Апелляция - читать онлайн книгу. Автор: Джон Гришэм cтр.№ 28

— Готова к отъезду.

Эта часть их разговора оставалась неизменной уже пять лет. Обычно они обменивались парой слов о погоде, а потом прощались. Но этим утром Джейк решил добавить новизны в их диалог, к чему уже несколько дней готовился.

— Эти ребята в Бауморе стали хоть чуть-чуть счастливее?

— Черт меня подери, если я знаю. Я там не околачиваюсь.

На этом все. Бак открыл водительскую дверь, бросил свое обычное «До встречи» и закрылся в машине. Джейк наблюдал за тем, как цистерна выехала, повернула налево на улицу и скрылась из виду, больше на дороге никого не было в столь ранний час.

Уже на скоростном шоссе Бак осторожно налил кофе из термоса в пластиковую кружку, которая служила также завинчивающейся крышкой, и бросил взгляд на пистолет на пассажирском сиденье. Он решил пока не есть бутерброд. Увидев указатель на округ Кэри, он снова взглянул на пистолет.

Он совершал такие поездки три раза в день, четыре дня в неделю. Другие три дня его замещал второй водитель. Они часто менялись местами на отпуска и выходные. Бак мечтал не о такой карьере. Семнадцать лет он отработал начальником в «Крейн кемикл», получая в три раза больше, чем ему платили сейчас за доставку воды в город, где он когда-то жил.

Ирония судьбы состояла в том, что один из тех людей, которые так много сделали, чтобы отравить воду Баумора, теперь возил в город запасы свежей воды. Но Баку эта ирония была чужда. Он злился на компанию за то, что она просто сбежала из этих мест и забрала его должность с собой. И он ненавидел Баумор, потому что Баумор ненавидел его.

Бак был лжецом. Он доказывал это уже несколько раз, но никогда так зрелищно, как на жестоком перекрестном допросе месяц назад. Мэри-Грейс Пейтон аккуратно отмотала ему столько футов веревки, что потом с удовольствием наблюдала, как он сам же на ней и повесился прямо перед присяжными.

Долгие годы Бак, как и масса других начальников «Крейн», всячески отрицал выброс каких-либо химических веществ в окружающую среду. Так им приказывало руководство. Они отрицали это и в заключениях компании. Отрицали, разговаривая с юристами компании, отрицали в письменных показаниях под присягой. И уж конечно, они отрицали это, когда завод проверялся агентством по защите окружающей среды и прокурором США. А потом начался суд. Отрицая это так долго и яростно, неужели они могли потом переиначить свои рассказы и раскрыть правду? «Крейн», которая так долго и активно потворствовала распространению лжи, исчезла без следа. Она сбежала всего за одни выходные и обосновалась в Мексике. Наверняка какой-нибудь осел, любитель тортильи, выполняет там его работу за 5 долларов в день, убеждал себя Бак, потягивая кофе.

Паре управляющих удалось отмыться и рассказать правду. Большинство же упорно продолжали лгать. И это уже не имело никакого значения, потому что на процессе все они выглядели как дураки, по крайней мере те, кто давал показания. Некоторые пытались скрыться. Эрла Крауча, возможно, наибольшего лжеца из всех, переместили на завод «Крейн» близ Галвестона. Ходили слухи, что он исчез при загадочных обстоятельствах.

Бак снова бросил взгляд на девятимиллиметровый ствол.

Пока он получил только один телефонный звонок с угрозами. Насчет других начальников он не знал. Все разъехались из Баумора и отношений друг с другом не поддерживали.

Мэри-Грейс Пейтон. Если бы на перекрестном допросе у него был пистолет, он пристрелил бы эту женщину, ее мужа и парочку юристов «Крейн», оставив одну пулю для себя. Четыре мучительных часа подряд она опровергала одну ложь за другой. Некоторые из выдуманных историй нельзя было раскрыть, как ему говорили. Что-то было сокрыто в заключениях и письменных показаниях под присягой, которые «Крейн» практически похоронила в своих архивах. Но у миссис Пейтон были все заключения, и все показания, и много чего еще.

Когда пытка почти закончилась, Бак истекал кровью, присяжные неистовствовали, а судья Харрисон вещал что-то по поводу лжесвидетельства. И в этот момент Бак почти сорвался. Он был так изможден, унижен, находился в исступлении, что чуть не вскочил на ноги, не посмотрел на присяжных и не сказал: «Вы хотите знать правду? Я вам ее скажу. Мы выкинули столько дерьма в эти овраги, что я удивляюсь, как город вообще не взорвался. Мы выбрасывали целые галлоны каждый день. Бихлоронилен, картоликс и аклар — все канцерогены первого класса. Сотни галлонов токсичных веществ скидывались прямо в землю. Мы выбрасывали их бочками, баками, цистернами и цилиндрами. Мы выбрасывали их ночью и днем. Ах да, часть этого добра запечатали в зеленые цилиндры и за огромные деньги отдали на утилизацию специальной фирме. „Крейн“ ведь соблюдала закон. Они целовали агентство по защите окружающей среды в задницу. Вы же видели документы, все чистенько и выглядит вполне законным. Пока парни в накрахмаленных белых рубашках заполняли формы в офисе, мы сидели по оврагам, закапывая яд. Так было намного легче и дешевле его сбрасывать. И знаете что? Эти ослы в офисе прекрасно знали, чем мы там занимаемся! — Тут он героически указывал пальцем на менеджеров „Крейн“ и их юристов. — Они все покрывали! И врут вам сейчас. Все врут».

Бак часто произносил эту речь за рулем, хотя и не каждое утро. От этого он испытывал странное облегчение, думая о том, что́ мог бы сделать вместо того, что сделал в действительности. Частичка его души и большая часть мужества остались в зале суда. И такие выступления в уединенной кабине грузовика оказывали на него терапевтический эффект.

Поездки в Баумор, напротив, вызывали совсем другие чувства. Баумор не был его родным городом, и он его не любил. Потеряв работу, он мог только уехать оттуда.

Когда шоссе перешло в Мэйн-стрит, он повернул направо и проехал четыре дома. Пункт раздачи воды получил прозвище «городской бак». Он находился прямо под старой водонапорной башней — неиспользуемым и пришедшим в упадок реликтом. Металлические панели башни были изъедены изнутри городской водой. Теперь городу служил большой алюминиевый резервуар. Бак заехал на фуре на возвышенную платформу, заглушил двигатель, сунул пистолет в карман и вылез. Он приступил к своему делу — переливу воды в резервуар, — которое обычно занимало тридцать минут.

Из резервуара вода попадет в городские школы, предприятия и церкви, и хотя в Хаттисберге ее считали безопасной для питья, в Бауморе думали иначе. Ведь по этим же трубам когда-то текла старая вода.

В течение дня к резервуару непрерывно подъезжали автомобили. Люди тащили с собой пластмассовые кувшины, металлические емкости, маленькие фляжки, наполняли их и забирали домой.

Те, кто мог себе позволить, договаривались с частными поставщиками. Вода была в Бауморе ежедневной проблемой.

Было еще темно. Бак ждал, пока опорожнится его цистерна. Он сидел в кабине, включив обогреватель, закрыв дверь и положив рядом пистолет. В Пайн-Гроув проживали две семьи, о которых он думал каждое утро, скрываясь в грузовике. Жестокие семьи, в которых были мужчины, отсидевшие срок. Большие семьи, где были и дяди, и кузены. И в каждой от лейкемии умер ребенок. И обе сейчас судились за правду.