Осиная Фабрика - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бэнкс cтр.№ 10

Первым проснулся Эрик, потом я открыл глаза как бы заспанный, и мы разбудили Пола и нашего двоюродного брата. Блис избавил меня от заботы предложить поиграть в футбол, и сам сделал это. Эрик, Пол и я обозначали ворота, а Блис торопливо пристегивал свою ногу.

Никто ничего не заподозрил. С первых секунд, когда мои братья и я стояли ошеломленно, а Блис кричал и прыгал, и дергал свою ногу, и до слезного прощания родителей Блиса и снятием показаний Диггсом (заметка даже появилась в Инвернесском Курьере, смерть была замечена из-за своей курьезности парой писак из желтой прессы), никто даже не предположил, что это могло бы быть чем-нибудь, кроме трагического и слегка странного случая. Только я знал больше.

Я не сказал Эрику. Он был шокирован случившимся и искренне жалел Блиса и его родителей. Я только сказал: думаю, это был Божий суд, что Блис сначала потерял ногу, а потом ее замена стала орудием его падения. Все из-за кроликов. Эрик, который тогда проходил религиозную фазу — кажется, я ему немного подражал — думал, что это было ужасной мыслью, Бог не такой. Я сказал: тот, в которого я верю, такой.

В любом случае, такова была причина названия того участка земли Парком Змеи.

6

Я лежал в постели, думая обо всем этом. Отец до сих пор не вернулся. Возможно, он собирался не ночевать дома, что совершенно необычно, даже пугающе. Возможно, он сбит кем-нибудь или умер от сердечного приступа.

У меня всегда было и осталось до сих пор двойственное отношение к возможному несчастному случаю с моим отцом. Смерть всегда бодрит, заставляет тебя понять, насколько ты сам жив, насколько ты уязвим, но пока удачлив; смерть кого-нибудь близкого предоставляет хороший повод стать ненадолго немного сумасшедшим и делать штуки, которые в другой ситуации были бы непростительными. Какое удовольствие плохо себя вести и все равно получать кучу соболезнований!

Но я бы скучал по нему и не знаю, как с юридической точки зрения я бы мог остаться здесь. Получил бы я все его деньги? Это было бы здорово, я смог бы сразу купить себе мотоцикл вместо того, чтобы ждать. Господи, я бы много чего мог бы сделать, я даже не знаю, с чего именно начать думать. Но это было бы большой переменой и я не знаю, готов ли я к ней.

Я чувствовал, как соскальзываю в сон, я начал воображать и видеть всякие необычные штуки перед глазами: формы лабиринтов и расползающиеся пятна неизвестных цветов, затем фантастические здания и космические корабли, и оружие, и ландшафты. Я хотел бы лучше помнить мои сны…

Через два года после того, как я прикончил Блиса, я убил моего младшего брата Пола, по иным и более важным причинам, чем те, по которым я избавился от Блиса; еще через год я сделала то же самое с моей двоюродной сестрой Эсмерельдой, более или менее из-за каприза.

Вот мой счет до сего дня. Три. Я не убивал никого уже много лет и никогда не собираюсь этого делать.

Это просто была стадия, через которую я проходил.

1

Мои главные враги — Женщины и Море. Я их ненавижу. Женщин потому что они слабые и глупые и живут в тени мужчины, и ничего с ними не сравнится, а Море потому, что оно всегда раздражает меня, разрушая построенное мной, смывая покинутое мной, очищая следы, которые я оставил. И я не уверен в невиновности Ветра.

Море — нечто вроде мифологического врага, и в душе я приношу ему то, что можно назвать жертвами, немного боясь его, уважая его, как следует, но часто обращаясь с ним как с равным. Оно воздействует на мир, и я тоже, нас нужно бояться. Женщины…ну, если вам интересно мое мнение, женщины — существа неприятные. Я не люблю, когда они есть на острове, даже если это всего лишь миссис Клэмп, которая приходит по субботам убирать в доме и приносит продукты. Она очень древняя и беспола как бесполы очень старые и очень маленькие. Но она же была женщиной, и я презираю это по моим собственным причинам.

