Никто не хотел убивать - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Алешина cтр.№ 54

Она, как всегда, не стала прокручивать в голове возможные диалоги, решив действовать спонтанно. Впервые за последнее время она не рассчитывала на успех. И все же ехала навстречу возможной неудаче.

Гаев жил в облезлой пятиэтажке, выкрашенной в ядовито-желтый цвет. Поднявшись на третий этаж, Лариса позвонила в дверь.

Ей открыла женщина лет сорока пяти в ситцевом халате. Волосы ее были небрежно скреплены заколкой. Несколько прядей, начинающих седеть, падали на лицо. Внешность у нее была неказистая: темные круги под глазами, длинноватый нос и расплывчатой формы губы. Женщина явно не следила за собой.

— Здравствуйте, меня зовут Лариса Викторовна Котова, — официально отрекомендовалась Лариса. — Мы могли бы поговорить о вашем отце?

Женщина испуганно посмотрела на нее и пригласила войти.

— Вас как зовут?

— Рая. Раиса Степановна.

— Очень приятно. Вам уже сообщили о том, что случилось?

— Да. К нам приходили из милиции.

— Я приехала из Москвы и занимаюсь расследованием этого дела, — сказала Лариса уверенным тоном, не оставлявшим сомнений в том, что она говорит чистую правду.

— Но вы все-таки пройдите в комнату, — сказала Раиса Степановна.

В комнате, куда Ларису пригласили пройти, царил беспорядок. Гостья тут же отметила, что на мебели лежит толстый слой пыли. Она брезгливо посмотрела на кресло и все же решилась сесть в него в своем белоснежном льняном брючном костюме.

И тут в дверь позвонили.

— Это наверняка брат, — сказала Раиса Степановна и пошла открывать.

Спустя минуту в комнату вошел высокий, статный мужчина лет пятидесяти с вьющимися густыми, чуть тронутыми сединой волосами и сам представился:

— Гаев Николай Степанович.

— А это следователь из Москвы, Лариса Викторовна, — представила Ларису его сестра.

— Извините, но мы сейчас быстро переговорим о текущих делах. Вы же знаете, сколько проблем с похоронами, — деловым тоном начал сын убитого Гаева.

— Я не против, — ответила Лариса.

— Короче, я договорился, что хоронить будем здесь, — перевел взгляд на сестру Гаев-младший. — Тело в закрытом гробу доставят через два дня. Я так разругался в этой чертовой похоронной конторе, меня даже принял начальник… Они вообще хотели через неделю его привезти!

Николай Степанович был искренне возмущен. Однако Ларисе показалось, что это возмущение было вызвано скорее не цинизмом похоронных агентов, а тем, что ему пришлось потратить больше времени, чем он рассчитывал.

— Безобразие какое! — отозвалась сестра.

— Но я там их всех построил, — успокоил ее брат. — Короче, его доставят в Тарасов, а оттуда уже — я со своими мужиками договорился — на автобусе привезем его сюда. Потом вот что… Моя жена, короче, придет, поможет тебе подготовиться к поминкам.

— Да много готовить-то и не надо, — сказала Раиса Степановна. — Чего там — человек десять придет.

— А коммунисты его? А старушки из подъезда? Всех надо будет угостить.

— Опять же твои мужики…

— Ну, для мужиков-то я спирт принесу, — отрезал брат. — Ты только сильно не разбавляй там… Не жадничай. Проверь, чтоб горело. Сахар и муку я тоже привезу. Если чего еще надо, говори…

— Да вроде все, — задумчиво проговорила Раиса Степановна.

— Ну все, мне нужно ехать, — хлопнул себя по карманам деловой Николай Степанович.

— Я хотела бы задать вам несколько вопросов, — встряла Лариса.

Николай Степанович посмотрел на часы и сказал:

— У меня есть минут пятнадцать.

— Скажите, с кем у вашего отца могли быть конфликты?

— Со мной, например, — тут же ответил сын убитого и пристально посмотрел на Ларису. — А если серьезно, то он когда-то мешал многим, но потом, когда его с работы ушли, он никому не стал нужен. Я вообще удивляюсь, как это могло случиться, что его убили. Кому это понадобилось? К тому же в Москве. Обычный старый маразматик… Вечно искавший справедливости там, где ее нет и быть не может. Ни для кого он не представлял опасности.

Раиса Степановна поначалу внимательно, заглядывая в рот, слушала брата, а потом вдруг сказала:

— С ним жить очень трудно было. Придирался по мелочам. А вообще человек был неплохой и очень ранимый.

И она, всхлипнув, полезла в карман за платком.

— Вы сказали, что он кому-то когда-то мешал, — обратилась Лариса к Гаеву-сыну. — Вы не знаете, кому именно?

— Да всем подряд. Он был упрямым коммунистом, еще сталинской закваски. Недаром работал военным атташе. Его терпели до середины восьмидесятых, после чего в МИДе провели чистку, ну, когда началась перестройка, и такие, как отец, перестали быть нужны. Тогда всех уже начали интересовать деньги, а отец считал все это стяжательством, грязным, аморальным. Он не скрывал своих взглядов и навязчиво пытался внушить свои мысли другим людям. Это в нем всех раздражало. Слава богу, когда он работал за границей, я рос здесь с теткой и был свободен от его влияния. Он мог создать конфликт из ничего. Может быть, в Москве как раз и был такой случай — придрался к кому-нибудь и напоролся не на того. Сейчас ведь какие времена! Зайдут в квартиру и порешат ни за что ни про что!

Николай Степанович обернулся к сестре и спросил:

— Ты хоть дверь-то закрываешь в последнее время? Или она у тебя опять распахнута?

— Да вроде закрываю, — как-то неуверенно ответила Раиса Степановна.

— Ну, дождешься, — убежденно ответствовал брат.

Он встал и решительно направился к выходу.

— Извините, у меня дела, — пояснил он и исчез в прихожей.

Когда Раиса Степановна, проводив брата, вернулась в комнату, Лариса спросила:

— Ваш брат всегда так отзывался об отце?

— Это долгая история, — грустно ответила она. — Вы не подумайте, он человек хороший, просто ведет себя порой грубовато.

— Отец жил с вами?

— Да, мама умерла три года назад. И вот… — Раиса Степановна снова всплакнула. — Осталась я совсем одна. Когда мама жива была, то отец как-то еще более терпимо относился ко всему. А потом… Потом трудно стало со стариком! Ешь не по его, спишь не по его! — сокрушенно махнула она рукой. — Шлялся по всяким митингам, приводил к нам старых коммунистов, еще каких-то ненормальных. Как выпьют по пятьдесят граммов — хоть святых выноси! Кричали, орали, спорили на политические темы, телевизор спокойно не давали смотреть. Раньше он весь был погружен в дела своей КПРФ, ходил на митинги, встречался с людьми и давал мне жить спокойно. А после смерти мамы его больше стали привлекать пьянки, которые они организовывали после митингов. А уж как напьется — так сразу начинает все эти свои моральные принципы проповедовать. На политические темы опять же спорить неизвестно с кем — потому что я с ним не разговаривала. Молчала больше… А уж если что начнешь говорить не так, то разговор переходил в крик, который продолжался полтора часа. Тут уж отец вспоминал все мои промахи, начиная с рождения. И брату доставалось — но поскольку он к нам не ходил, то я выслушивала…