Дети белых ночей - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 41

– Вова, что ты стоишь? – не выдержал Акентьев.– Я, что ли, должен успокаивать эту истеричку? Заткни ей пасть чем-нибудь, чтобы не верещала. Хоть минетом...

Таким словом закончилась эта странная сцена. Все както оживились, Вика успокоилась, а Таня вспомнила, что приближается Новый год. Акентьев встал и подошел к Кириллу.

– Ну, как здоровье родителей? – спросил Саша, криво улыбаясь.– Я так привык разговаривать по телефону с твоей мамой... Как ее давление?.. А ты совсем не изменился, все такой же... Ладно, до Нового года уже сорок минут. Я, вообще-то, достал тебя по делу – книжку доктора Вольфа по боевому дзюдо хочу вернуть... Шучу! У меня к тебе серьезный интерес. Нужен мне надежный человек, напарник, на одном денежном месте. Человек творческий, с фантазией, понимающий в музыке и вообще в жизни. А главное, чтобы был мне другом. Ведь ты мне друг? А?

– Да, друг,– ответил Кирилл.

Неделю назад, на лабораторных занятиях по сварочному делу он стучал электродом по стальному уголку, добиваясь веселого, шипящего, как шампанское, разряда. Теперь он узнал его, увидев в сыром купчинском воздухе на фоне блочных домов, которым больше всего ранней весной подходило название сирые. На этом повороте все трамваи искрили. Сыро, серо, сиро... И вдруг вспыхивает звездочка, как привет из мира другого вещества. Там, в ином мире, все бежит, вспыхивает, переливается. Там яркие световые вывески, неоновые рекламы, яркие краски, сверкающие витрины. Там все выставляется напоказ – товары, развлечения, женщины... А тут сыро, серо, сиро...

– Дима, закрой балкон – дует...

Двоюродная сестра совсем достала. Повадилась приезжать в гости каждую пятницу. Говорит, что в их доме отдыхает душой. Еще и года нет, как вышла замуж, а уже надорвалась душевно. У нее муж, свекровь, попугай, две собаки – южнорусские овчарки. Ленка – худая, поджарая, с редкими длинными волосами, а все равно хочет – не хочет, а напоминает теперь серую южнорусскую овчарку. Чем? Характером, интеллектом, мировоззрением? Но чем-то очень-очень напоминает. Сирую овчарку. Стоит такая у забора, мокрая, смотрит несчастно, как овечка, вода по ней стекает, а чуть подошел и протянул руку, как цапнет...

Неожиданно у Димы Иволгина мелькнула в голове отличная идея.

– Ленка, а что, если ты на какое-то время станешь мне не двоюродной сестрой, а... ну, просто моей... этой... возлюбленной, что ли?

У Ленки от удивления даже рот раскрылся, как дамская сумочка. Серые глазки покосились на дверь, за которой доносились голоса Димкиных родителей. А на Диму они уже зыркали странными прыгающими огоньками, вроде сварки.

– Ты что мне предлагаешь? Я же твоя двоюродная сестра. Как тебе не стыдно! Значит, ты решил меня склонить...

– Вот дура! Ты меня неправильно поняла. Я не про это...

– А почему не про это? – опять возмутилась Ленка.– Раньше, между прочим, браки между кузенами были очень распространены, а уж мимолетные связи... Я не ожидала от тебя. Ты мне всегда казался плюшевым медвежонком. А как ты относишься к мимолетным связям с кузиной? Не в общих чертах, а конкретно?

– Ты можешь заткнуться?!

Ленка даже обиделась, до того не привыкла видеть его таким грубым. Дима Иволгин и сам не понимал, почему он вдруг так вспылил. Может, Ленка попала в самую точку, и он действительно в самой глубине души, в какой-нибудь Марианской впадине, хранил эту фантазию с привязанным к ней тяжелым якорем?

– Все, сейчас пожалуюсь дяде Валере, что ты меня соблазнял и склонял к связи. Дядя Валера!..

– Перестань, Ленка. Я серьезно. Меня пригласили на день рождения. Это мой хороший друг, самый лучший. Кирилл Марков. Я тебе рассказывал. Там все будут с девушками...

– А у тебя никого нет?

– Ну, не так уж, чтобы совсем...

– А как? Абсолютно никого?

– Вообще-то, никого... Ты права.

– Еще бы. Никогда не ври старшей сестре.

– Всего-то на три года старше.

– На три с половиной. А по жизненному опыту лет на тридцать.

– Знаю я твой жизненный опыт.

– Что ты можешь знать, плюшевый. Ты даже вообразить не сможешь. Сидишь тут в полном одиночестве. Слушай, а можешь мне сказать, по дружбе? Как же ты тогда?.. Ну, не буду... Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на день рождения? Я секунду думаю и... соглашаюсь. Всякой замужней женщине хочется хоть на один вечер представить себя свободной. А мальчики там будут симпатичные?.. У тебя есть фотографии?.. Слушай, какая блестящая идея у меня родилась! Ты вообще авантюрист в душе? Я предлагаю такой сюжет. Давай я влюблюсь в кого-нибудь с первого взгляда, отобью его, изменю тебе, а его девушка в отместку изменит с тобой? Все честно, без кровосмешения. По-моему, блестящая идея! Надо делать цветное кино из нашей серой жизни!

– То-то у тебя в жизни все серые: и попугай, и обе собаки, и...

– Ну, договаривай. Ты хотел сказать: «и муж тоже серый...»? Спасибо, братик... двоюродный! Собаки, положим, не серые. У них языки красные, а глаза такие... выразительные. И муж мой не такой серый, как ты думаешь. Ты просто плохо его рассмотрел...

– Зато ты рассмотрела и теперь спешишь ему изменить.

– Ты опять ничего не понял, Дима. Не ему, а тебе. На этот вечер я становлюсь твоей девушкой, то есть снимаю с себя брачные узы и вешаю на гвоздик до утра. И вообще, ты рассуждаешь, как маленький плюшевый медвежонок...

Пошло-поехало! Теперь не остановишь. Зачем только плюшевый медвежонок потревожил диких пчел? Кто от кого отдыхает душой в этой семейке? Есть подозрение, что по пятницам, когда Ленка уплывает в тихую пристань Иволгиных, за закрывшейся дверью ее квартиры раздается всеобщий вздох облегчения. Радуются и муж-первогодок, и свекровь, и неодушевленная мебель. Собаки с попугаем, наверное, и вовсе облегчаются от восторга... Нет, Ленка отпадает. Да и Костя с Кириллом видели ее фотографию. Правда, они листали альбом здорово датыми. Но у Сагирова хорошая память на лица. Ленка не подходит. Тогда кто?

Кирилл Марков очень изменился за последние два месяца. Стал другим, можно сказать, незнакомым, чтобы только не употреблять слово «чужим». Насмешки его стали злыми, он словно стал фехтовать с другом не тренировочным, а боевым оружием. Раны от их последней пикировки еще не зажили в мягкой, домашней душе Иволгина. Теперь вот: «Вообще-то в приличную компанию принято приходить со своей девушкой. Все придут не одни, Иволгин, так и знай. Ведь ты не Алеша Карамазов, которому это можно было бы простить. А тебе... Короче, без спутницы можешь не появляться. Что ты будешь делать? Пластинки переворачивать, горячее подавать?..» А он бы согласился подавать горячее, только бы быть вместе с ребятами, с Кириллом. Марков был для него тем самым пляшущим огоньком, вспыхивавшим среди серой и сирой действительности. И что ему вдруг дались эти девицы? До Нового года он был такой же, как и Дима Иволгин, как и Костя Сагиров.