Я проснулся следующим утром, думая о том, вернулся или нет отец. Не тратя времени на одевание, я пошел в его комнату. Я собирался дернуть дверь, но услышал его храп до того, как дотронулся до ручки двери и потому повернул и пошел в ванную.

В ванной, после того, как я пописал, я начал ежедневный ритуал омовения. Сначала я принял душ. В течение двадцати четырех часов только во время душа я снимаю свои трусы. Я положил старую пару в мешок для грязного белья в шкафчике. Я тщательно помылся, начав с волос и закончив пальцами ног и ногтями. Иногда, когда я должен приготовить драгоценные вещества, такие как грязь из-под ногтей или пыль из пупка, я вынужден не принимать ванну или душ несколько дней, я ненавижу это, потому что я чувствую себя грязным, все чешется и единственная стоящая штука в таком воздержании — чувство после хорошего душа в конце.

После душа и короткого растирания сначала полотенцем для лица и потом банным полотенцем я подстриг ногти. Потом я хорошо почистил зубы электрической зубной щеткой. Потом бритье. Я всегда использую пену для бритья и станки последней модели (последнее достижение на сегодняшний момент — плавающая головка с двойным лезвием), удаляя мягкие волоски, выросшие за вчерашний день и ночь, с умением и точностью. Подобно всем моим омовения, я бреюсь, соблюдая точный и предопределенный ритуал, я делаю бритвой то же самое количество движений равной длины в одной и той же последовательности каждое утро. Как всегда, я почувствовал пощипывание приливающей энергии, когда я внимательно разглядывал идеально выбритую поверхность моего лица.

Я высморкался и вычистил нос, вымыл руки, почистил бритву, щипчики для ногтей, душ и раковину, сполоснул полотенце и причесал свои волосы. К счастью, прыщиков не было. Так что ничего больше делать не потребовалось, кроме заключительного мытья рук и чистых трусов. Я положил все мои приспособления для мытья, полотенца, бритву и так далее в точности там, где они должны лежать, вытер пар с зеркала ванного шкафчика и вернулся в свою комнату.

Там я надел носки, в этот день полагались зеленые. Потом рубашку цвета хаки с карманами. Зимой у меня была бы под рубашкой майка и зеленый армейский свитер поверх нее, но не летом же. Затем последовали мои зеленые вельветовые штаны, коричневые ботинки “Кикерс”, лейблы с них были сорваны, как и со всего, что я ношу, поскольку я отказываюсь быть ходячей рекламой. Мой военный жакет, нож, сумки, катапульту и другое снаряжение я взял с собой на кухню.

Было еще рано, собирался дождь, о котором говорили во вчерашнем прогнозе погоды. Я слегка позавтракал и был готов.

Я вышел в свежее влажное утро, двигаясь быстро, чтобы было тепло и чтобы успеть обойти остров до начала дождя. Холмы за городом были спрятаны облаками, ветер усиливался, на море поднималось волнение. Трава была мокрая от росы, капли склоняли бутоны цветов и цеплялись за мои Жертвенные Столбы, роса была как прозрачная кровь на съежившихся головах и маленьких высохших телах.

Пара самолетов закричала над островом, на высоте сто метров быстро шли крыло к крылу два “Ягуара”, они пересекли весь остров за время одного движения ресниц и полетели над морем. Я взглянул на них и пошел своим путем. Однажды, пару лет назад двое таких же заставили меня подпрыгнуть. Они шли на запрещенной небольшой высоте после учебной бомбежки над дальним краем залива и так внезапно заревели над островом, что я подпрыгнул во время тонкого маневра ловли банкой осы, сидевшей на старом пне около поломанного загона для овец. Оса укусила меня.