Руки вверх, генерал! - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 30

Гуров не стал спешить, а дотошно обошел все комнаты и подсобные помещения, особо обращая внимание на то, не опередил ли его кто-нибудь более расторопный, имевший сходные интересы.

Но, если кто-то здесь и побывал до Гурова, то действовал он аккуратно, практически не оставив никаких следов. Гуров склонялся к мысли, что опередить его никто не мог. Во-первых, до сих пор те неизвестные злоумышленники, имевшие отношение к убийствам, не слишком тщательно заботились о сокрытии следов. А во-вторых, по-видимому, жилище Столбунова не представляло для них интереса – главным было заставить его замолчать, а этого они уже добились.

Но Гуров исходил из того, что в квартире Столбунова все равно должны были сохраниться какие-то свидетельства о пребывании здесь человека, который подбросил на дачу отставному полковнику главную улику – нож.

Это не мог быть кто-то посторонний. Посторонних людей редко приглашают к себе на дачу. И потом, этот человек слишком хорошо был обо всем осведомлен. Гуров полагал, что он должен был быть, по крайней мере, в приятельских отношениях со Столбуновым. И в том, что он в конце концов подкинул приятелю подлянку, тоже ничего удивительного – современный кодекс приятельства, в отличие от пушкинских времен, это допускает.

Гуров закончил общий осмотр и приступил к более детальному. Главное внимание он, естественно, сосредоточил на возможных источниках информации – на записных книжках, фотографиях, старых конвертах, номерах телефонов. К сожалению, на виду ничего этого не лежало. В квартире был порядок, приближающийся к идеальному. Видимо, хозяйка была крайне педантичной и опрятной женщиной.

Поняв это, Гуров предположил, что у такой хозяйки все вещи должны быть собраны и размещены строго по своим функциональным полочкам. Можно было надеяться, что семейный архив также находится в каком-то одном определенном месте, и нужно только найти это место. Гуров принялся за дело.

Действовал он методично и неторопливо, особенно заботясь о том, чтобы не оставлять следов своего присутствия. Это представляло известную трудность, потому что на полированной поверхности мебели за прошедшие дни уже появился тончайший, но достаточно коварный слой пыли. Малейшее нарушение этого слоя многое могло бы сказать опытному глазу.

Наконец терпение Гурова было вознаграждено. Открыв с превеликой осторожностью книжный шкаф, он обнаружил семейный фотоальбом Столбуновых, а рядом с ним еще несколько черных конвертов, плотно набитых старыми фотографиями.

Гуров сначала перелистал толстый альбом в пышной бархатной обложке. Фотографии, собранные в нем, касались в основном истории счастливой семейной жизни полковника. Это была как бы парадная хроника – от дня свадьбы до выхода в отставку. Как обычно это бывает, количество снимков пропорционально уменьшалось с течением лет – будучи молодыми, Столбуновы фотографировались гораздо охотнее и чаще. Из последнего времени присутствовал едва ли не единственный снимок – Столбунов в парадном мундире за праздничным столом. Возможно, это был прощальный вечер – уж слишком грустным казалось здесь лицо полковника.

Собственно говоря, интерес Гурова привлекли две семейных фотографии, где среди многочисленных лиц родственников и друзей Столбуновых он обнаружил одно, которое с некоторых пор было Гурову очень хорошо знакомо. Это было лицо подполковника Томилина.

Гуров не слишком удивился – он ожидал чего-то подобного. Именно из-за этого ожидания он пошел на нарушение закона и забрался в эту квартиру. Теперь связь между погибшим отставником и адъютантом генерала Репина вырисовывалась вполне отчетливо. Сам по себе этот факт ничего, наверное, не значил, но подполковник Томилин был именно тем человеком, который опознал погибшую Репину. Смерть как бы окружала его со всех сторон. Гуров не верил в такие совпадения.

Он принялся ворошить фотографии, собранные в светонепроницаемых пакетах. Здесь уже было меньше парадности, да и сами снимки зачастую были совершенно любительские, смазанные, плохо обработанные, пожелтевшие от времени.

Перед Гуровым опять потянулась череда лиц, в основном совершенно ему незнакомых и не вызывающих никаких ассоциаций. Будни и праздники служивого человека – военные городки, мундиры, веселье за рюмкой водки… Физиономия Томилина появлялась и здесь. Только на более ранних снимках он выглядел значительно моложе и красовался в лейтенантских погонах. Снимков этих было немного. По надписям на обороте фотографий Гуров мог догадаться о некоторых этапах биографий Томилина и Столбунова – оба родом из Калуги, закончили одно и то же военное училище – только Столбунов выпустился чуть раньше, и с тех пор их жизненные пути разошлись. Какое-то время они переписывались, но встретились только через много лет в Москве – когда один уже практически закончил службу, а другой, видимо, готовился к этому. Судя по всему, приятельские отношения они сохраняли до последних дней жизни Столбунова – и все-таки у Гурова были большие сомнения насчет бескорыстности этих отношений.

И наконец в одном из пакетов он нашел фотографию, которая поразила его. На пожелтевшем снимке были изображены трое молодых парней в курсантской форме – без головных уборов, с лихо закатанными рукавами и расстегнутыми воротниками. Они стояли в обнимку на фоне каких-то деревьев и жизнерадостно скалились в объектив. Совсем зеленые парни – самому старшему едва ли было в то время более двадцати лет.

Гуров узнал всех троих. Старшим был, несомненно, Столбунов, широкоплечий, добродушный, с непокорной русой челкой. Справа от него стоял юный Томилин – совсем еще непохожий на того лощеного высокомерного офицера, с которым Гурова свела судьба. А третьим на фотографии был тот самый сумасшедший, что много лет спустя, раненный, будет хладнокровно перезаряжать карабин, намереваясь разрядить его в Гурова.

Ошибки быть не могло. Это скуластое мрачноватое лицо со следами прыщей на щеках намертво врезалось Гурову в память.

Он перевернул фотокарточку. На обратной стороне красовалась выцветшая надпись: «Столбу от Андрюхи и Димана. Не забывай Калугу!» Видимо, снимок был сделан во время каникул.

– Диман, значит! – пробормотал Гуров и, поколебавшись, все-таки положил фотографию в карман пиджака.

Странная штука жизнь, подумалось ему. Вот эти трое – из одного города, почти одногодки, закончили одно и то же училище – однако какая разная судьба! Один – боевой командир, другой – послушный адъютант, третий – вообще непонятно что. Но у всех за плечами отчетливая и страшная тень близкой смерти – у кого-то чужой, у кого-то своей… Интересно, что бы они сказали, эти трое зеленых курсантиков, если бы смогли тогда заглянуть в свое будущее? Наверное, ничего не сказали бы – онемели от ужаса. Или все хорошее и плохое уже есть в человеке с рождения и ничего тут нельзя поделать? На этот вопрос у Гурова не было ответа.

Он аккуратно сложил фотографии и убрал альбом и пакеты в шкаф. Пожалуй, больше ему здесь нечего было делать. Он узнал даже больше, чем хотел. Та веселая троица, с которой свела Гурова судьба, образовалась совсем не случайно. Этих людей связывало землячество, общее прошлое и еще что-то – менее привлекательное, но весьма значимое и далеко не безобидное.