, обожает женщин и любит выпить. Ну где ты видел таких шпионов?

– Дурочка моя, я каких только не видел. Шпион – это профессия, и, чем больше алиби, тем большая уверенность, что перед нами профессионал высшего порядка.

Полковник Бажан закурил сигару, которую выбрал из своей любимой коллекции. Они хранились в инкрустированном специальном ящичке для сигар, который открывался по велению хозяина нажатием невидимой кнопки, вмонтированной в подлокотник могучего кресла.

– Ты знаешь, что я последнее время стала увлекаться вопросами психологии и экстрасенсорики. Не могу сказать, что стала специалистом, но под руководством милого Базиля все-таки кое-чему научилась, что дает мне маленькое право оценивать людей не только исходя из жизненного опыта, как ты, но и с точки зрения науки. Так вот, Нил – самый типичный разгильдяй. Он для тебя представляет действительно серьезную опасность, но не как заморский шпион, а как ловелас. И ты поэтому так злишься. И то зря. С Нилом у меня, кроме физкультуры, ничего не будет. Он милый, и не противен мне, а это уже много. Русский он или японец – меня мало волнует. Вот ты меня беспокоишь больше. Твоя шпиономания повергает меня в отчаяние. Ну вспомни хоть одного нашего знакомого, которого ты бы не подозревал в принадлежности к какой-нибудь зарубежной разведке? Я не помню такого случая с самого детства, то есть всю жизнь. Я бесконечно устала быть адвокатом окружающих тебя людей. Даже на верного Жака ты частенько поглядываешь с болезненной подозрительностью. А уж это совсем смешно. Жак обязан тебе жизнью и не один раз доказал свою преданность еще со времен индокитайской кампании. Я не могу изолироваться от мира. Ну проверь бедного Нила по своим каналам и успокойся. Будем комфортно общаться без дурных мыслей. А если он и есть тот самый главный шпион, то мне только жаль его, потому что еще не родился тот, кто разгадал бы твою секретную систему защиты от врагов. Кажется, что я живу не в доме, а на электрическом стуле. Я вся окутана проводами! За последние двадцать лет к нам только собаки забредали, да и то пару раз. И чем больше ты будешь думать о предполагаемых врагах, тем скорее они и нагрянут. Да посуди сам, даже я не знаю, где ты хранишь свои секретные бумаги, а уж чужой никогда не сможет разгадать твои фокусы. Я каждый раз забываю, на какой надо нажать цветок на моем бюро, чтобы открылась шкатулка с драгоценностями, которые, кстати, скоро мне вообще не понадобятся, потому что ты никуда со мной не выезжаешь, да еще хочешь лишить меня невинного общения с мужем подруги детства! И я устала притворяться, что страшно рада твоему сорок пятому суперсовременному фаллоимитатору! Я ими никогда не пользовалась, если хочешь знать, и не собираюсь! Только из уважения к тебе я изображала восторг по поводу этих мерзких подарков!

Доминик резко замолчала, и через секунду рыдания оглушили полковника Бажана, а это для него было страшнее всего.

– Девочка моя, прости меня, я последнее время перетрудился и недостаточно внимателен к тебе, только не надо слез. Ну, пожалуйста, пусть приходит, я не буду против. Только береги себя, лишние волнения могут сказаться на твоем здоровье. Пойди, умойся и припудри носик, а мы подождем тебя в гостиной.

Доминик пустила воду и радостно завизжала в махровое полотенце, чтобы никто не догадался, что она и вовсе не собиралась рыдать. Она просто влюбилась…

За ужином сначала чувствовалось напряжение. Болтала только Доминик, а Нил немногословно поддерживал разговор. Господин Бажан лишь раз поинтересовался, как у Нила идет работа для Школы. Но после десерта все-таки сам предложил партию в шахматы. Они прошли в кабинет, и Нил блаженно опустился в уютное кресло.

В минуты полной сытости и относительного покоя эмигранты редко испытывают чувство ностальгии, а чаще некое внутреннее превосходство над теми, оставшимися за спиной. И так не хочется поворачивать голову, которая удобно покоится на подголовнике мягкого кресла. Советские эмигранты в первые годы жизни хотят как можно быстрее стать неотличимыми от аборигенов и всячески скрывают страну, из которой прибыли. А уж общение с недавними соотечественниками, прибывающими по временным визам, порождает в них раздражительность и крайнее презрение. Но, как подсказывает история, раковая ностальгия привита ко всем русским при рождении, и, даже никуда не выезжая, русские страдают от этой болезни, как бы парадоксально это ни звучало. Долго может продолжаться инкубационный период в самой распрекрасной стране, но тем страшнее и мучительней метастазы, которые поражают душу – главный орган русских людей.

Нил как раз и пребывал в покойном и сытом состоянии. Николя, расположившись напротив, заговорил первым:

– Любая игра выявляет человеческую сущность, особенно это заметно у людей скрытных, нордических. Это мои наблюдения за долгий период увлечения шахматами. Обостренно проявляются слабости и даже пороки: жадность, глупость, злоба. И при этом противник может быть крайне умен и коварен в игре. Я люблю партнеров не на одну, а на несколько партий. Бывает, что с первого раза человек играет просто так, не выкладываясь полностью, и только со временем, когда игроки становятся действительно партнерами, начинается настоящая игра, та, от которой можно получить истинное наслаждение. Вот вы, например, поначалу играли только из вежливости, и это тоже приятно, но потом, я заметил, игра стала увлекать вас, вести за собой. Вы даже думать стали иначе, глубже. Надеюсь, вас не обижают мои наблюдения?