Песнь крови - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Райан cтр.№ 149

– Ну, по-моему, это как-то связано с их богами.

– Мог бы тогда выбрать кого-нибудь, кто умеет получше драться. Этот дурень и в седле-то толком держаться не умел!

Невзирая на то что младший брат говорил легкомысленным тоном, Ваэлин чувствовал его озабоченность.

– И чего его сюда понесло вообще?

– Да ты не тревожься обо мне, брат, – Ваэлин улыбнулся Френтису. – У меня на сердце не настолько тяжко.

Френтис кивнул и устремил взгляд на пустыню, раскинувшуюся к югу от них.

– Я вообще не понимаю, на кой королю так сдались эти земли. Одни кусты да пылища. Ни одного деревца не видел с тех пор, как мы тут высадились.

– Мы явились вернуть себе то, что по праву принадлежит нам согласно древнему договору, а также затем, чтобы отомстить за зло, причиненное нам империей отрицателей.

– Ага, вот я как раз об этом и думаю. Знаешь, единственные альпиранцы, которых я видел – это моряки и купцы в порту. Одевались они странно, но не так уж сильно отличались от других моряков и купцов: точно так же гонялись за шлюхами и деньгами, как и иные прочие. Разве что повежливее большинства из них будут. И вообще, не припомню, чтобы хоть одного из моих приятелей, уличных мальчишек, похитили и замучили во время Темного обряда. Не считая, конечно, меня самого, да ведь Одноглазый-то был не альпиранец.

– Ты оспариваешь королевское слово, брат?

Руки Френтиса ерзали под плащом, несомненно, снова прослеживая узор старых шрамов.

– Что королевское, что любое другое, коли сочту нужным.

Ваэлин расхохотался.

– Молодец! Делай так и дальше.

– Милорд! – окликнул его один из разведчиков. Он привстал и указал на восточный горизонт.

Ваэлин вышел на противоположный склон холма и вгляделся вдаль. В жарком мареве, висящем над раскаленными песками, что-то поблескивало.

– А что я должен увидеть?

– Я вижу! – Френтис поднес к глазу подзорную трубу. Это была дорогая вещь: медные трубки в чехле из акульей кожи. Ваэлин счел за лучшее не спрашивать, где он ее взял, но помнил, что у капитана мельденейской галеры, что доставила их на эти берега, была похожая штука. Френтис, как и Баркус, так и не избавился от привычки тянуть все, что плохо лежит.

– Сколько их?

– Я плохо считаю, брат, ты же знаешь. Но чтоб мне лопнуть, если их не столько же, сколько нас, да еще на треть больше.

* * *

– Я знаю, что ты знаешь, где он.

Глаза у владыки битв потемнели от безграничной ненависти.

– Простите, милорд?

Ваэлин отвлекся на зрелище, что разворачивалось на равнине перед ними: тысячи альпиранских солдат, выстроившихся в наступательные порядки и ровным маршем направляющихся к холму, где они стояли. Владыка битв отдал Ваэлину приказ привести на холм весь свой полк и поднять свой штандарт на самом высоком древке, какое только найдется. На западном склоне, вне поля зрения альпиранцев, стояли пять тысяч кумбраэльских лучников. Официально лучники были вкладом лорда Мустора в эту кампанию, демонстрация верности после того, что сделалось известно как «мятеж узурпатора», но на самом деле то были наемники, продававшие свое искусство королю за деньги, и ни одного знатного кумбраэльца в их числе не было. По обе стороны холма стояли пехотные полки королевской стражи, выстроенные в четыре шеренги. В тылу ждали своей очереди нильсаэльские легкие пехотинцы, пять тысяч человек, а на флангах – десять тысяч всадников имперской стражи по правую руку и ренфаэльские рыцари – по левую. Позади них стояли четыре роты всадников из Шестого ордена и принц Мальций, под началом которого было три роты королевской конной стражи. Это была самая многочисленная армия, когда-либо выведенная на поле битвы Объединенным Королевством, и ей предстояло вступить в свое первое крупное сражение, но это, похоже, владыку битв совершенно не заботило.

