Клерк позорный - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Рудницкий cтр.№ 19

– Кажется, из Саранска, – неуверенно сказала Лена, – или из Казани.

Вскоре приехал Толян, и все спешно разошлись. Как ни увлекательно было обсуждать нового сотрудника, а надо что-то делать.

Принимали в контору новых людей не так часто. Штат был укомплектован полностью и чтобы кого-то взять, прежде надо было кого-то уволить. Последним принятым был Коржик, и это случилось несколько месяцев назад.

Митхун пару раз с крайне озабоченным видом зашел, почти забежал, в кабинет Толяна. В руках у него были растрепанные бумаги. Теперь Коржик мог рассмотреть его в движении. Невысокого роста, коренастый, рыжий в веснушках. Простое, но хитрое лицо, напоминающее питу, на которую положили две маслины и немного рыжих волос. Одет он был в трикотажную жилетку грязно-зеленого цвета, из-под которой выглядывал ужасный деревенский галстук. Люди в таких жилетках и именно такого колера всегда казались Коржику потомственными сиротами и вызывали глубоко запрятанные отцовские чувства. Ему хотелось дать им конфету, утереть сопли своим платком и спросить, как дела в школе или где они там бывают. Не иначе, это была магия цвета жилетки, по-другому не объяснить. Ну, и покроя, конечно, тоже. Коржик назвал бы этот покрой жалобным. Потом, правда, хотелось отослать их подальше с глаз – делать уроки или погулять.

Похоже, на эту магию попался и Толян.

За обедом Митхун, никого не спросясь, умостился между Толяном и Ларисой, словно птенец кукушки, подброшенный в другое гнездо. Это было место Коржика, но тот об этом не знал, а народ промолчал из деликатности. Коржику тоже было неудобно заявлять о своих правах и он сел напротив. «Ладно, – решил он, – скажу завтра. Да и какая разница?»

– У нас новый сотрудник, – объявил Толян. – Зовут его Митхун Фиделевич, можно просто Митхун. Прошу любить и жаловать.

Митхун привстал и поклонился рыжей башкой. Все уставились на обладателя столь диковинных имени и отчества. «Стало быть, его родители любили индийское кино, – подумал Коржик. – А их родители – кубинскую революцию».

Кто-то сказал «Добро пожаловать», кто-то спросил у Толяна, чем он будет заниматься.

– Еще определимся, – уклончиво ответил тот.

«Секретный сотрудник», – с некоторой долей ревнивой неприязни подумал Коржик.

Зазвенели вилки, зазвучали шутки, воцарилась расслабленная застольная атмосфера. Не хватало только спиртного, но его не полагалось.

Толян был демократом – питался вместе со всеми, хотя внизу было несколько ресторанов, где еда получше. Но так уж повелось чуть ли не с основания офиса. Да и готовила Зоя, местная повариха, все-таки неплохо. Еще Толян здоровался с каждым за руку и к нему можно было почти запросто зайти в кабинет. За это его и любили.

Общие обеды создавали ощущение сплоченности и принадлежности к группе, тем более, что для сотрудников они ничего не стоили – оплачивал их Толян. То есть он платил зарплату поварихе и давал деньги на продукты. Мелочь, а приятно. В банке, откуда Коржик сюда и пришел, не было ни бесплатных обедов, ни даже бесплатного кофе, даже растворимого не водилось – за все приходилось платить, а кормили гораздо хуже. Иногда клерки даже травились.

Митхун в общей беседе почти не участвовал, но не из-за скромности, а по причине хорошего аппетита. Он больше слушал и налегал на еду. Скоро его тарелка опустела, и он попросил добавки. Повариха, обычно не очень щедрая на добавки, выдала ему беспрекословно, как новичку.

Постепенно трапеза завершилась, и народ перешел к чаепитию. Толян ушел – он никогда не пил чай сразу после еды. Попозже чай ему приносила в кабинет секретарша. Чай в конторе, в отличие от кофе, был плохой – «Липтон» в пакетиках из желтой пачки. Митхун поболтал своим пакетиком в кипятке, а потом поднял его за нитку и отжал пальцами прямо в чашку. Чтобы добро не пропало. Коржик от этого зрелища почувствовал легкую тошноту и отвел взгляд в сторону. Аппетит пропал. «Деревня», – подумал он с раздражением, но промолчал. Все остальные тоже промолчали, некоторые старались не смотреть.

Что-то подсказывало Коржику, что с этим типом всем еще предстояло хлебнуть неприятностей.

Однажды вечером Коржик возвращался домой в состоянии тупой усталости. Том самом состоянии, когда телевизор смотреть еще можно, а читать газету – уже нет, потому что слова разбегаются в разные стороны. Было жарко и хотелось пить. Но не минералки и не пива. Он зашел в магазин возле дома и купил две банки слабоалкогольного коктейля. Он знал, что это дерьмо, но иногда хотелось и его.

Дома он выпил обе банки почти подряд. Коктейль был еще холодным.

А ночью его начал бить озноб. Померил температуру – тридцать девять и пять. Он закрыл глаза и попытался уснуть, но вместо этого почувствовал, что отдает концы. В нем бродил коктейль и выключал все функции организма, как сторож выключает на ночь свет в большом здании. Температура стала еще выше. Коржик почувствовал чье-то присутствие рядом.

Он открыл глаза – у кровати стояли его органы и укоризненно смотрели на него. Здесь были печень, почки, селезенка и сердце. Остальные не вышли, как будто это их не касалось. А может, не смогли. Органы молчали. Коржик перестал стучать зубами и через силу спросил:

– Чего вам?

– Да вот, – ответили органы, – думаем.

– О чем?

– Как нам быть дальше.

– А что случилось?

– Коктейль твой вырубает нас. Такая, блин, отрава! Он-то и выдавил нас сюда.

Коржик не поверил и ощупал живот – тот был непривычно плоским.

– Вы что это удумали, а? – забеспокоился он.

– Остановимся мы, наверное, – сказали грустно органы. – Нет сил больше с ним бороться.

– А я как же?

Органы промолчали.

– Вы остановитесь, – понял Коржик, – и я умру?

Органы виновато кивнули.

– Работайте, суки! – взмолился Коржик. – Я не хочу умирать!

– Даже не знаем, Сергей, что тебе сказать, – ответили органы. – Мы уже почти что встали.

– Так запускайтесь по новой!

– Легко тебе говорить! Этот твой коктейль такой ядовитый – не сладить нам с ним.

– А вы попробуйте, – стал он их уговаривать, – ну, миленькие, навалитесь дружно – он и дрогнет. А я вам за это чего-нибудь куплю.

– Спасибо, ты уже купил. Больше не надо.

– Нет, я чего-нибудь хорошего. Ну, шабли, там, или рому «Баккарди».

– Да погоди ты с ромом, – сказали органы. – Кондобимся мы. Может, нам уже вообще больше ничего не понадобится. Да и тебе тоже.

– Нет-нет, органы, – стал он их увещевать, – так нельзя. Не пасуйте перед трудностями. Сплотитесь и держитесь. Нельзя сейчас кондобиться, никак нельзя. Вон и стабильность у нас везде наступила, стабфонд растет, материнский капитал выдают – живи да радуйся!