– Ксень, привет!
– Маня, ты?
– А Сашка у тебя?
– Нет. Ее Зорик у школы встречал.
– Ни фига себе!
– Да уж!
– Ксень, а я что тебе скажу…
– Ну?
– Инночка дома!
– Как? Хотя постой… Ты же сегодня прогуляла! Мне Сашка
говорила. Ты за ней ездила, одна?
– Нет, не одна. Там такое было!
– Что? Что там было?
– А где Гошка?
– При чем тут Гошка? Он был в школе.
– Да знаю я. А где он сейчас?
– Понятия не имею, но при чем тут Гошка?
– Я хочу ему все рассказать!
– А мне?
– И тебе! Но не повторять же сто раз одно и то же.
Твердить одно и то же, по-моему, негоже!
– Маня, я тебя умоляю!
– А Гошка не говорил, куда собирается?
– Дома его нет?
– Нет.
– Может, он у Лехи?
– У Лехи тоже никого нет.
– Ну не знаю… Хотя подожди, Гошка сегодня на курсы
пошел! Я вспомнила!
– На какие еще курсы?
– Ты забыла, он же ходит на курсы немецкого, к папашке
в Германию собирается.
– Но курсы же… да, понятно.
– Маня, ты человек или нет?
– А в чем дело?
– Ты мне скажешь, что было на даче?
Мгновение подумав, Маня ответила:
– Расскажу, но при одном условии.
– При каком условии?
– Если ты мне скажешь, что вы с Сашкой нарыли про
маминого кавалера. Она почему-то молчит.
Тут замолчала Ксюша.
– Ксенька, ты меня слышишь?
– Слышу, слышу. Понимаешь, мне вообще-то Сашка не
велела.
– Я ей не скажу, честное благородное слово. Ксенька,
это что-нибудь неприличное, да? Он что, бандит?
– Да ты рехнулась, какой бандит, он просто… композитор.
– Композитор? Ну и почему это надо скрывать? – с
глубоким недоумением спросила Маня.
– Потому что… потому что он иностранец.
– Иностранец? Из какой страны?
– Из Франции.
– Французский композитор?
– Ну да.
– А почему это надо от меня скрывать? Что-то я не пойму.
Сашка думает, наверно: композитор – это скверно?
– Не то, что композитор, а то, что французский. Не
понимаешь?
– Она боится, что мама за него замуж выйдет и уедет во
Францию?
– Да!
– Ни-ког-да! – твердо ответила Маня. –
Никогда мама не уедет!
– Почему ты так думаешь?
– Потому что она… Она артистка. Настоящая! Что ей во
Франции этой делать? И потом, говорят, что французы ужасные жадины, а у мамы
две дочки, это невыгодно!
– Ну ты даешь, – рассмеялась Ксюша. – Но все
равно, я тебе ничего не говорила. Ну, теперь твоя очередь, рассказывай!
И Маня поведала Ксюше обо всем происшедшем.
– Мань, это все правда? – не поверила своим ушам
Ксюша. – Ты ничего не приврала?
– Ну знаешь! – возмутилась Маня. – Не веришь,
спроси у Али!
– Ладно, не обижайся, просто это так… прямо как в кино.
Она с ружьем, а тут врывается отец с пистолетом… Ну сама посуди!
– Но так и было!
– Ошизеть!
На другой день под вечер, когда Маня и Саша делали уроки, в
дверь позвонили. Саша пошла открывать. На пороге стояла Аля, держа в руках
что-то круглое, плоское, прикрытое кухонным полотенцем и источавшее упоительной
аромат.
– А Маня-то дома? – спросила она, сияя улыбкой.
– Дома. Да вы проходите. Что это у вас?
На голос выбежала Маня.
– Аля! Привет!
– Манечка, это тебе. Я испекла!
– Ой, что это?
– Пирог с капустой. Я слыхала, ты любишь с капустой… И
спасибо тебе, прямо не знаю, если бы не ты…
– Аля, знаете, а давайте не будем ничего говорить
Элеоноре Федоровне, как будто ничего и не было? Тетю Лену мы уговорим…
– Нет, – решительно покачала головой Аля, –
нет. Я решила, что пора уж отвечать за свои дела самой… Я сама все ей расскажу,
а там уж как она решит. Но я одно точно знаю – если бы не ты, Маня, я сейчас не
знаю, что делала бы, пряталась бы где-нибудь, как последняя воровка, скрывалась
бы, от каждого милиционера шарахалась… Ведь я не преступница, а обыкновенная
дура из провинции. А ты… ты мне всю душу перевернула!
На глазах у Али выступили слезы, у Мани тоже. Они стояли, с
двух сторон вцепившись в круглое блюдо с пирогом, пока Саша не отняла его у
них.
– А вы Инночку одну оставили? – на всякий случай
спросила Саша.
– Ну уж нет! Она тут, у Елены Дмитриевны.
Когда Аля ушла, Саша сказала:
– Манька, как быть с пирогом? Сами есть будем или наших
позовем?
– Конечно, позовем! И немедленно. Ты звони Ксюхе, а
сбегаю за Гошкой. И пусть Ксенька позвонит Шмакову. Мы все заслужили этот
пирог.
– Погоди, Маняшка, я хочу тебе сказать… я тебя уважаю!
Маня обернулась в дверях:
– На фиг мне твое уважение? Мне нужна Гошкина любовь,
вот!