А кто же тогда включил свет?
Осторожно, стараясь не делать резких движений, она села, свесив ноги. У топчана лесенка в две ступеньки: чтобы пациентам было удобнее слезать.
Голова по-прежнему разламывалась от боли. Хотелось пить. У противоположной стены она увидела раковину с краном, рядом стопка одноразовых пластиковых стаканчиков. Опробовав ногой ступеньку, перенесла на нее тяжесть тела и, держась за топчан, осторожно ступила на пол.
Оказалось, что ноги ее босы. Значит, кто-то снял с нее босоножки… А вот и они, в сторонке, аккуратно поставлены рядышком…
Она добралась до крана и принялась пить.
– Ну, наконец-то!
Она вздрогнула и обернулась.
На пороге стоял молодой мужчина, светловолосый – что не типично для французов, особенно южан. Брюки кремовые, рубашка с короткими рукавами на тон светлее, пуговки у шеи расстегнуты, – вид летний и… Как это называется?
Она подумала и нашла слово: непринужденный.
– Ты
[6]
пришла в себя, мерси, мон дьё!
Она поняла: «спасибо богу»… Неужто дела ее столь плохи, раз он не особо надеялся, что сознание к ней вернется?
Он подошел к ней поближе и принялся рассматривать ее лицо, словно чему-то удивляясь.
Затем, поймав ее взгляд, немного смутился и заговорил с повышенной бодростью:
– А вот вставать тебе нельзя! Пошли, я помогу тебе лечь. Сейчас за тобой приедет машина, отвезем тебя в больницу.
– Меня?
– А кого? Или я похож на человека, нуждающегося в госпитализации?
Она посмотрела на остряка-доктора. Загорелый, румянец на щеках… Да уж, из них двоих в больнице нуждается явно не он.
Он крепко взял ее под локоть и, приговаривая: «Тихонько, тихонечко, вот так, понемножку…» – отвел ее к топчану, придержал за спину, чтобы она опустилась на топчан мягко.
– Как тебя зовут?
– Меня? – переспросила она.
– Как зовут меня, я в курсе, – улыбнулся он. – Кстати, доктор Лоран Бомон. А тебя как?
– Кажется… Кажется, Лиза…
ЛИЗА. Это имя показалось ему необыкновенно красивым, загадочным, таинственным. Только так могла зваться женщина, прилетевшая к нему в кабинет с далекой звезды…
– Как «Мона»? – глупо пошутил он.
Девушка не поняла, о чем он, и насупилась.
– Почему ты говоришь «кажется»?
– Я… Я просто не уверена.
– Хм… А фамилия у тебя есть?
Она пожала плечами.
– Ты не хочешь мне сказать?
– Нет, почему же… Просто у меня голова так сильно болит, что мысли путаются…
– Вот подарочек, – хмыкнул Лоран. – Так у тебя еще и амнезия?
– Амнезия?
– Ну, раз ты не помнишь, кто такая!
– Меня Лиза зовут!
– Ага, «кажется»! – насмешливо произнес доктор.
…Лоран так и не смог полностью избавиться от того странного ощущения, которое испытал, обнаружив эту девушку у себя в кабинете. Сейчас, когда она очнулась, когда он увидел ее глаза – светлые, с четким контуром ресниц, широко расставленные, – чувство ее «инопланетности» даже усилилось. И ему было неловко за это чувство: как мальчишка, право слово… Даже не лицеист, а так, начальная школа, когда еще немножко веришь в сказки…
Он его старательно гнал от себя. Так старательно, что, похоже, переборщил с иронической интонацией… Но он не знал, как с ней разговаривать. Как нужно разговаривать с девушкой, прилетевшей с далекой звезды? Может, где-нибудь существует руководство по общению с инопланетянками? Да он все равно его проштудировать не успел…
– Ну, извините, – сухо ответила она. – Я сейчас уйду… Не буду вас больше беспокоить.
– И куда же это?
– Я?
– Ты, ты. Куда собираюсь я, мне известно. А вот куда собралась ты?
– Я…
– Тебе один путь, ма белль
[7]
, – в больницу.
– У меня что-то с головой, да?
– Не «что-то», а сильное сотрясение мозга вкупе с приличной гематомой!
– А почему?..
– Так это тебе лучше знать… Кто-то тебя по голове капитально ударил. Или ты сама обо что-то сильно ударилась. Не вспомнишь, случаем?
– Нет…
– Ладно. Я вызвал жандармерию, может, они что разузнают…
– Жандармерию? – с ужасом произнесла она. – Это как полиция?
– Да, а что ты так испугалась? Ты нелегально тут находишься?
– Легально… кажется… Я в гости… кажется… Нет, не помню… А зачем их?!
– Это обязательная процедура. Они уже уехали, не бойся. Констатировали ранение, – мало ли, вдруг оно имеет криминальное происхождение… И запечатлели твой портретик – на случай, если тебя искать кто станет. Надо же установить твою личность, как ты считаешь?
– А голова моя… Насколько это серьезно?
– Пролома черепа нет, тебе повезло, только трещина. Обширная гематома, я тебе уже сказал, – скорее всего, она и служит причиной твоей потери памяти. Это ненадолго, не бойся: как только гематома рассосется и пройдет шок, память восстановится… Во всяком случае, я на это надеюсь. Далее, следов насилия нет, не считая царапин. Сексуального насилия тоже нет…
– Вы меня… Вы?..
Доктор понял.
– Не я, – заверил он девушку. – Я врач общего профиля, а на предмет возможного изнасилования осматривал тебя наш гинеколог. Она женщина, к слову, если тебя это волнует… Тебе вообще крупно повезло: я тут сорганизовал своих коллег, рану твою обработал дерматолог, рентген сделали в нашем кабинете радиологии: надо было понять, каков характер твоей травмы. Стало ясно, что без больницы не обойтись, травма серьезная… Хотя в больницах не очень-то любят таких, как ты: ни документов, ни денег! И страховки небось нет. Кто платить будет, а?
Она не ответила.
– Ладно, не бойся, тебя все равно примут и сделают все, что надо. Если потом, когда память к тебе вернется, сможешь заплатить, то и хорошо.
– А если нет?
– Ну, значит, получишь блага цивилизации даром.
– Такое бывает?.. – не поверила Лиза.
– В нашей стране – да! – хохотнул Лоран.
– А вы и ваши коллеги… Я ведь вам тоже не могу заплатить…