Идеальная афера - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 20

Это говорит о недостатке профессионализма, так что не ему их со Стасом в любительщине обвинять!

Нагнав страху на районщиков, Беззубов, только что кулаком по столу не грохая, потребовал срочно привести к нему на допрос убийцу Бортникова. Лев был уверен, что допрос надо проводить не здесь и уж, конечно, не генералу. Они со Станиславом, нет сомнений, лучше бы справились с этой задачей, но Беззубов закусил удила, никаких возражений слушать не желал, хорошо еще, что разрешил им присутствовать.

Не получилось допроса. О том, что так и будет, Лев подумал сразу, как только увидел убийцу, которого втолкнули в срочно освобожденный кабинет на втором этаже РОВД двое дюжих сержантов. Допрашивать людей с такими лицами – дело безнадежное, им надо экстренную медицинскую помощь оказывать.

В мокром, грязном, заляпанном кровавой слизью пальто, с руками в наручниках за спиной, с остановившимся взглядом – в его глазах явственно метался болотный огонек подступавшего безумия! – он вызывал одновременно ужас, жалость и отвращение. Привести его в чувство удалось только что, а о методах, которыми приводили, Гуров старался особо не задумываться, знал он методы районщиков! То-то свежий кровоподтек у этого типа под глазом. Губа разбита.

В окружающем он ориентировался слабо. Точнее, никак. Словно бы не слышал рева генерала, который совершенно потерял лицо, матерился, как пьяный механизатор, и кулаком по хлипкому столу не раз заехал. Гуров досадливо поморщился: м-да! Что допрашивающий, что допрашиваемый – один другого стоили. В таких замечательных следственных условиях, с такой техникой дознания, конечно же, ценная информация забьет могучей струей. Как из кладезя! Рядом неодобрительно хмыкнул Крячко. Уж больно наглядно демонстрировал Антон Павлович Беззубов, как ни при каких обстоятельствах нельзя проводить допрос.

Но безобразная сцена длилась не более трех минут, а окончилась совершенно неожиданно и страшно.

Лицо убийцы резко побледнело, хоть бледнеть дальше было вроде некуда, глаза расширились, выпучились, словно хотели вылезти из орбит. Он сделал глубокий всхлипывающий вздох, шагнул вперед.

– Я не убивал! Я не хотел! Э-это же бред, это мне все кажется! Не-е-ет!!

Изумленный первыми словами допрашиваемого, а позже выяснилось, что это были вообще первые членораздельные фразы, сказанные им после совершения преступления, генерал Беззубов даже прервал свою громовую матерную тираду, в которой грозил тому такими «следственными мероприятиями», что покойник испугался бы.

Первыми словами, но и последними. Потому что убийца вдруг дернулся, словно попав под высоковольтный разряд, а затем осел, оплыл на грязный линолеум кабинетика. Словно из него разом вынули все кости, остался студень.

Первым поняв, что происходит, Гуров метнулся к телу, лежащему на полу бесформенной кучей, перевернул на спину. Заглянул в широко распахнутые глаза, несколько раз провел над лицом ладонью. Зрачки на изменение освещенности не реагировали. Крячко, кинувшийся на помощь другу, уже лихорадочно пытался прощупать пульсовую волну на яремной вене. Тщетно! Не было пульса.

– Да что такое с ним?! – Вспотевший, красный от гнева Беззубов, обогнув хлипкий канцелярский столик, тоже шагнул вперед. – Придуривается или опять в обморок свалился?

Гуров оторвал взгляд от лица лежащего человека – оно менялось на глазах, как будто чья-то рука стирала с него печать безумия, – поднял голову, а затем сказал, большим напряжением воли стараясь сохранять корректность тона:

– Увы! Отпридуривался. Ваш блистательный допрос закончен, господин генерал. Если его продолжат, то совсем в другом месте. Станислав, прекрати эту бессмысленную возню, непрямой массаж сердца бедняге не поможет, не тот случай. Что ты, мало покойников в своей жизни перевидал? Если бы дефибриллятор... – И с прорвавшимся раздражением, не скрывая иронии, поинтересовался: – У вас, господин генерал, в тутошнем хозяйстве паршивенького дефибриллятора не завалялось? Я почему-то так и думал. А жаль, однако!

