Шакалы - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов cтр.№ 2

– И безопасно, в политике стоит губами шевельнуть, дерьмом захлебнешься. – Гуров вынул сигареты, глянул на Орлова, получив его молчаливое разрешение, закурил. – Министра жалко, вроде стоящего мужика получили, вляпался, теперь нового жди.

Сыщик разговаривал так, словно замминистра в кабинете и не присутствовал. Бардин болезненно поморщился:

– Лев Иванович, вы вроде человек воспитанный.

– Мой отец, между прочим, генерал-полковник, в деревне своими руками сарай строит, – ответил Гуров. – У бати лишний топор, Николай Ильич, всегда найдется.

– Поговорим о деле. – Орлов на секунду прикрыл глаза, вынул из папки конверт, протянул Гурову: – Взгляни, пока ты топор в руки не взял, это по твоей части.

Гуров поднялся, взял конверт, осмотрел, сказал утвердительно:

– Пальцы уже смотрели.

– Наверное, – насмешливо ответил Орлов. – Письмо принес Николай Ильич, получил от адресата.

Конверт был нестандартный, заграничного производства, без марки и почтового штемпеля.

– Люблю анонимки. – Гуров вынул из конверта сложенный вчетверо листок, развернул, посмотрел бумагу на свет, лишь потом прочитал: «Уважаемый Юрий Карлович, поберегите дочь». Подпись была неразборчива, тем не менее Гуров сказал: – Автор – человек смелый, ничего не боится. У Юрия Карловича отец немец? И кто он такой, Николай Ильич?

– Горстков, – ответил Бардин. – Горстков Юрий Карлович на сегодняшний день в России финансист первой величины. Очень порядочный человек.

– Сам признался? – безразлично спросил Гуров, протянул письмо Станиславу, который взял конверт, не открывая, положил на угол генеральского стола.

– Я вас за год с лишним узнал достаточно, – сказал Бардин. – Потому не вызвал, а пришел сам, прошу отнестись к делу серьезно.

Неожиданно в разговор вмешался Крячко:

– Мы люди серьезные, господин генерал-лейтенант, на нас бессмысленно оказывать давление. Если Петр Николаевич приказывает, а Лев Иванович может приказ выполнить, мы расшибемся, но расстараемся. Я не читал, но, как понимаю, здесь угроза либо предупреждение. Горстков не просто финансист, мультимиллионер, он фигура политического окраса, пусть им занимается соответствующая спецслужба.

Бардин поднялся, кивнул Орлову:

– Извините, Петр Николаевич. – И вышел из кабинета.

– Станислав, черт тебя подери! Бардин замминистра, пришел за помощью, на самолюбие наступил! – повысил голос Орлов. – Чего тебя понесло, меру надо знать!

– Когда Президент влезает в дерьмо, так элитные подразделения в чистом поле расстреливают! – начал было Гуров.

– Молчать! – Орлов шарахнул кулаком по столу. – Вы офицеры, существует субординация! – Он передохнул, потер ладонями лицо. – Черт меня дернул дружить с вами!

– Черт тебя дернул двадцать лет назад, – спокойно ответил Гуров. – Ты тогда не был большим генералом. А приказать ты тогда мог и сегодня можешь. Ты прикажешь, мы будем выполнять, согласно субординации. Это дело личное? – Он указал на конверт, кивнул Крячко: – Прочти, хотя там ничего нет нового. Если бы такую бумажку получил зачуханный инженер, то дежурный по отделению милиции выбросил бы ее в мусорную корзину.

– Юрий Карлович Горстков финансирует предвыборную кампанию одного из кандидатов на пост Президента…

– Я понял, Петр Николаевич, – перебил Гуров, – но должен соблюдаться хотя бы элементарный порядок. С подобными угрозами обязана разбираться служба безопасности, а не милиция. Петр Николаевич, дорогой мой, я не характер выказываю, а чертовски не хочу лезть в политическую драку.

Гуров смотрел на друга проникновенно, старался говорить как можно мягче, но фразы получились у него рубленые, резкие.

– Я тебя прошу, объясни Бардину, что это не наше дело, по-доброму объясни, ты умеешь. Мы же к этой среде и агентурных подходов не имеем, и подвести некого.

– Понимаю, ты прав, – тихо ответил Орлов. – Но Николай Ильич не от хорошей жизни сюда пришел. И дело не в том, что он наш шеф, мне выслуживаться поздно. Так что, мальчики, прекратим дискуссию, забирайте конверт, занимайтесь. Ты, Лева, навести Горсткова, потолкуй, как ты умеешь, а Станислав займется дочкой – где она учится, круг общения, прочее. Удачи, вы свободны.

* * *

Гуров созвонился с финансистом, который пригласил сыщика в офис, но полковник предпочитал разговаривать в домашней обстановке, о чем и заявил со свойственной ему прямотой.

– Вообще-то я дома не принимаю, – ответил Горстков.

Гуров молчал, рассчитывая, что человек сам сообразит, что слово «принимаю» к данному случаю не подходит. И Горстков опомнился, быстро заговорил:

– Извините, заработался, давайте пообедаем где-нибудь.

– Спасибо, я предпочитал бы разговаривать в вашем доме, – сказал Гуров. – Желательно, чтобы и дочка ваша присутствовала.

– Юлия? Сожалею, но ее нет в Москве. Я отправил ее за пределы, думаю, так будет разумнее.

– Возможно, – согласился Гуров, которому нравился мягкий, уверенный голос собеседника. – Диктуйте адрес, назовите удобный для вас день и час.

– Сегодня, – не задумываясь, ответил финансист. – Сейчас взгляну, что у меня на вечер… Так, это можно отменить. Девятнадцать часов вас устроит? – И назвал адрес.

– Договорились.

– Прислать машину?

– Можно, – согласился Гуров, не любивший ездить вечером по незнакомому маршруту. – К министерству, в восемнадцать тридцать.

Он положил трубку, взглянул на сидящего напротив Крячко, сказал:

– Твоя пассия где-то загорает, папаша упрятал подальше от греха. Голос у мужика хороший, но видится мне, что он маленький, в очках, подкаблучник, нашего возраста. Вторая жена, высокая, надменная красавица, капризная дочь, которая не работает, не учится, ищет себя в этой жизни, пока бездумно тратит папины деньги.

– Чего злишься? – удивился Станислав. – Девицы в Москве нет? Прекрасно. Я наше бумажное хозяйство пока разберу, все руки не доходят.

– Писать никто не любит, а я так терпеть не могу. – Гуров открыл сейф, бросил на стол папку, на которой было написано «Разное». – Поработаем до шести, потом ты отправишься домой, а я неизвестно куда и зачем.

* * *

Даже талантливый сыщик – лишь человек, порой тоже ошибается. Гуров описал Горсткова, жену, их дом с точностью до наоборот. Единственное, что он угадал, так это шикарную иномарку – просторный «БМВ», и охранника, молчаливого жилистого парня лет тридцати. Жил миллионер не в пригороде в шикарной вилле, а в переулке у проспекта Мира, в довольно затрапезном доме, подъезд которого не только не охранялся, но и одна из дверных створок просела, скособочившись.

Гуров обил с ботинок снег о щербатую ступеньку крыльца, спросил стоявшего за спиной охранника: