Разменная монета - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 43

Вилков двигался среди людей, как голодный тигр в поисках жертвы. Он с легкостью передвигался по городу, приближаясь к осуществлению поставленной перед ним задачи.

Первым на его пути был Мареный. Тип этот был стариком лет семидесяти и принял Вилкова с большой осторожностью. У него была затхлая комната в домике на двух хозяев. Мареный много курил и никогда не проветривал комнату. Переступив ее порог, Вилков погрузился в самое настоящее царство невыносимой вони. Мареный не водил к себе посторонних людей, предпочитая оставаться одиноким волком. Но он часто пересекался с Шапито и мог при случае и пригреть его на пару дней. Мареный тоже торговал наркотиками. Шестерила на него пара молодых отморозков. Где они брали наркоту, Вилков не знал. Это была другая сеть.

С первых же минут встречи Вилков понял, что Мареный – дохлый номер. Тот даже не знал о том, что у Шапито произошла схватка с ментами. С Вилковым он мало встречался раньше и поэтому говорил с ним почтительно, но односложно. Заявил, что болеет последнее время, что у него посадили одного распространителя. Говорил, что давно не виделся с Шапито и очень удивился тому, что его разыскивают по мокрому делу.

Вежливо распрощавшись, Вилков покинул дом Мареного и тронулся дальше. Он запланировал на сегодняшний день шесть или семь визитов. Дело осложняло то обстоятельство, что у него теперь не было под рукой телефона.

Вторым был визит к Филарету, человеку во всех смыслах благополучному и готовому оказать Вилкову любое посильное содействие. Филарет тоже не знал, где на этот момент находится Шапито, зато он искренне пообещал, что, раз такое дело, он непременно попробует что-нибудь узнать через своих людей и немедленно поставит Вилкова в известность, как только Шапито где-то оставит свой след. Эти слова очень порадовали Вилкова. Он выпил у старого приятеля стаканчик коньячку, закусил немного и снова отправился на поиски.

Рана почти не давала о себе знать. Только когда Вилков делал неосторожно быстрое движение, боль, затаенная в глубине его тела, охватывала сразу же всю брюшную полость.

Так шаг за шагом Вилков продолжал расставлять свои сети на Шапито. Он пришел к Коле Сургучу, старому медвежатнику, пальцем открывавшему когда-то любой замок. Но у Коли шел гудеж, и Вилков не решился заходить к нему в дом. Пьяные мужики и бабы громко матерились, а веселье грозило перейти в затяжные разборки с мордобоями. Сам Коля был в стельку пьян. Но он прекрасно понимал, чего от него хочет Вилков. Они минуты три стояли на крыльце двухэтажной коммуналки, курили, вспоминали старые дела. Коля обещал что-нибудь придумать, дабы передать Шапито весточку и заманить его к себе. Но прямого выхода на Шапито у него не было, и он не знал, где найти человека, который провел бы Вилкова к Шапито. На этом они и расстались, крепко пожав друг другу руки.

Было уже два часа дня, а никакого реального следа, ведущего к Шапито, Вилков пока не обнаружил. Один из дружков Шапито, работавший какое-то время с ним в паре, вообще не захотел и слышать о нем. При упоминании его имени он буквально взорвался матом. Вилков, вместо того чтобы заниматься расспросами, едва ли не полчаса уговаривал того успокоиться, а собеседник каждый раз уверял его, что он спокоен, как удав, и снова излагал свое некорректное мнение о Шапито. Было совершенно ясно, что он ни при каких обстоятельствах не пустил бы Шапито на ночлег, а этого вполне достаточно, чтобы оставить его в покое.

Вилков понимал, что в такие холодные дни Шапито не останется ночевать в поле, он непременно найдет себе убежище. Но где? Среди старых своих подельников или среди новых? Скорее всего, Шапито предпочитал новых. В противном случае, он не стал бы забираться в Верхние Бабушки. Вилков даже предположить не мог, чей дом Шапито занимал вчера вечером.

Оставалось еще три или четыре человека, которых он собирался посетить, и Вилков снова упрямо тронулся в путь. День подходил к концу, и вечером шеф самолично должен был нагрянуть к Жене. Вилкову впору было самому начинать подыскивать ночлег, чтобы его не убили. Он вдруг со всей очевидностью понял, что его возврат в квартиру Жени был возможен только при одном обстоятельстве. Шапито на тот момент не должно быть на этом свете.

Очередная запланированная встреча у Вилкова не состоялась. Хозяина посадили, а его сестра, которая оказалась дома, коротко объяснила, где он, не пустив Вилкова даже через порог. На это она имела право, и Вилков не обиделся. Он отошел подальше от дома, сел на скамейку и жадно закурил. Все усилия пока были тщетны, но возвращаться ему не хотелось. Мелькнула мысль снова наведаться в дом в Верхних Бабушках, но Вилков вспомнил о том, сколько шума они вчера наделали там, и ему стало ясно, что осторожный Шапито ни за что не станет там ночевать. В доме наверняка орудует милиция, судмедэксперты. Они рассматривают тело несчастного Михея и ходят по соседям, задавая им каверзные вопросы. Пустое дело.

Вилков попытался вспомнить имена баб, которых посещал иногда Шапито, но их было очень много, и о них Вилков имел очень скудную информацию. Был, правда, еще один вариант. Устроить слежку за Гуровым, и как только он вынюхает, где Шапито, задержит и бросит в кутузку, попробовать убрать его в камере. Договориться со шнырями, приплатить смотрящему, остальное было бы делом техники. Но Вилков понимал, что шеф не пойдет на такое длительное ожидание. Его целью была не смерть Шапито, а его молчание. И в этом должен быть больше всего заинтересован сам Вилков, которого при негативном раскладе первым возьмут за хвост.

– В принципе, попробовать можно.

Шапито поднял голову, на некоторое время прервав составление своего опуса, старательно выводимого на официальном бланке. Наручников на нем уже не было, кровь с лица смыта, а рассеченная бровь небрежно, но достаточно надежно прикрыта двойным слоем пластыря. Лицо наркодилера было бледнее обычного, волосы на голове всклокочены.

Освободив задержанному место за своим рабочим столом, Гуров расположился возле окна и расправлялся уже с третьей по счету сигаретой за последние полчаса, отгоняя ладонью клубы дыма в приоткрытую форточку. Город захлестнула новая волна ливня, еще более сильная, чем предыдущая, но почему-то именно этот шум дождя за спиной действовал на полковника благотворно. Гуров то и дело поглядывал вниз, на улицу, где прохожие перепрыгивали через пузырящиеся лужи, а затем вновь поворачивался к Шапито, дающему письменные показания. Он старательно записывал все то, что изложил полковнику в салоне автомобиля.

Внимательнейшим образом изучив материалы дела, распечатанные ему Орловым, Гуров пришел к единственно верному выводу. Получалось, что выход на Вилкова существовал только один. Через Шапито. Но в свете того, что тот сообщил о последних событиях, приключившихся в Бабушках, данный вариант тоже казался трудноосуществимым. Однако Гуров решил, что предпочтительнее будет рискнуть, нежели просто бесцельно топтаться на месте и ждать, что называется, у моря погоды. Ведь официально он вообще не занимался этим делом.

Предложение сорвалось с языка полковника почти машинально. Шапито прекратил писать, но еще пару минут молча сидел со склоненной над столом головой и вертел в руках шариковую ручку. Гуров знал, что в эту секунду прожженный делец не столько оценивает шансы на успех операции, сколько просчитывает выгоду для себя лично. В том, что Шапито уже сломлен, можно было не сомневаться, но в нем кипела жажда мести.