А теперь вот два именитых московских сыскаря, оба с настроением незаслуженно избитой дворняги, сидят друг напротив друга в тесноватой кухоньке, яростно загаживая воздух табачным дымом, и пытаются решить два насущных вопроса: что же произошло и как быть дальше?

– Так ты стопроцентно уверен, что этот тип действительно не хотел убивать Бортникова? – Гуров раздраженно ткнул уже вторую за полчаса сигарету в пепельницу. – Но почему?

– Лев, ведь я же его брал! Своими глазами видел, как он среагировал, поняв, что перед ним труп убитого им человека. Это был тяжелейший психический шок, такое нельзя сыграть, будь ты самый великий актер! А потом, в РОВД? Он тоже играл? Так вошел в образ, что помер в одночасье? Когда снова осознал, что натворил? Кстати, отчего он помер, с чисто медицинской точки зрения, как ты считаешь?

Гуров досадливо поморщился, затем коротко кивнул:

– Да согласен я с тобой, согласен... Почти. Так, от злости пополам с бессилием выделываюсь. А что до точки зрения, так ведь я не медик. То, что он был законченный, патентованный нарик, у него на лбу написано крупными буквами, даже следы от «баяна» искать не надо. Вот увидишь, когда посмотрят – у него все ручонки исколоты. А таким много ли надо, в них душа на честном слове да гнилой мочале держится. Стресс, то да се... К вечеру обещали акт судмедэкспертизы по обоим покойникам спроворить, узнаем точно. Хотя с Бортниковым какие, к песьей матери, акты! Но какой мотив у него был с ножиком на Бортникова кидаться? Вот что меня доводит до бешенства! Предположения-то есть, но не более.

– Может, зря усложняем? – задумчиво произнес Крячко. – Сам же говоришь, наркоман из отпетых. Не хватало на дозу, подвернулся Бортников. Захотел взять случайного прохожего «на шарап», пугануть, обчистить карманы, потом смыться. Не убивать ни в коем разе! А дальше – это, Лев, злая судьба. Никто не застрахован! Я же видел, что Бортников сопротивляться пытался, отбиваться. Там все доли секунды решали. Но никто его этому не учил! Самый зеленый сержантик из наших обезоружил бы наркомана-доходягу в два счета, а Бортников по неумению... Не иначе, сдуру Рэмбо себя вообразил. Довоображался. Мне так кажется. Если этот псих деньги с него требовал, так надо было без звука отдавать. Жив остался бы!

– Да-а? На дозу, значит, не хватало, а Бортников под руку попался? – ирония из гуровской реплики так и сочилась. – Зря не удосужился ты внимательно списочек посмотреть, что у нашего наркомана в карманах обнаружилось.

– Так ничего не обнаружилось, – обиженно начал Станислав и тут же весьма ощутимо хлопнул себя по лбу. – Нет, прав ты, не иначе старческий маразм. Ничего, кроме пустого кошелька и...

– Вот-вот. Фотографии Бортникова. Прекрасно, кстати, выполненной. Недавнего времени. Ни документов, ни денег, ни сигарет, ни ключей даже, а вот фотография жертвы – с нашим удовольствием! Не-ет, пан Крячко, он ждал именно Бортникова. Иначе не сидел бы в кавярне полчаса, не пялился бы в окно. Вспомни протокол с показаниями официантки! Чего он выжидал, кого, точнее? Был бы одуревший от ломки, так наехал бы со своим выкидушником хоть на ту же официантку, хоть еще на кого в эти полчаса, разве нет? Обычно эта публика именно так поступает. Им в таком состоянии совершенно все по фигу, все едино, случалось, даже на милиционеров в форме наезжали. А у нашего – фотография плюс идеальное место наблюдения за входом в университетский корпус. Значит, в лицо он Бортникова не знал, то есть раньше с ним не встречался. Зато знал, где можно встретить человека, чье фото оказалось в его кармане. И когда.