Держава богов - читать онлайн книгу. Автор: Н. К. Джемисин cтр.№ 70

Я улыбнулся ему, наконец-то поняв ту печаль, которая снедала его в те бесконечные пустые годы, пока он не осознал собственную природу.

– Вот, значит, и доказательство, – проговорил я.

У меня были карманы, и я сунул в них руки. Мой голос звучал тонко: я опять стал мальчишкой. Хотя бы во сне я все еще был собой.

Нсана улыбнулся, идя ко мне по окаймленной цветами дорожке, и те колыхались без всякого ветра. На краткий миг моему взору предстала его истинная сущность: безликая, цвета стекла, преломляющая окружающее через искажающие линзы тела, конечностей и лишенного черт лица. Потом Нсана вновь обзавелся деталями и цветами, но не теми, которые можно видеть у смертных. Он вообще ничего не делал как смертные, если мог без этого обойтись. В этот раз он выбрал себе кожу, похожую на небеленое камчатное полотно с завитками рельефного узора, а волосы напоминали темнокрасное вино, расплескавшееся и замороженное на лету. Радужные оболочки его глаз были янтарного цвета, словно отполированное окаменевшее дерево, – прекрасные, но несколько пугающие, словно у змеи.

– Доказательство чего? – спросил он, останавливаясь передо мной. Он говорил легко, немного поддразнивая, словно мы с ним виделись только вчера, а не эпоху назад.

– Моей смертности. Иначе бы я тебя не увидел.

Я улыбался, но знал, что он распознает в моем голосе правду. Он, в конце-то концов, покинул меня ради смертного человечества. Я сумел это пережить, будучи уже достаточно большим мальчиком. Но и притворяться, будто этого не было, не собирался.

Нсана слегка вздохнул, миновал меня и остановился у края скалы.

– Боги тоже могут видеть сны, Сиэй. Ты всегда мог найти меня здесь.

Я принялся ковырять землю ногой.

– Терпеть не могу сны…

– Знаю. – Он уперся руками в бедра, с явным восхищением разглядывая созданный мною сновидческий пейзаж. В отличие от недавно приснившегося мне царства богов, этот пейзаж не являлся простым воспоминанием. – И это очень плохо, потому что у тебя так здорово получается.

– Ничего у меня не получается. Я ничего не делаю. Это все сон.

– Делаешь, и еще как. Сон – это ведь твое творение. Все это… – он широким жестом обвел все, что нас окружало, и по ходу движения его руки пейзаж волновался, – все это – ты. И даже тот факт, что ты позволил мне явиться сюда, есть твое деяние, потому что прежде ты никогда этого не позволял. – Он опустил руки и посмотрел на меня. – Даже в те годы, когда был рабом Арамери…

Я вздохнул, ощущая усталость даже во сне.

– Что-то мне сейчас совсем не хочется думать, Нса. Пожалуйста…

– А тебе никогда не хочется думать, глупый ты мальчишка.

Нсана подошел ближе, обнял меня за плечи и притянул к себе. Я для вида посопротивлялся, но он знал, что это только для вида, и мгновение спустя я вздохнул и опустил голову ему на грудь. Только это оказалась не грудь, а плечо, потому что я вдруг сделался выше ростом и перестал быть ребенком. Когда я удивленно вскинул голову, Нсана испустил долгий вздох и взял мое лицо в ладони для поцелуя. Этим он не имел в виду разделить себя со мной; я и так стоял объятый им, а он – мной. Но я припомнил иные поцелуи, иные пласты бытия, когда невинность и сны были двумя сторонами одной монетки. В те времена я полагал, что мы весь остаток вечности проведем вместе.

Сновидческий пейзаж стал меняться. Когда мы отстранились, Нсана вздохнул, и тканые черты его лица сложились по-новому. Они на что-то намекали, но ничего не значили.

– Ты больше не дитя, Сиэй, – сказал он. – Пора взрослеть.

Мы стояли на улице Первого Города. Все, чего достигнут или могли бы достичь смертные, уже существует в царстве богов, где время не данность, а скорее принадлежность, а сути Троих смешиваются то так, то этак в зависимости от их капризов и настроений. Теперь, когда Итемпас был низложен и изгнан, от его порядка остались только смутные воспоминания. Город, вполне узнаваемый еще несколько лет назад, стал теперь едва знакомым. Он к тому же менялся каждые несколько мгновений, повинуясь некоему циклу, постичь который мы не могли. А может, все из-за того, что дело происходило во сне? Если рядом Нсана, поди разбери.

Так что мы с ним пошли мощеными улицами, которые превращались в гладкие тротуары и сменялись движущимися металлическими дорожками, а потом, словно утомившись, вновь делались мостовой. За нами на тропинках вырастали грибы и тотчас обращались в прах. Каждый квартал – а некоторые из них были круглыми – являл глазу то приземистые здания из крашеного дерева, то высеченные из мрамора величавые купола, а временами и домики под тростниковыми крышами. Из любопытства я заглянул в одно из этих зданий сквозь окошко. Внутри было темновато, лишь громоздились какие-то тени, слишком расплывчатые и неясные, чтобы посчитать их за мебель, а стены украшали какие-то пустые картины. Что-то придвинулось к окошку изнутри, и я поспешно отскочил. Я ведь больше не был богом. Осторожность не помешает.

Мы то и дело оказывались в тени гигантских башен из стали и стекла, что плыли, подобно облакам, в нескольких метрах над землей. Одна из них два квартала следовала за нами, точно потерявшийся щенок, но потом, глухо простонав, свернула и поплыла по другой улице. Других пешеходов не было видно, хотя мы ощущали присутствие наших братьев: одни наблюдали за нами, другим не было дела. Город притягивал их, потому что был прекрасен, но как они его выдерживали, понятия не имею. Что это вообще за город, если в нем нет жителей? Это как жизнь без дыхания. Или дружба без любви. Какой в них смысл?

Потом вдалеке забрезжило нечто, привлекшее наше внимание. Глубоко в сердце города, выше и медленнее плывущих над землей небоскребов – гладкая, сверкающая белая башня без окон и дверей. И даже при всей архитектурной мешанине этого места некоторым образом угадывалось, что эта башня не отсюда.

Я остановился и стал, хмурясь, разглядывать это чудо. Тем временем рядом вырос гриб повыше Нсаны, раскинув шляпку над нашими головами.

– Это еще что такое? – спросил я.

Нсана напряг волю, притягивая башню поближе, и город стал собираться в складки, пока мы не оказались у ее подножия. Убедившись, что дверей действительно нет, я вдруг скривил губы: башня, оказывается, была сложена из день-камня. Такой вот кусочек Неба посреди божественных снов – мерзость.

– Это ты ее сюда притащил, – сказал Нсана.

– И не думал, во имя всех преисподних!

– А кто, если не ты, Сиэй? Я соприкасаюсь со смертным царством только посредством снов, и оно меня не затрагивает. Оно никогда не оставляло на мне следа.

Я пристально посмотрел на него:

– Оставило след? Вот, значит, как ты обо мне думаешь?

– Именно так, Сиэй. Ты им помечен.

Я уставился на него, соображая, обидеться мне, рассердиться или испытать какие-то иные чувства, и Нсана вздохнул.

– Точно так же, как я отмечен нашей разлукой, – продолжил он. – А все мы – Войной. А ты думал, что ужасы, которые тебе довелось пережить, просто рассеются, едва ты обретешь волю? Ничего подобного: они стали частью тебя. – И, пока я подыскивал слова для испепеляющего ответа, Нсана вновь нахмурился, разглядывая башню, и добавил: – Это ведь не просто скверные воспоминания.