Полюблю до гроба - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 55

Зинаида Федоровна, недолго раздумывая, продала свою комнату и отправилась на новое место жительства. Она слышала, будто в Питере лучше с работой, чем в провинции, и подумала, что при наличии бесплатного жилья она заживет как у Христа за пазухой.

Правда, по приезде она испытала сильное разочарование.

«Собственный дом» оказался вот этой самой развалюхой на Поперечной улице, двоюродная сестра сильно пила и по этой причине обзавелась множеством болезней. А родственница из провинции понадобилась ей в качестве бесплатной сиделки. Кроме того, Евдокия гнала самогон, чем и зарабатывала на жизнь, а по причине слабого здоровья стала плохо справляться с этой работой.

В общем, на Зинаиду легла вся работа по дому, присмотр за самогонным производством да уход за больной сестрой.

А Евдокия, хотя и болела, все деньги за проданный самогон оставляла себе. Точнее, отдавала их любимому сыночку Грише. Так что Зинаида опять осталась ни с чем.

Тут ей подвернулась работа дворника в новом доме на Наличной улице.

Она ухватилась за эту работу, хотя приходилось ездить в другой конец города.

В доме на Наличной жила в основном публика приличная, чистая, жильцы сильно не мусорили, так что работа оказалась не слишком тяжелой. Зинаида Федоровна от природы женщина разговорчивая, любила почесать языком с соседками, и волей-неволей разговор заходил о богатой семье Ивановых.

То есть, вероятнее всего, были в доме семьи и побогаче Ивановых, но Инна Васильевна очень уж любила свое богатство выставлять напоказ – с ведром помойным выйдет, и то вся цацками дорогими обвешается.

Неудивительно, что соседи ее не слишком любили и часто обсуждали – недобрый глаз ведь все видит.

И дома, с сестрой, Зинаида пару раз упомянула невоспитанную богачку. При тех разговорах присутствовал Гришенька, и слушал он тетку с явным интересом.

А потом… потом квартиру Ивановых обчистили, и весь дом узнал, что все их богатство – Иннины выдумки и хвастовство на пустом месте, все Иннины драгоценности – копеечные стекляшки.

Инна Васильевна с того дня старалась ни с кем из соседей не встречаться, так как знала, что над ней смеется весь дом.

Впрочем, не одной ей было не до смеха.

Дворничиха Зинаида Федоровна тоже сильно расстроилась.

Сперва, правда, она не заподозрила, что племянник Гришенька имеет к этому ограблению какое-то отношение. Но через несколько дней Гриша наведался в домик на Поперечной улице и, выпив пару стаканов теткиного самогона, начал на нее кричать, что она его подставила, выставила дураком перед друзьями.

– О чем ты, Гришенька? – спросила Зинаида Федоровна в недоумении.

– Будто сама не понимаешь! – огрызнулся племянник. – Наговорила, что у этих Ивановых денег куры не клюют, а у них и брать-то оказалось нечего! Голь перекатная!

– Гришенька! – перепугалась тетка. – Неужели это ты?

Он же в ответ обругал Зинаиду Федоровну такими словами, каких она даже от мужа-покойника не слышала.

Капитан Творогов, который старательно фиксировал показания хозяйки дома, в этом месте прервался и поднял на нее взгляд:

– Значит, гражданка Хомякова, вы подтверждаете, что кражу в квартире Ивановых на Наличной улице совершил ваш племянник Григорий с соучастниками?

– Это все они! – воскликнула Зинаида убежденно. – Это все дружки его! Сбили Гришеньку с пути, втянули в дурные дела… Гришенька – хороший мальчик, добрый и воспитанный, а дружки его сбили с толку. Такие все скверные, пробы ставить негде! Особенно один, уголовная его морда! Страшный, волосы белые…

– Имя, фамилию не знаете?

– Не знаю… – честно призналась Зинаида. – Промеж себя они его кличут Мертвяком. И правда, он на покойника сильно смахивает. Такой страшный…

– А у Григория, племянника вашего, такая же фамилия, как у вас? Хомяков?

– Нет, я же по мужу Хомякова, а Гришенька, он Зайцеваев…

– Ну, продолжайте… – разрешил Творогов, отметив все в протоколе.

После такого ужасного открытия Зинаида Федоровна очень расстроилась. Но еще больше она огорчилась, когда ее уволили с работы – официально управляющий сказал, будто за нарушение дисциплины и якобы от нее частенько пахло спиртным. Однако на самом деле повлияло то, что в доме пошли слухи о причастности дворничихи к ограблению квартиры Ивановых. Слухи эти распространяла пенсионерка Полина Сидоровна – та, что с пекинесом, ей стало обидно, что на допросе в милиции Зинаида выставила ее полной маразматичкой.

Тут двоюродная сестра Евдокия очень своевременно померла. То ли тоже расстроилась, узнав о темных Гришенькиных делишках, а скорее всего, выпила лишку собственного самогона. Так или иначе, только отмучилась Евдокия.

Зинаида Федоровна осталась одна в домике на Поперечной улице и взяла в свои твердые руки самогонный бизнес. Тем более что из-за болезни сестры давно уже реально сама с ним управлялась.

– А что мне оставалось делать? – спросила она Творогова. – С работы меня уволили, на новую работу в моем возрасте не устроишься, а жить-то на что-то надо!

– Вы, гражданка Хомякова, так и не прояснили, откуда в вашем доме взялись краденые вещи!

Глаза хозяйки снова забегали, но Ашот Бахчинян грозно взглянул на нее и вполголоса произнес страшные слова «хазани-хоровац». Зинаида вздрогнула и продолжила:

– А я разве знала, что они краденые? Мне Гришенька их приносил, просил у себя подержать – а я откуда знаю, где он их брал? Может, подарил ему кто!

– Значит, укрывательство краденого… а возможно, скупка с целью перепродажи! – проговорил Творогов, оторвавшись от протокола. – Это уже статья семьдесят восьмая, до восьми лет!

– Какая скупка? Какое укрывательство? Не знала я, откуда он это берет! – заныла Зинаида.

– Насчет этого судьям будете доказывать, а уж как они решат… вы вот лучше скажите – про остальные квартирные кражи вы что знаете?

– Ничего не знаю, вот те крест! – Хозяйка ударила себя кулаком в грудь. – После того случая с Ивановыми они меня не слушали, кто-то другой их на квартиры наводил!

– Ладно, Хомякова, это мы проверим. А пока подпишите вот здесь! – Творогов пододвинул ей листы протокола, исписанные мелким неровным почерком.

Зинаида заколебалась, но перехватила мрачный взгляд Бахчиняна и крупно вывела внизу протокола свою фамилию.

Капитаны удовлетворенно переглянулись, и в этот самый момент за окном скрипнула калитка.

– Это кто же к вам пожаловал? – с живейшим интересом проговорил Творогов и отодвинул занавеску.

По тропинке к крыльцу шел краснощекий молодой человек лет двадцати пяти с гладко прилизанными волосами и подозрительно честными глазами, какие бывают только у воров и мошенников.

– На покупателя самогона не очень похож! – произнес Творогов, отходя от окна.