Покрашенный дом - читать онлайн книгу. Автор: Джон Гришэм cтр.№ 101

– Только не останавливайся, - сказал я отцу.

Мы проехали мимо джина - он представлял собой жалкое зрелище без обычной толпы вокруг него. Объехали вокруг методистской церкви и школы, потом повернули на юг, на Мэйн-стрит. Мама как раз вышла из лавки Попа и Перл, держа в руке маленький бумажный пакет, и, конечно же, следом за ней вылезла Перл, что-то ей втолковывая. Они продолжали свой разговор, когда мы проезжали мимо. Отец помахал им, словно ничего особенного и не происходило.

Мне было предельно понятно, что нас сейчас застукают с этим ребенком Летчеров на руках. Один громкий вопль, и весь город узнает нашу тайну.

Мы еще раз объехали вокруг джина, и когда свернули к церкви, то увидели, что мама уже ждет нас. Как только мы остановились, глазки младенца опять раскрылись. Нижняя губа затряслась. Он уже был готов заорать, но тут я сунул его маме и сказал: «На, забери его!»

И выбрался из кабины, прежде чем она успела в нее сесть. Их поразила быстрота моих действий.

– Куда это ты, Люк? - спросил отец.

– Вы тут поездите минутку. Мне краски надо купить.

– Ну-ка сядь обратно! - велел он.

Тут закричал ребенок, и мама быстро запрыгнула в кабину. Я нырнул за кузов и изо всех сил рванул по улице.

Позади раздался еще один вопль, но уже не такой громкий, а потом грузовик тронулся и поехал.

Я добежал до скобяной лавки, пробрался к прилавку с красками и попросил у продавца три галлона белой «Питсбург пэйнт».

– У нас только две банки осталось, - сказал он.

Я был просто поражен и не нашел что ответить. Как это может быть, чтобы в скобяной лавке кончилась краска?

– К следующему понедельнику завезут еще, - сказал продавец.

– Ладно, давайте две, - сказал я.

Я был уверен, что двух галлонов не хватит, чтобы закончить весь фасад дома, но отдал ему шесть долларовых бумажек, а он дал мне сдачу.

– Давай помогу тебе их погрузить, - предложил он.

– Нет, я сам, - сказал я, хватая обе банки. Напрягшись изо всех сил, я снял их с прилавка и потащил по проходу к двери, чуть не падая. Но все же выволок наружу, на тротуар. Посмотрел в обе стороны в поисках нашего пикапа и прислушался, не вопит ли ребенок. К счастью, вокруг сбыло тихо.

Тут на улицу снова вылезла из своей лавки Перл, стреляя глазами во все стороны. Я спрятался за припаркованной машиной. И тут увидел наш грузовик, он двигался в южном направлении, очень медленно, и выглядел крайне подозрительно. Отец заметил меня, подъехал и остановился прямо посреди улицы. Я подхватил банки с краской, прилагая все усилия, какие только мог, и побежал к грузовичку. Он выскочил наружу, чтобы мне помочь. Я запрыгнул в кузов, и он подал мне банки. Я решил, что лучше поеду сзади, подальше от самого младшего Летчера. И едва отец успел влезть обратно за руль, младенец опять издал вопль.

Пикап рывком двинулся вперед, и ребенок умолк. А я заорал: «Добрый день, Перл!» - когда мы проезжали мимо нее.

Либби сидела на переднем крыльце вместе с Бабкой и поджидала нас. Когда грузовик остановился, ребенок начал плакать. Женщины бросились в кухню, где стали пихать в него мороженое.

– Во всем округе Крэйгхед не наберется столько бензина, чтобы успокоить этого ребеночка, - заметил отец.

К счастью, мороженое успокоило его. И маленький Летчер уснул на руках своей матери.

Поскольку ванильное мороженое помогло мне, когда у меня была кишечная колика, это средство было признано еще одним доказательством того, что младенец наполовину Чандлер. Меня это соображение не слишком обрадовало.

Мы, естественно, и предположить не могли, что у нас в амбаре будет обретаться целая толпа Летчеров. Это совершенно не входило в наши планы. И если вначале нас радовала мысль о собственной христианской добродетели, вскоре она сменилась вопросом о том, сколь долго они будут тут торчать. Я первым затронул эту тему, за ужином, после длительного обсуждения всех случившихся за день событий. Я спросил:

– Как думаете, долго они у нас пробудут?

Паппи был того мнения, что они уедут, как только спадет вода. Жить в чужом амбаре было вполне приемлемым выходом из положения при таких скверных обстоятельствах, но никто, у кого осталась хоть унция самоуважения, не останется там ни на день дольше, чем это необходимо.

– А что они будут есть, когда вернутся к себе? - спросила Бабка. - У них в доме и крошки еды не осталось. - И пошла еще дальше, высказав уверенность, что они проживут у нас до весны.

Отец задумчиво сказал, что их разваливающийся дом вряд ли выдержит наводнение, так что им вообще некуда будет возвращаться. Кроме того, у них нет грузовика, вообще никаких транспортных средств. Они все последние десять лет подыхают с голоду на этой земле. Да и куда им еще податься? Паппи, кажется, совсем расстроился от этой мысли.

Мама больше слушала, но в какой-то момент вмешалась, заявив, что Летчеры совсем не те люди, которых будет смущать факт, что они живут в чужом амбаре. И еще ее беспокоили их дети - не только обычные проблемы со здоровьем и питанием, но также их образование и духовное развитие.

Предположение Паппи, что они скоро уедут, было обсуждено за столом и в конце концов отвергнуто большинством голосов. Три против одного. Четыре, если считать и меня.

– Ладно, выкарабкаемся, - сказала Бабка. - У нас хватит еды, чтобы всю зиму кормить и нас, и их. Они устроились у нас, ехать им все равно некуда, и мы будем о них заботиться.

Никто не стал с ней спорить.

– Господь дал нам прекрасный огород именно для таких целей, - добавила она, кивнув маме. - Ибо сказано в Евангелии от Луки словами Христа: «Зови нищих, увечных, хромых, слепых: и блажен будешь».

– Ладно, забьем двух свиней вместо одной, - сказал Паппи. - И зимой у нас будет много мяса.

Свинью у нас забивали всегда в начале декабря, когда уже было холодно и все бактерии дохли. Каждый год свинью выводили наружу, убивали выстрелом в голову, потом опускали в кипящую воду и подвешивали на дерево рядом с сараем для инструментов. Потом ее потрошили и рубили на тысячи кусков. Так мы получали бекон, ветчину, колбасу, филе и грудинку. В дело шло все - язык, мозги, ножки. «Все, кроме поросячьего визга» - эту фразу я слышал всю свою жизнь. Мистер Джетер, который жил через дорогу от нас, был отличный мясник. Он всегда распоряжался, когда свинью потрошили, и лично осуществлял наиболее ответственные операции. За это он получал четвертую часть вырезки.

Моим самым первым воспоминанием о забое свиньи было то, что я убежал за дом, и там меня вырвало. Однако со временем я уже стал с нетерпением ждать этого события. Если хочешь есть бекон и ветчину, надо забивать свинью. Но нам понадобится побольше, чем две свиньи, чтобы кормить Летчеров до самой весны. Их ведь одиннадцать человек, включая младенца, который в данный момент питается ванильным мороженым.