Жестокая справедливость - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 19

– Разумеется, это достойно и осуждения, и порицания. Но… Наверное, это знамение нашей эпохи, когда приятельские отношения с представителями мира криминала стали не поводом к остракизму тех, кто на этом «оскоромился», а в иных случаях даже зависти к ним. Теперь это своего рода способ скандальной саморекламы. Вспомните ходячий пример – Фрэнка Синатру. Талантливый певец, личный друг одного из американских президентов – и при всем том, грубо говоря, кореш паханов из коза ностра. А у нас? Да то же самое…

Мысленно согласившись со своим собеседником – он и сам был предостаточно наслышан о дружбе некоторых известных представителей российской эстрады с махровыми криминальными главарями, – Лев не преминул внести кое-какое уточнение:

– Видите ли, существует разница между просто приятельскими отношениями и дружбой, замешенной на общих криминальных делах… Как мне кажется, ныне покойного господина Захарухина следовало бы считать не просто приятелем здешних братков и воров в законе, а скорее их активным подельником. Вы не находите?

Ответом ему была еще более длительная пауза. Откинувшись в кресле, Трапезнов как-то непонятно улыбнулся, глядя в никуда, и, внимательно посмотрев на своего гостя, сдержанно пояснил:

– Возможно, это мы знаем. Но знать и располагать фактами – тоже, согласитесь, существенная разница. И знаем мы не только о нем… О-о! Если бы все, что известно прокуратуре, стало поводом для возбуждения реальных уголовных дел, у нас половина управленческого государственного и муниципального аппарата отправилась бы на Колыму. Не исключая и представителей самой прокурорской службы, милиции, суда и многих, многих других… Но… Помните, как во время своей пресс-конференции этот товарищ, – зампрокурора кивком головы указал на один из официальных портретов, висящих за его спиной, – сказал, что если всех подряд сажать, то вообще некому будет работать? Это был сигнал: с коррупционерами боритесь, но не зарывайтесь.

Привычным движением потерев лоб кончиками пальцев, Гуров иронично хмыкнул.

– И все же вернемся к Захарухину… – заговорил он, в упор посмотрев на Трапезнова. – Скажу откровенно: мне его убийство кажется или чьей-то местью за его, скажем прямо, мерзкие делишки, или следствием криминальной разборки – кореша не договорились об откатах. Но, разрабатывая ту или иную версию, хотелось бы начать с той, которая соответствует реальному положению дел. Слишком дорого время! Потратив его на неверную версию, другую, может статься, отработать уже и не получится. Вот вы как считаете, какая из этих двух версий более реалистичная?

– Мне кажется, версия мести более живуча, сколь ни фантастичной она выглядит на первый взгляд, – грузно опершись о стол локтями и как бы размышляя вслух, ответил зампрокурора. – В местной криминальной среде авторитет Захарухина был непререкаем. Он имел связи вплоть до Москвы – у него и там были свои, прикормленные чинуши, что позволяло внеправовыми путями улаживать очень многие проблемы здешних приятелей. И убить его, пусть даже из-за денег, для них равнозначно тому, как если бы они, плывя на дырявой лодке, проткнули свой самый надежный спасательный плот.

– Но мстил, безусловно, не Урюпец… – негромко уточнил Лев.

– Разумеется! Там работал профи очень высокого класса. – Трапезнов сдержанно хохотнул. – Прямо выпускник какого-нибудь Шаолиня – двоих верзил с хорошей спортивной подготовкой вырубил так, что они и пикнуть не успели. Ну а у вас хоть какие-то подвижки в этом направлении есть?

– Мало, очень и очень мало… – развел руками Гуров. – Вы же сами говорите, что работал профи. И сработал он действительно без сучка без задоринки – зацепиться абсолютно не за что. Реальнее всего просто вычислить его по каким-то косвенным признакам… В том числе и по характеру поединков с охранниками.

Распростившись с Трапезновым, Гуров отправился в областное УВД. Еще из гостиницы он созвонился со старейшим опером управления, которого коллеги почтительно величали Федорычем. О Федорыче Лев узнал от Копового. Капитан, рекомендуя встретиться с ним, пояснил, что у старого сыщика можно узнать много интересного. В частности, о том же Захарухине, делом которого Федорыч однажды занимался.

Ветеран сыска в ранге подполковника оказался моложавым, подвижным, крепко сбитым мужчиной, которого едва ли можно было назвать стариком. Пригласив Льва в скверик рядом со зданием УВД, Федорыч пояснил, что на свежем воздухе и мысли приходят свежие. Узнав, что его гостя интересует персона Захарухина, он сокрушенно покрутил головой:

– Вот настали времена! Кто бы мог подумать в прежнюю пору, что настанут дни, когда конченый уголовник сможет пройти во власть и рулить ею как ему заблагорассудится? А Захарухин… Это еще тот фрукт!

По словам Федорыча, в середине девяностых, когда в области вовсю шел передел собственности и сфер влияния, когда рэкет процветал и день ото дня креп и множился, в поле зрения милиции с некоторых пор попал вчерашний, по сути, школьник, прибывший в областной центр из соседнего Судакова. Рослый не по годам, наглый и беспринципный, вдобавок имеющий неплохую подготовку по карате, шустрый юнец очень быстро оперился и стал одним из самых известных рэкетиров.

Начинал он с вымогательства у подпольных скупщиков металлолома, оказавшихся вне поля зрения всемогущих бандитских группировок, которых подобный «планктон» не интересовал. Схема его наездов была проста и незамысловата. В пункт скупки цветмета, оборудованный где-нибудь в частном гараже, приходил внешне обычный парень, приносивший на сдачу что-нибудь наподобие сплющенной алюминиевой кастрюли. Когда приемщик, убедившись, что перед ним не сотрудник милиции, «алюмишку» покупал, сдатчик из улыбчивого, веселого парня внезапно превращался в жестокого садиста и, тыча в лицо ошарашенному «бизнесмену» самодельным пистолетом, уведомлял, сколько тот должен будет ему платить еженедельно.

Если кто-то платить отказывался, его довольно-таки жестоко убивали. Причем истязал Захарухин умело, причиняя сильную боль, но не оставляя на теле жертвы каких-либо следов. Кого-то, из числа замешанных в скупке похищенного электрического кабеля, он анонимно сдавал милиции. У кого-то из скупщиков в числе пострадавших оказывались члены семьи. Постепенно скупщики сдались и стали платить новоявленной «крыше» столько, сколько тот с них требовал.

Когда у Захарухина появились весьма солидные по тем временам средства, он нашел себе сообщников из числа отмороженной гопы, готовой за деньги на любую низость. Теперь Хапарь, как прозвали Захарухина в среде скупщиков цветмета, сам за деньгами не ходил. Дань собирали двое его особо доверенных подручных. Сам же он на «двухсотом» «мерине» разъезжал по саунам и ресторанам.

Однажды случилось так, что старший подручный надумал присвоить себе часть денег – и тут же за это поплатился. По приказу Хапаря, которому «сдал» своего напарника младший, сборщик дани был жестоко избит и даже изувечен своими же корешами. Отлежав в больнице больше двух недель, он умер, не приходя в сознание. А банда, повязанная кровью и с какого-то момента осознавшая свою силу, начала войну за расширение сфер влияния. Прикупив себе стволов – после так называемого «восстановления конституционного порядка на Северном Кавказе» оружия в городе было как мусора, – банда Хапаря начала теснить своих соседей по району – банду некоего Жоры Ключика, собиравшего дань с ресторанов и магазинов.