Отмычка к ее жизни - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Алешина cтр.№ 38

Итак, подтверждаю, что я, Романов Андрей Владимирович, третьего декабря сего года совершил убийство своей приемной дочери Марии. Что вас интересует еще? Раскаиваюсь ли я? Нет, нисколько. По крайней мере, теперь я убежден, что у моей дочери все будет хорошо. И эта мысль согревает меня на пороге смерти. Еще раз прошу извинения за то, что заставил вашего знакомого страдать, надеюсь, что теперь у него все будет в порядке. С искренним уважением к вам…»

Далее шла дата и подпись. Текст был написан дрожащими, корявыми буквами, видимо, Андрею Владимировичу было тяжело уже держать в руках карандаш. К концу буквы и вовсе разъезжались, будто он заканчивал свое послание из последних сил.

Письмо произвело на Ларису сильное впечатление. Ей по-человечески было жаль Андрея Владимировича. И еще жаль, что она не успела откровенно поговорить с ним до его кончины. Тем не менее она испытывала истинную радость оттого, что Дмитрий Степанович Городов теперь будет свободен.

Пока Лариса читала, Катя Романова не сводила с нее внимательного взгляда. И теперь, все еще не отрываясь, смотрела на Котову, не решаясь первой задать вопрос. Лариса сама помогла ей.

— Катюша, — проговорила она. — Я понимаю, как вам больно будет это услышать, но я обязана сказать… Фактически это признание вашего отца в убийстве Марии.

Катя охнула и закрыла лицо руками. Никита, беспокойно заерзав, положил ей руку на плечо. Лариса продолжала:

— Я могу дать его вам прочитать, но Андрей Владимирович пишет, что у него есть письмо и для вас.

— Он передал его мне, — как-то невнятно ответила Катя. — Только я еще не читала… Я боялась… боялась увидеть там то, о чем вы только что сказали. Но теперь я непременно прочту. А вы собираетесь передать это в милицию?

— Да. Поймите, это мой долг, — пояснила Лариса. — Человек, который ни в чем не виноват, до сих пор за решеткой. И только обнародование этого письма может его спасти. Я рада, что у вашего отца перед смертью хватило мужества и мудрости написать его.

Катя понимающе кивнула и вздохнула.

— А вам я теперь советую подумать о вашем будущем, — решила хоть как-то подбодрить молодую пару Лариса. — Думайте о том, что у вас все впереди и что вы теперь сможете быть счастливы. И еще я бы советовала вам на время уехать отсюда. Хоть ненадолго. Кстати, свадебное путешествие — прекрасная возможность для этого. И не принимайте близко к сердцу мнение ваших родственников. Андрей Владимирович в одном был безусловно прав — скоро все это забудется, и жизнь пойдет своим чередом…

— Мы берем к себе Максима, — помолчав, сказала Катя. — Неважно, чей он сын, для нас он все равно родной.

— Это очень правильно, — согласилась Лариса.

Катя, видя, что Никита нахмурился, вспомнив, видимо, о Паше Дискотеке и его роли в появлении на свет ребенка, которого он считал своим, быстро поднялась и взяла жениха за руку.

— Нам пора, — сказала она. — А вам, Лариса Викторовна, несмотря ни на что, большое спасибо. Если мы понадобимся, вы знаете, как нас найти.

— Подождите секунду, — остановила их Котова и протянула Кате пачку денег. — Это те самые деньги, которые ваша сестра должна была передать Паше Дискотеке. Ваш отец взял их для отвода глаз и теперь передал мне. Я считаю, что не имею на них никакого права, так что решайте сами, что с ними делать.

— Я так думаю, что лучше всего их вернуть Сергею Борисовичу, — заметил Никита. — Это же его деньги.

— Да, так я и сделаю, — согласилась Катя.

— Ну что ж, милости прошу в мой ресторан в любое время, — широко улыбнулась Лариса на прощание. — И простите, если было что не так.

Вернувшись из вынужденного заточения в тюрьме, администратор ресторана «Чайка» Дмитрий Степанович Городов пребывал в благодушном настроении, что вообще-то было ему несвойственно. Сегодня он никому не сделал ни одного замечания, не обозвал ни одну из официанток «старой обезьяной» и не обругал ни одно из приготовленных шеф-поваром блюд. Персонал не мог нарадоваться на такую метаморфозу, приключившуюся с их начальником. Все, правда, понимали, что это ненадолго — скоро эйфория от вновь обретенной свободы у Степаныча пройдет, он снова скатится на свой излюбленный язвительный тон, и персонал испытает на себе разочарование от жизни и скептически-насмешливый взгляд на эту самую жизнь, что администратору было всегда свойственно. Но пока что все наслаждались покоем и тишиной.

Сама Лариса, узнав о том, что Дмитрия Степановича наконец-то отпустили, решила устроить себе выходной день и отправилась с Настей за город, на лыжную базу. Благо погода этому очень благоприятствовала — зима выдалась снежной, безветренной и солнечной.

Дмитрий Степанович же рулил в ресторане в одиночестве. Ему нравилось решительно все: и стены, цвет которых раньше раздражал, и столы, об углы которых он часто в порыве вспыльчивости то и дело задевал, получая синяки, и даже собственные джинсы, которые уже несколько раз ему заляпывали то неуклюжие официантки томатным соусом, то грязью из-под колес проезжавшие «мудаки-водители, которые купили себе права». Даже размышления о жизни у Городова в этот день были неожиданно позитивными. Он думал о том, что сорок пять лет для мужчины — самый расцвет сил, что эта жизнь совсем даже еще не кончилась и что он еще ого-го какой мужик. И Дмитрий Степанович всерьез подумывал, а не завести ли ему какой-нибудь легкомысленный роман. В пику, опять же, жене и теще. Даже проблема денег, которая обычно отнимала у Городова массу нервов и заставляла думать только об этом, в этот день не волновала его.

«В конце концов, почему все время нужно думать о деньгах? — безмятежно благодушествовал он. — В жизни так много приятного и интересного, помимо этих грязных бумажек!» Городов даже подумывал заплатить Ларисе за расследование, отдав месячную зарплату. Однако к обеду уже посчитал, что и ползарплаты будет достаточно. А еще через час решил, что такая сумма просто оскорбит богатую Ларису Викторовну и уж лучше ограничиться словесной благодарностью, увеличением трудовых усилий, ну и, может быть, букетом цветов. А совсем ближе к вечеру Городов прикинул, что за дополнительные трудовые усилия неплохо бы Ларисе Викторовне увеличить ему и зарплату. В целях соблюдения справедливости.

Эта мысль еще больше подняла ему настроение. И он решил вкусно пообедать, заказав себе французский суп, который обычно никогда не ел и считал «бурдой лягушачьей», а также венский антрекот с маслинами. Настроение Дмитрия Степановича заметно начало падать сразу после того, как стали сказываться последствия этого непривычного для его желудка обеда. Кроме того, после скудной тюремной пищи он переусердствовал и съел слишком много. Пища начала давить на его капризный желудок. Степаныч готов был совсем уже было разворчаться, как прозвенел телефонный звонок. К своему удивлению, в трубке Городов услышал голос мужа своей начальницы, Евгения Котова.

— Степаныч! Привет, дорогой! — радостно приветствовал его тот.

Городов заподозрил подвох, зная не очень лестное отношение к себе со стороны Евгения, поэтому ответил сдержанно: