Кровь алая - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов cтр.№ 37

Станислав Крячко и Борис Вакуров водили своего шефа, на зоркость, памятливость оперативников и рассчитывал сыщик. Он гулял по стороне, на которой расположен телеграф и Моссовет, где меньше магазинов и ресторанов, соответственно меньше людей, разобраться с ними легче.

Тверская, хоть улицей Горького ее назови, днем всегда многолюдна. Не только оперативник, любой сообразительный человек при желании может приблизительно, грубо рассортировать людской поток улицы.

Провинциалы отличаются и одеждой, и тем, что постоянно попадают не в темп движения, внезапно останавливаются и оглядываются либо бегут и, естественно, перегружены различной поклажей.

Коренные москвичи, которые здесь работают, живут или оказались по делу, – известно, ни один москвич без крайней необходимости на Тверской никогда не появится, – москвичи передвигаются быстро, ловко, чувствуют ритм потока, головой не крутят, лица у них равнодушные и терпеливые.

Отдельная, наиболее узнаваемая категория на Тверской в дневное время – деловая, в основном молодые люди со своими и чужими девицами. Они, представители мелкого, частично криминального, бизнеса, редко бывают вдвоем-втроем, чаще держатся группой. Они либо жуют, либо курят, всех презирают, громко разговаривают, таскают с собой визжащую аппаратуру, одеты как им удобно, то есть не в цвет, не в масть, не в стиль, так же и прически. Среди этой категории много лиц кавказской национальности, которых отличить уж совсем просто.

На Тверской много иностранцев. Это другие люди, отличающиеся от нас одеждой, походкой, улыбкой, доброжелательностью и здоровой, не прикрытой цинизмом любознательностью. Ну, естественно, они говорят на непонятном языке, постоянно фотографируют и, повторяю, часто улыбаются. Девяносто с лишним процентов людей, которые идут по Тверской и улыбаются, иностранцы.

В таком пестром двигающемся аритмично людском потоке оперативникам было необходимо обнаружить одного человека, которого послали убить. Вполне возможно, что полковник Гуров ошибся и никакого убийцы на Тверской нет и не будет. Любой оперативник, тем более такие вояки, как Гуров и давние приятели его, отлично знает: думать о том, что разыскиваемого нет, возможно, он и не существует, запрещено. Человек с такими мыслями – потенциальный покойник либо пособник готовящемуся убийству.

Полковник Гуров. Он давно не работал на улице и, как водитель, после длительного отпуска севший за руль, более часа восстанавливал частично утерянный автоматизм движений и остроту ощущений.

Припарковав машину, он двинулся в сторону Пушкинской площади, шел медленно, по краю тротуара. Он знал – убийце тоже необходимо время для акклиматизации, и в ближайший час-два нападение маловероятно. Если, ведя розыск, разглядывать каждого встречного, очень быстро устанешь, главное – именно нужного человека и прозеваешь. Необходимо настроиться на определенный человеческий тип, как приемник настраивается на волну, диапазон которой, с одной стороны, достаточно широк, дабы не пропустить искомый сигнал, но и конкретно направлен, чтобы отсечь посторонние шумы, оберегать зрение, главное, нервы. У сыщика было достаточно времени, чтобы подготовиться, он включил защитные фильтры, отсекая лишнее, оставив широкий зазор, как бы смотровую щель.

Мужчина, от двадцати до шестидесяти. Можно свободно понизить планку до сорока, но, когда вопрос касается жизни, лучше не рисковать. Комплекция, окрас, социальная принадлежность – любые. Очень широко, зато известно, какими внешними признаками он не должен обладать. Ни бороды, ни усов, ничего яркого, броского в одежде. Что в руках? Скорее всего, руки у него свободны, но возможен пустой кейс, спортивная сумка блеклого цвета.

Сыщик вышел на Тверской бульвар, опустился на свободную скамейку, включил рацию, сказал:

– Перекур с дремотой. Как настроение?

– Нормально, – ответил Вакуров.

– Красиво гуляете, – проворчал Крячко. – У красного «вольвешника» ты лопухнулся. Чучмек в темных очках и замшевой коричневой куртке прошел в метре, ты больно храбр, Лев Иванович.

– Спасибо, Станислав, учту, – миролюбиво ответил Гуров, – такому умному и опытному нервничать не положено.

– Пацаны, – подключился Светлов, – день только начинается.

Если я прав и решили меня устранить, рассуждал Гуров, то умный человек сразу сообразит, что лучшей ситуации он не получит. А знает организатор, что я сегодня с фазенды выехал? Обязательно, иначе он не умный и не организатор. Меня взяли уже на трассе, либо приняли где-то от кольцевой и довели до дома. Оттуда передали непосредственно исполнителю. Он должен, должен быть где-то неподалеку.

– Отдыхаем? – На скамейку села девушка, открыла сумочку, достала пачку «Мальборо» и зажигалку. – Одному не скучно?

– Скучно. – Гуров отобрал у девицы зажигалку, осмотрел с любопытством, щелкнул, дал профессионалке прикурить, бросил зажигалку в сумочку.

Крячко, увидев, как Гуров отнял у проститутки зажигалку, улыбнулся. Да, на такой номер Леву не взять. Девица неопасна, но полковник перестраховался, и правильно делает. В таком деле лучше сто раз перебдеть, чем раз недобдеть.

А что это за парень шмурыгает по аллее? Неуверенно шмурыгает, видно, со вчерашнего. А чего он тут делает, как сюда попал, куда направляется?

Крячко парня запомнил, проводил взглядом и пошел за Гуровым, который распрощался с дневной бабочкой и вернулся на Тверскую.

На углу группа молодежи… Обойди, Лева, выйди на проезжую часть… Убийца может присоединиться к людям незнакомым… Молодец, встал между машинами, достал сигареты… Кто рядом? Мужик… Потный. Чего вспотел, ведь не жарко? Чего стоит? Ага, узлы, чемоданы… Молодой, долговязый, с детской коляской. Коляски мы проходили. Зачем на Тверскую с ребенком? Здесь живет? Почему не в переулке? Крячко быстро преобразился. Так, Лева папашу видит и приотстал… Проехала… Мент, капитан… Возможно… Лева, ты куда смотришь? Раз милицейский, значит, родной? А мент-то пьяненький. Или играет? Лева его видит, развернулся, смотрит в ноги, остановился, пропустил… Мимо. Кто следующий?

Вакуров. Если подполковник Крячко держался у Гурова в кильватере, то капитан Вакуров двигался почти параллельным курсом, прижимаясь к зданиям. Шел четвертый час операции, Вакуров подустал. Он в успех операции не верил, но свято верил Гурову, и, раз полковник сказал «надо», Вакуров не рассуждал, работал внимательно, фиксируя каждого мужчину, оказавшегося неподалеку от любимого начальника.

Ни один здравомыслящий «авторитет» иметь полковника в противниках не пожелает. И если Лев Иванович наступает кому на горло, то могут, отчаявшись, решиться на убийство. Так ведь не в центре города средь бела дня?

Полковник убыстрил шаг, почти бежал, время от времени он делал такие рывки, давая возможность оперативникам понаблюдать за окружающими.

Вакуров смотрел на людской поток – никто не дернулся, каждый следовал в своем темпе.

Здоровый мужик тащит на плечах «Панасоник», шагнул в сторону полковника. Тяжесть повела, или коробка пустая и лишь прикрытие? Вакуров приблизился. Мужик опустил коробку на колени, поставил на асфальт, утер пот.