Макс - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Паттерсон cтр.№ 39

— А то я не прислушиваюсь, — заорала я на него вслух, и Ангел в испуге шарахнулась в сторону.

— Ничего-ничего. Не обращай внимания. Я просто чуть не умерла там со страху за тебя.

— Макс! Почему ты вечно не о том беспокоишься? Сколько можно говорить, что тебе давно пора попробовать дышать под водой. Нечего за меня бояться. Позаботься лучше о себе.

— Бояться за тебя — у меня в крови. Я всю жизнь за тебя боюсь. Работа у меня такая.

Ангелу было всего два года, когда Джеб выкрал нас из Школы. Что делать с ней, он не знал. Кто ее, спрашивается, тогда поил-кормил, умывал-одевал? Конечно я.

Ангел запротестовала:

— Макс, мы семья, а я не работа.

— Что ты к словам придираешься? Ты же знаешь, что я имею в виду.

— Все. Хватит вам препираться, — рявкнул Клык у меня за спиной. Он подошел так неслышно, что от неожиданности я подпрыгнула. — Ангел, ты еще ребенок. А Макс у нас главная. Не забывай ни того, ни другого.

Она потупилась:

— Ладно. Пойду переоденусь в сухое. Пошли, Тотал, я тебе расскажу, что я там видела.

— Давай лучше про что-нибудь другое поговорим. Например, про современное искусство. — Тотал перепрыгивает за ней через порог. — Или мой журнал «Вина мира» посмотрим. А к рыбе у меня душа не лежит. Это больше по кошачьей части.

Смотрю на них и думаю, что жить было много проще, когда нас всего шестеро было, только наша семья-стая, и никого чужого.

— Клык, ты просто чудесно разрешил эту трудную ситуацию.

Догадались, кто в «ситуацию» встрял? Конечно Бриджит. И не просто со своими комментариями лезет, но еще и Клыка по спине одобрительно хлопает. Фамильярничает. Меня чуть не стошнило. А Клык прекрасно понимает, что у меня сейчас от злости давление подпрыгнет, довольно на меня смотрит, и я чувствую, как заливаюсь краской.

— Клык, не пора ли нам со стаей собраться да кое о чем переговорить?

Он кивает.

— Отличная идея, — снова влезает Бриджит. Я, ребята, как раз хотела вас всех расспросить…

— Это наше внутреннее дело. Кроме стаи, мы никого не приглашаем, — жестко отрезала я.

— Но мы же одна команда.

— Никто не спорит. И я искренне благодарна всем за помощь в спасении мамы. Но есть вещи, которые касаются только стаи. Так всегда было, и так всегда будет. Мы семья, и у нас есть свои семейные дела и вопросы.

Бриджит разочарованно отошла в сторону, а мы с Клыком направились в нашу крошечную кладовку-каюту. Открываем дверь — перед нами всегдашняя картинка. Ангел и Тотал забрались вместе на нары — матросы их банкой называют — и листают журнал «Вина мира». Где только Тотал его раскопал? Надж распорола свою форму и теперь вовсю орудует иголкой — что-то перешивает. Видно, ей больно было смотреть на изыски военно-морских фасонов, вот она и решила кой-чего усовершенствовать.

Едва я вошла, Газзи что-то под подушку пихнул. А Игги скроил свою самую невинную физиономию. Должна вам сказать, что чем невиннее у него мина, тем громче орет у меня в голове сирена тревоги.

— Макс, смотри, — хвастается счастливая Надж. — Смотри, я воротник отпорола, совсем по-другому теперь выглядит. Вот сейчас еще пуговицы переставлю — даже надеть будет не стыдно.

Я хочу ей сказать, что от перестановки пуговиц хаки свои «волшебные» свойства не изменит, но решаю, что мои логически непогрешимые возражения только настроение ей испортят. К тому же мне глаз не оторвать от проволочек и проводков, вылезающих из-под подушки Газмана.

— Газзи, коли тебе взбредет в голову ядерную боеголовку спереть, я тебе голову оторву.

— Не, это не ядерная.

Сажусь на ближайшую нижнюю банку и откидываю с лица волосы. А сама осторожно подбираю слова. Приказы отдавать и команды выкрикивать — это я хоть сейчас. А вот с нежностями да осторожностями, типа «давайте, друзья мои, установим взаимопонимание», — с этим у меня похуже будет. Лидер должен прессовать. Даже когда это ему не нравится. Работа такая.

— Ребята, — мягко начинаю я. Пока все идет по плану. Но у меня складывается ощущение, что мы сбились с пути.

— Что ты имеешь в виду? — Глаза у Надж удивленно расширились.

— Мы болтаемся на подлодке уже много дней, а спасением мамы даже не пахнет. Поначалу мне казалось, это имеет какой-то смысл. Но теперь я начинаю задаваться вопросом, а есть ли у них какой-нибудь план? Я вот что думаю: рубить с плеча не надо. Поэтому дадим им еще двенадцать часов. А там, если никакого реального прогресса не будет, надо послать морячков подальше и действовать самостоятельно.

Ко мне устремлены шесть пар глаз. Верят они мне по-прежнему? Или по первому слову побегут исполнять указания взрослых? Не бросят ли они меня размышлять о моей правоте в гордом одиночестве?

Горло у меня свело, а во рту пересохло. Жду, что они мне ответят.

Клык первым выставил вперед кулак. Следом Надж быстро выбросила свой. А за ней Ангел, Игги и Газ. Последним, свесившись с верхней нары, кладет лапу Тотал.

— Один за всех и все за одного! — говорит Клык, и сердце у меня прыгает, как сумасшедшее. — Это в каком-то фильме было!

Кладу свой кулак поверх лапы Тотала и улыбаюсь так широко, что даже челюсти сводит.

— Спасибо, ребята, — говорю. — А теперь давайте посмотрим, можно ли здесь с мертвой точки что сдвинуть?

Ну и, конечно же, в этот самый момент субмарину так тряхануло, что вырубило свет, а мы посыпались с коек.

Обобщу вкратце: это ловушка. Страдающие клаустрофобией и манией преследования дети-птицы оказались в железном гробу на глубине сотен футов под водой. Для полного счастья не хватало только грохота, скрежета и вырубленного света.

Скажите, хорошенькая картинка! Теперь еще подкачай адреналина процентов на четыреста, подбавь чуток ужаса. И перемешай хорошенько.

Что-то мне это не нравится. Каждая клетка во мне вопит, что я сейчас захлебнусь и умру страшной смертью, но я сохраняю спокойствие настоящего лидера.

Мигалка тревоги отбрасывает тусклый желтоватый свет. Дребезжит сирена. Все, как в старых фильмах про подводную лодку на войне, когда следующие кадры неизбежно покажут геройскую гибель экипажа.

И металл, и вода отлично передают все звуки, и нам прекрасно слышно, как что-то бьет и колотит по обшивке субмарины. Открываю дверь и вижу, как мимо проносятся матросы — у каждого своя четкая антиаварийная или оборонная задача.

— А могли бы отправиться во Францию, — скулит Тотал.

В коридоре сирена тревоги орет еще громче. Самое ужасное во всей этой ситуации, что я понятия не имею, что делать. А я ВСЕГДА знаю, что делать. Доселе, во что мы ни вляпайся, мне любая катастрофа по плечу. Кому надо — врежем, от кого надо — увернемся, что надо — выдержим. В итоге до сих пор мы всегда на коне оставались.