Шакалы - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов cтр.№ 52

Игорь еще не выпил, уже взбодрился, схватил таблетку, бросил в рот, запил, откинулся на спинку стула, прикрыл глаза.

Фокин расхаживал по комнате и напряженно думал о том, что Гуров вцепился, теперь не отпустит. Почему сыщик заинтересовался связью его, Фокина, с каким-то мальчишкой? Что сыщик знает или подозревает и как от сыщика избавиться? Подполковник очень не хотел идти на ликвидацию Гурова. Во-первых, такая операция отвлечет Фокина от выполнения основного задания. Во-вторых, ликвидацию такого опытного человека достаточно сложно осуществить. И последнее, закамуфлировать убийство под несчастный случай не удастся. В случае смерти Гурова в Фокина вцепятся генерал Орлов и все лучшие сыщики угро, а это не мальчики, на них через верха не надавишь, начнется война, которая Фокину совершенно ни к чему, но другого выхода он не видел. Гурова необходимо срочно ликвидировать. Конечно, делу можно придать чисто криминальный характер, у полковника достаточно врагов в криминальном мире. Но удастся ли сбить Орлова с правильного пути? Черт его, Фокина, дернул уничтожить микрофон. Второй микрофон, опытный сыщик в такую случайность никогда не поверит. Однако, насколько Фокину известно, Гуров любит работать самостоятельно и о своих догадках и предположениях начальству не докладывает, значит, он унесет их с собой. Следует думать о ликвидации. Повезло, сейчас Гуров лежит дома, его надо ликвидировать в первый-второй день, как он выйдет на улицу.

– Благодать. – Игорь потянулся и встал. – Семен Петрович, дай мне несколько таблеточек, я буду изредка принимать, жизнь становится цветной, веселой.

– Не могу, Игорек, ты примешь чаще, чем следует, или больше, заснешь и не проснешься. Это американский препарат, успокаивающее, но обращаться с ним следует очень аккуратно. Я у тебя бываю почти ежедневно, при необходимости дам тебе сам.

Фокин обманывал парня, в замшевом футлярчике находилось не лекарство, а очень сильный наркотик, который блокировал в человеке чувство страха, придавал необыкновенную силу, но действовал всего несколько часов, затем наступала реакция, сходная с самочувствием сильного похмелья. Человек попадал в зависимость от «благостных» таблеток, становился обыкновенным наркоманом. У Фокина было и сильнодействующее снотворное, и, уходя, он давал Игорю одну таблетку, говорил, мол, почувствуешь себя плохо, прими, заснешь. После такой таблетки Игорь спал по двенадцать-четырнадцать часов, поднимался вялый, но чувствовал себя прилично. Фокин не собирался делать из Игоря наркомана, выдерживал дозировку, держал в зависимости, ждал своего часа. У подполковника были на парня далеко идущие виды. Он берег Игоря, как убийца бережет последний патрон, стрелять можно единожды и только наверняка.

– Ну, о чем вы беседовали, друзья-однополчане? – спросил Фокин, наливая себе рюмку водки. – Вспоминали дни золотые?

– Не надо смеяться, – огрызнулся Игорь. – Ты хоть и отличный мужик и большой начальник, но там не был, тебе наша боль неведома.

– Миллионы людей вернулись с множества войн. О людях написаны десятки талантливых книг, совершенно необязательно учиться на собственном опыте. Я не знаю о вас все, но знаю очень многое. Вы недовольны, возмущены, ищете виновных.

– Ты офицер, знаешь, в армии виноват всегда старший. Есть министр обороны и Главнокомандующий. Они развязали несправедливую войну, бойню. А сами в стороне, подбирают куски. Шакалы. Это тоже в книжках написано?

– Написано. – Фокин кивнул. – А ты знаешь, что львы не охотятся? Добычу добывают львицы. Человек еще более циничен, он посылает в бой своих детенышей. Сколько погибнет – никого не интересует, важен результат.

– Но в Чечне никакого результата нет и не будет.

– Мы с тобой этого не знаем, нам неизвестна цель, которую поставили перед собой львы.

– Я сказал, они не львы! Шакалы! Ты спрашивал, о чем мы говорили? Скажу. В России повелось, какой бы ужас ни свершился, виновных нет. Так мы хотим громко сказать, что виновный есть, и он ответит.

– Министр обороны?

– Лакей в фуражке с галунами. Виноват Сам, Главнокомандующий.

– Допустим. Вы возьмете плакаты, пойдете на улицу, и далеко вы уйдете? Отвечу. До ближайшей психушки. Человек не может бороться с государством, человек сделан из костей, крови, мозга, а государство – из стальных колес и шестеренок. Вас переедут и не заметят, лужу подотрут.

– Ты, Семен Петрович, нас за дураков не держи, мы на дзот грудью ложиться не собираемся. Главный виноват, он и ответит…

– Стоп! – Фокин поднял руку. – Ты, сынок, думай, кому и что говоришь. Меня возьмут раньше, чем вас. Вы пацаны увечные, травмированные, а Фокин – старший офицер контрразведки, о заговоре знал, мер не принял, тюрьма на долгие годы.

– Так я только тебе, Семен Петрович.

– А дружки? Четверо – хоть один, да сболтнет.

– Я о тебе слова ребятам не скажу.

– Ты лучше с ними контакты порви, плохо себя чувствуешь и прочее. А тебе я, как профессионал, скажу. Вы к Самому близко не подойдете, а чтобы снайперский выстрел организовать, американцы в Далласе десятки профессионалов задействовали, до сегодняшнего дня не разберутся, был Освальд один или нет, да и самого Освальда, как известно, мгновенно убрали, так что выброси из головы, считай, у нас с тобой никакого разговора не было.

– Хорошо, разговора не было, а от задуманного я не откажусь. Так что ты ко мне не ходи, сгоришь.

– Ты старших не учи, живи, гуляй больше, болтай меньше. И не думай, что ты в России один обиженный и памятливый. Ты меня понял?

– Понял, – произнес Игорь, внимательно глядя на Фокина.

* * *

Только Нестеренко и Карцев, закрывшись в ванной, доложили о результатах своей работы, Гуров не успел еще переварить и обдумать полученную информацию, как раздался телефонный звонок:

– Лев Иванович, здравствуй, Горстков беспокоит. Я из машины, нахожусь в двух минутах от твоего дома. Ты ведь на Никитском, бывшем Суворовском, живешь?

– Здравствуйте, Юрий Карлович, надеюсь, ничего не случилось?

– Нового ничего. Хотелось бы переговорить, а я не хочу, чтобы о нашей встрече жена знала. Коли я рядом, разреши заглянуть?

– Сочту за честь, Юрий Карлович, правда, я наполовину лежачий, но разговаривать это не помешает.

Гуров проводил сотрудников, лег на диван.

Горстков с охранником, таким же крупным парнем, как и хозяин, сразу сделали квартиру тесной.

– Ты пойди, дружок, на кухню, свари себе кофе, пошарь в холодильнике, – сказал Гуров. Охранник исчез, закрыл за собой дверь.

– Ну, как дела, Юрий Карлович? – спросил Гуров и рассмеялся. – Человек еще не придумал более идиотского вопроса.

– Да, вопрос подходящий, – согласился Горстков, устраиваясь в огромном, под стать его фигуре, кресле. – Главное, на него легко ответить: «Спасибо, хорошо». – Он улыбнулся. – Посмотрел я твое жилье, Лев Иванович, признаться, удивлен. Не твое это жилье, совсем не твое.