Точка невозврата - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 4

– Мне лишняя головная боль не нужна, – отрезал шеф. – Когда все сделаешь, тогда посмотрим. Но, по-моему, тебя и без оружия на улицу выпускать опасно.

– Вы тоже не ангелы, как я понял, – заметил Будила.

– А мы не в раю живем, – спокойно возразил шеф. – И на ангелов тут спрос пока небольшой…

«Мерседес» плавно затормозил у тротуара. Они находились в пустынном, засыпанном снегом переулке. Шеф сделал знак охранникам, и те вышли из машины. С небольшой заминкой выбрался из салона и Будила. Он потянулся, хрустнул суставами, с усмешкой посмотрел на насупившихся охранников.

– Что носы повесили? – спросил он. – Я в дерьме, а вы заскучали. Сейчас пивка дернем, девчонок найдем – и на хату! Вы у меня сразу повеселеете!

Шеф немного опустил боковое стекло и сказал негромко, но с угрозой:

– Ты к работе готовься, весельчак! Шутки для тебя кончились – не забывай об этом!

Полковник Гуров, старший оперуполномоченный по особо важным делам, подъехал к театру в тот момент, когда его покидали последние зрители. Основная масса уже давно разошлась. Только самые преданные поклонники, фанаты, толпились возле служебного входа, надеясь лицом к лицу встретиться с кем-нибудь из служителей Мельпомены. Но из актеров пока никто не появлялся. На мраморные ступени, ведущие к дверям театра, падал сухой снег. Фасад был ярко освещен. Строгая афиша оповещала о текущем репертуаре. Гуров в этом плохо разбирался, но точно знал, что сегодня в театре давали Шекспира – «Гамлет». Какая-то оригинальная трактовка, новое прочтение, смелое решение вечной пьесы – одним словом, событие… Жена очень рассчитывала, что Гуров будет присутствовать на спектакле, и он сам это планировал, но жизнь опять внесла коррективы, и Гуров на спектакль не попал. Слава богу, что сумел освободиться к финалу, чтобы забрать жену. Это хоть как-то поможет загладить вину.

За время их совместной жизни жена, наверное, миллион раз пыталась приобщить Гурова к высокому искусству. Он и сам понимал, что должен проявлять больший интерес к делу, которому супруга посвятила свою жизнь, тем более что актриса Мария Строева была не только красивой женщиной, но и без преувеличения настоящей звездой сцены. На ее спектакли ломились зрители, ее наперебой приглашали сниматься кинорежиссеры, а толпы фанаток ахали при одном ее имени и готовы были часами дежурить под окнами и на ступенях театра, чтобы перехватить автографы или хотя бы дотронуться до ее рукава. Проявлять в такой ситуации равнодушие к театру было попросту некрасиво, и Гуров тот же самый миллион раз давал себе зарок не пропускать ни одного нового спектакля с участием жены, но от этих благих намерений, как правило, выходил один пшик. У него была своя работа, непредсказуемая и по-своему увлекательная, и она затягивала, как омут.

Мария Строева была зрелой, умной женщиной, не лишенной чувства юмора, и старалась не упрекать мужа, находя некоторое внутреннее сходство между профессиями оперативника и актера. И те и другие редко бывали дома и готовы были работать хоть днем, хоть ночью. В каком-то смысле они были как бы заранее квиты, и упреки были не совсем уместны. И тем не менее Мария иной раз не могла сдержать досады, когда, ища глазами в зале мужа, видела лишь вызывающе пустующее место в первом ряду. И потом, когда ее, возбужденную и опустошенную после спектакля, Гуров все-таки встречал и отвозил домой, эта досада порой вырывалась наружу. Это трудно было назвать размолвкой. На сдержанные упреки Гуров отвечал лишь виноватой улыбкой и чуть отрешенным, но серьезным взглядом. Он думал о своем, но в то же время искренне переживал за свою невольную бестактность. Мария понимала это и злилась недолго. Гуров был для нее образцом мужчины, надежным, уверенным и сильным – в актерской среде такие качества и в таком счастливом сочетании встречались не так уж часто, – и за это прощала ему многое.