– Тот ублюдок, который мне это устроил!

Аль-Гестиан вскинул правую руку, и зазубренный шип, торчащий из кожаной накладки на культе, сверкнул на ярком полуденном солнце. Он как будто не обращал внимания на приближающееся альпиранское войско. Его взгляд был устремлен на Ваэлина.

– Аль-Сендаль. Я же знаю, что ты не находил его растерзанным никаким выдуманным зверем!

Ваэлин был удивлен, что владыка битв выбрал себе место на холме, но предполагал, что он хочет лучше видеть поле битвы. Теперь он удивился еще сильнее тому, что Аль-Гестиан выбрал именно этот момент для сведения счетов.

– Милорд, быть может, нам стоит подождать с этим спором…

– Я знаю, что сына моего ты убил не из милосердия! – продолжал владыка битв. – Я знаю, кто желал ему зла, и знаю, что ты был их орудием. Аль-Сендаля я отыщу, можешь не сомневаться. Я с ним еще поквитаюсь! Выиграю для короля эту войну, а потом поквитаюсь и с тобой.

– Милорд, если бы вы не так стремились убить беззащитных пленников, ваша рука была бы при вас, а мой брат был бы при мне. Ваш сын был мне другом, и я лишил его жизни, чтобы избавить от мучений. Король в обоих случаях был удовлетворен моим отчетом, и, поскольку я служу Короне и Вере, мне больше нечего сказать ни по тому, ни по другому поводу.

Они воззрились друг на друга в ледяном молчании. Лицо у владыки битв дрожало от гнева.

– Что ж, прячься за орденом и королем, коли хочешь, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Это не спасет тебя, когда война будет выиграна! Ни тебя, ни братьев твоих. Ордена суть язва на теле Королевства. Они ставят мерзавцев, рожденных под забором, выше людей благородных…

– Отец!

Высокий молодой человек стоял поблизости, с искаженным от смущения лицом. На нем была форма капитана двадцать седьмого конного полка, над шлемом развевалось длинное черное перо, за спиной был пристегнут меч-бастард с лазуритом в рукояти. На поясе он носил короткий воларский меч.

– Враг, – сказал Алюций Аль-Гестиан, кивнув в сторону войска, марширующего по равнине, – кажется, шутить не расположен.

Ваэлин ожидал, что владыка битв накинется на сына, но тот вместо этого как будто опечалился и сдержал свой гнев, хотя ноздри у него раздувались от неутоленной ярости. Бросив на Ваэлина последний взгляд, полный злобы, Аль-Гестиан зашагал прочь и встал под своим собственным штандартом, изящной алой розой, совершенно не вяжущейся с характером своего владельца. Его личная стража из Черных Ястребов сомкнула ряды вокруг него, с подозрением поглядывая на окружающих их Бегущих Волков. Эта два полка друг друга взаимно недолюбливали и, встречаясь друг с другом в столице, то и дело превращали трактиры и улицы в поле брани. В походе Ваэлин тщательно следил за тем, чтобы они не оказывались рядом.

– Жаркая сегодня предстоит работенка, милорд, – сказал Алюций. Ваэлин обратил внимание на его наигранный юмор. Он был разочарован, узнав, что Алюций принял должность в отцовском полку: Ваэлин надеялся, что молодой поэт нагляделся на резню еще тогда, в Высокой Твердыне. За эти годы встречаться им доводилось нечасто: разве что обменяться любезностями при дворе, когда король призывал туда Ваэлина на какую-нибудь бессмысленную церемонию. Он знал, что поэтический дар к Алюцию вернулся, что его произведения весьма популярны, и многие юные дамы ищут его общества. Но взгляд у него по-прежнему оставался печальным – след того, что он навидался в Высокой Твердыне, так и не изгладился.