Подставной киллер - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 50

– Грее-е-ек? – недоверчиво протянул громила. – Вон ты куда… Так, может, лучше сразу на кладбище съездим – типа экскурсии? Грек все равно тебя туда отправит, так сразу бы местечко и присмотрели…

– Одного вы уже отправляли, – напомнил Гуров. – Что-то не очень получилось.

– Да, помешала какая-то сука, – почти добродушно сказал бандит. – Башка трещит, начальник, сил нет! Разве можно человека по голове такой колотушкой?

– Я сам думал, что нельзя. Оказывается, можно, – ответил Гуров. – Ну а раз уж угадал, что я начальник, тогда колись, сам-то кто такой? Биографию не прошу – скажи хотя бы кличку, или что там у тебя?

– Чего это кликуху? У меня имя есть, – оскорбленно сказал громила. – Виктор Иванычем меня зовут.

– Ну тогда поднимайся, Виктор Иванович! – усмехнулся Гуров. – Если, конечно, не хочешь здесь навеки остаться.

– Да я погожу, – пробормотал бандит, с готовностью принимая вертикальное положение. – Мне еще жить да жить, начальник! А у тебя как со здоровьем?

– Твоими молитвами, – ответил Гуров и скомандовал: – Давай, Виктор Иванович, топай наверх! А я за тобой. И в случае чего, помни – стреляю без предупреждения. Все предупреждения давно сделаны.

– Я тоже предупредил, – заметил громила. – Потом не обижайся.

Они начали подниматься вверх по склону – тем же путем, каким совсем недавно проделали совершенно противоположное действие. Смятая трава и обломанные кусты четко указывали направление маршрута. Громила шел легко, без видимых усилий, несмотря на разбитую голову и скованные руки. Гуров невольно подумал, что легко отделался, попавшись этому человеку под горячую руку. Виктор Иванович был прирожденным убийцей, можно сказать, Моцартом своего дела. Просто сегодня, к счастью, был не его день.

Поднялись на гребень холма. Дышать и идти стало полегче. Впрочем, Виктор Иванович этого как будто и не заметил – иронически поглядывая в сторону Гурова, он легко шагал среди цветущих лесных кустов. Тропа пошла вниз, и вскоре в промежутках между деревьями мелькнули белые здания, раскрашенные в розовый цвет лучами заходящего солнца.

– Почти пришли, начальник, – негромко сказал спутник Гурова. – Последний раз спрашиваю, может, разойдемся, пока не поздно? С Греком тебе не тягаться. И вообще, лучше тебе уезжать отсюда.

– Обязательно уеду, вот только с вами разберусь, – пообещал Гуров. – Ты мне лучше скажи, Виктор Иванович, директора санатория, женщину зачем убил?

– Ну и вопросы ты задаешь, начальник! – покачал головой бандит. – Зачем убил? Причины, значит, были, вот и убил… А вообще, я тебе так скажу, – серьезно добавил он. – Народу на земле много развелось, начальник. Земля на такую ораву не рассчитана – сам по ящику слышал, как про это какой-то ученый говорил. Вот мы друг друга и крошим, чтобы, значит, место маленько расчистить. Как вот, к примеру, картошку прореживают или свеклу. Тут главное – не зевать.

– Ну, ты-то, похоже, зевнул на этот раз, философ! – с раздражением заметил Гуров. – Видно, пришла пора и вас с Греком прореживать. Как говорится, сорную траву с поля вон!

– Может, и так, начальник, – согласился громила. – Но я бы на твоем месте не спешил. Ты, наверное, тот самый полковник из Москвы, который сюда без полномочий приехал? Грек говорил. Тут без полномочий нельзя… Вполне могут не разобраться и замочить. Свои же и замочат. Бросал бы ты это дело!

– Не могу. Мне сначала Дудкина вернуть надо, – серьезно сказал Гуров. – А теперь еще и ваше осиное гнездо мне покоя не дает.

– Дудкина? А, это того малахольного, который у Грека деньги приехал просить? – презрительно сказал Виктор Иванович. – Нашел у кого просить, дурик! Греку если руку протянул, считай, уже калека. – Он засмеялся. – Хуже акулы этот Грек! А твой Дудкин на тебя теперь молиться должен – как на святого. Ты его, можно сказать, второй раз на свет произвел сегодня… Правда, и он тебе услужил, не то лежал бы ты сейчас в долине Дагестана… Только чует мое сердце – от судьбы не уйдешь. Еще не рассветет, а я из твоего Дудкина ливер выну, начальник! Да и тебя не пожалею, если под руку попадешь.

– Тебе самому до рассвета дожить надо, – заметил Гуров. – Не зарекайся.

– Я живучий, – ответил громила. – А Дудкина замочу – не сомневайся. От меня редко уходят. Практически никогда.

Строения за гущей зелени приближались. Гурову даже показалось, что со стороны санатория доносится негромкая музыка. Впрочем, утомленный слух мог вполне принять за музыку шелест ветра в кронах. Между деревьями залегли глубокие тени. Наверное, в санатории сейчас дело к ужину, подумал Гуров. Вряд ли стрельба в окрестностях может испортить аппетит отдыхающим. Кроме того, ее всегда можно объяснить охотой на мелкого зверя – крупного-то тут не водится, кроме Грека и его стаи…

Гуров отвлекся на какое-то мгновение, но это мгновение очень тонко прочувствовал его спутник. Он вдруг свернул с тропинки, нырнул в кусты и припустил прочь, виляя между деревьями. Гуров опять поразился тому, как владеет громила своим огромным, с виду неуклюжим телом. Однако становиться наблюдателем чужих рекордов Гуров отнюдь не собирался. Упускать Виктора Ивановича было слишком опасно. Гуров бросился вслед за ним, на ходу поднимая пистолет. Он был готов стрелять на поражение.

Момент, когда из лесной тени метнулась какая-то новая тень, он уловил лишь краем глаза и слишком поздно. На него обрушилось что-то массивное и неудержимое – будто грузовик налетел. В голове у Гурова хрустнуло, в глазах потемнело, и он потерял сознание.

Комната, в которой заперли Гурова, ничем не была похожа на камеру – разве что железными решетками на окне, но зато и окно было большое, с широким подоконником, на котором стоял горшок с геранью. В земле, где росла многострадальная герань, торчал пожелтевший сигаретный окурок. Еще в комнате был старый шкаф для книг, запертый на висячий замок, и не менее старый письменный стол, все ящики которого были девственно пусты, а в самом нижнем валялась стреляная гильза от «макарова» – возможно, с тонким намеком.

Где он находится, Гуров не знал. Очнулся он уже в каком-то крытом грузовике – сразу подумал, не в том ли самом воображаемом, который смял его на подходе к санаторию? С обеих сторон он был стиснут крепкими плечами, а на запястьях у него сидели наручники. «Вот попали, – мелькнуло в голове у Гурова. – На ровном месте и мордой об асфальт! Полковник Гуров в наручниках – это сенсация».

Рассмотреть людей, сидевших рядом, он не мог – в машине было темно, а в разговоры никто из них вступать не хотел. Сам Гуров, несмотря на резкую головную боль, попытался завязать непринужденную беседу, но ему только грубо сказали: «Помолчите!», и на этом все закончилось.

Когда грузовик остановился и его вывели наружу, выяснилось, что на дворе уже вечер, а они находятся в городе. Здание, возле которого стояла машина, Гурову было незнакомо, но и рассмотреть его как следует возможности не было. Через какой-то боковой ход Гурова немедленно препроводили в дом и заперли в уже упомянутой комнате. Правда, наручники с него перед этим сняли.