Однако «Гамлета» Мария могла и не простить – Гуров отчетливо понимал это, а потому не рискнул встречать жену в одиночку. В качестве громоотвода он захватил с собой своего напарника и друга, полковника Крячко, который имел легкий веселый нрав и умел превратить в шутку любое недоразумение. По простоте души он иногда даже перебарщивал с этим, но люди прощали ему многое. Наверное, потому, что ради красного словца он не щадил и самого себя. Роль шута он играл с удовольствием и артистизмом. Марии он нравился – может быть, она угадывала в нем родственную душу, хотя к театру Крячко был по-настоящему равнодушен и никогда не скрывал этого.

На самом деле полковник Крячко шутом, конечно, не являлся – характер у него был жесткий, а рука тяжелая – в этом могли убедиться многие, кто встречался с ним, как говорится, на тропе войны. Бандиты, например, воспринимали его очень серьезно. А Гуров полагался на Крячко целиком – как в работе, так и в личной жизни. Они знали друг друга много лет и понимали без слов.

– Ты один ступай, – заявил Крячко, когда Гуров остановил свой «Пежо» напротив служебного входа. – Не хочу за кулисы. Лучше в машине посижу, на снежок полюбуюсь. Первый раз, считай, выпал.

– Я тебя зачем взял? – сердито сказал на это Гуров. – При тебе Мария не станет на мне одном сосредотачиваться. Я ведь ей железно обещал, что с сегодняшнего дня стану заядлым театралом.

– А ты ей привет от меня передай, – посоветовал Крячко. – Сразу, первым делом. Про спектакль и прочую бодягу не разговаривай, а сразу скажи, что у тебя в машине Крячко, и у него болит живот – наверное, мол, аппендицит.

– Тебе же его двадцать лет назад вырезали!

– За двадцать лет мог новый вырасти, – возразил Крячко. – И вообще, суть не в этом, а в том, чтобы заострить вопрос. Заостришь вопрос на мне, глядишь, Мария про твою измену забудет.

– А потом?

– Потом поедем к вам – лечиться, – ответил Крячко. – От аппендицита «Смирновская» помогает. Я сам по телевизору слышал.

– Теперь я понимаю, почему врачи говорят, что телевизор смотреть вредно, – заметил Гуров. – Это из-за таких, как ты. Ладно, считай снежинки, а я пошел на Голгофу. Этого «Гамлета» Мария мне точно не простит.

– Женщины все могут простить, кроме другой женщины, – сказал Крячко. – Так что не дрейфь. Тем более что у нас с тобой тоже сегодня трагедия. И если быть объективным, то куда более актуальная, чем какой-то там принц датский, у которого тут и родственников-то ни одного нет. А у нашего Прокопова куча родни, я уж не говорю о двоюродном брате, который заместитель министра…

– Да уж, лучше не напоминай, – помрачнел Гуров. – И без того тошно.

Он захлопнул дверцу машины и направился к дверям театра, высокий, широкоплечий, уверенный в движениях. Возраст никак не сказался на его атлетичной фигуре, а красивая седина на висках, по мнению многих женщин, даже придавала мужественному лицу Гурова особый шарм. Сам он, впрочем, никогда об этом не думал. Мария была теперь единственной женщиной, которую он замечал. Даже в лицах других женщин он невольно искал ее черты и очень разочаровывался, когда не находил.

Однако, поднимаясь по широким заснеженным ступеням, Гуров на минуту забыл даже о жене. Последнее замечание Крячко снова направило его мысли в то русло, в котором эти мысли, можно сказать, барахтались последние несколько часов, с тех пор как Гурова неожиданно вызвал к себе генерал Орлов, начальник главка, и отдал распоряжение немедленно подключаться к расследованию убийства, совершенного почти на самом пороге одного из столичных банков. Это происшествие мгновенно приобрело широкий резонанс, потому что жертвой убийц на этот раз стал человек, хорошо известный в деловых кругах, коммерческий директор фирмы по производству авиационного топлива «Авиола» Станислав Сергеевич Прокопов, который к тому же был двоюродным братом заместителя одного из министров.