Юсуповы, или Роковая дама империи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 57

Надо сказать, что, хоть русских во Франции было очень много и все мы вроде бы бежали из Совдепии с одинаковыми чувствами, мы вовсе не всем своим соотечественникам раскрывали объятия. Феликс был, впрочем, очень неосторожен. Во мне сословные предрассудки были еще сильны, я все еще продолжала обитать на своем романовском Олимпе, а мой муж жил с исключительным доверием и бесшабашным любопытством ко всем подряд. Правда, когда объявилась так называемая великая княжна Анастасия, он никакого доверия к ней не проявил!

Сейчас на некоторое время отвлекусь, чтобы рассказать эту необычайную историю, которая нас не могла не коснуться, как и всех Романовых.

Примерно году так в 1927-м Мари, великая княгиня Мария Павловна, рассказала, что в Париже много говорят о появлении спасшейся дочери императора, великой княжне Анастасии. Мы с Феликсом уставились на Мари в недоумении: не сошла ли она с ума?! Всем было известно, что следователь Николай Соколов, по приказу адмирала Колчака изучивший материалы дела на месте в 1918 году, вскоре после трагедии, вполне определенно установил, что уничтожена была вся без исключения семья императора! И хоть сначала тела Анастасии и Алексея считались пропавшими, потом нашли и их.

– Говорят, у нее такие же голубые глаза, – растерянно пробормотала Мари, видя наши насмешливые ухмылки. – И госпожа Боткина очень уверена, что это Анастасия! И герцог Лейхтенбергский поселил ее в своем замке!

– Ради бога, перестань! – раздраженно сказал Феликс. – Не нужно принимать желаемое за действительное! Ольга Александровна все нам про нее рассказала.

В самом деле, некоторое время назад моя тетя, великая княгиня Ольга Александровна, была у нас и сообщила, что в Берлине пыталась утопиться женщина, которую спасли чудом, и она, очнувшись, назвалась великой княжной Анастасией Николаевной. Якобы ее спас от расстрела в Ипатьевском доме солдат по фамилии Чайковский, он же помог скрыться, она вышла за него замуж – уже за границей. Потом муж умер, она вынуждена была работать, чтобы как-то прожить… Она потеряла память и только теперь, едва не умерев, вспомнила, кто она. К этой особе немедленно началось паломничество эмигрантов-монархистов, которые рады были ухватиться за любую надежду, возвращавшую их в незабвенное прошлое. Кто-то узнавал в ней Анастасию, кто-то – нет. Больше всех поддерживала ее госпожа Боткина, жена доктора, расстрелянного вместе со всей семьей моего дяди. Она довольно близко знала моих кузин. Ее восторженное письмо побудило Ольгу Александровну обратиться к Пьеру Жильяру, воспитателю моего кузена Алексея, цесаревича. Жильяр ближе других помнил великих княжон; более того, он последовал за семьей моего дяди в ссылку, в Екатеринбург, но большевики не позволили ему поселиться в Ипатьевском доме. В 19-м году Жильяр покинул Россию, женившись на бывшей горничной моих кузин. Теперь он преподавал в университете Лозанны. Тетя Оля попросила его встретиться с этой Анастасией.

Он явился в больницу с женой. Девушка сначала ничего не помнила, не узнала его, но постепенно воспоминания к ней словно бы возвращались. Каждый день она могла рассказать какой-то новый эпизод из жизни. Впрочем, вокруг нее толклось столько эмигрантов, в том числе и бывавших при дворе, знавших дочерей императора, что она многое могла узнать из их рассказов. Потом, когда я читала ее «записки», меня поразило, что она описала тот случай с горничной-красавицей, которую ma tantine отставила от своих дочерей, потому что они уступали ей внешностью. Я на какой-то миг даже поколебалась в своих сомнениях… А потом Александра Александровна Жильяр с горечью рассказала, что она сама, ненадолго поверив Анастасии, пустилась в откровения и описала ей ту старинную историю, которую так хорошо знала. Ведь она сама и была той Шурой Тегловой, которую моя тетушка взяла на смену бедняжке Оленьке…

К несчастью, очень многие из нашего круга этой особе поверили. Но и моя тетя Оля, в конце концов ее сама повидавшая, и моя двоюродная тетя, принцесса Ирен Прусская, сестра императрицы, и фрейлина государыни баронесса Буксгевден, и многие другие ее разоблачали. Они прекрасно знали настоящую Анастасию. Впрочем, самозванка и сама себя разоблачала. В ней не было ни следа породы, достоинства, она просто играла роль… Так, как эту роль понимала. Моя бабушка, вдовствующая императрица Мария Федоровна, говорила Ольге Александровне: «Неужели ты думаешь, я немедленно не поехала бы к ней, если бы верила, что это моя внучка?» Более того, моя бабушка отправила в Берлин Алексея Волкова, бывшего камердинера императрицы Александры Федоровны, единственного человека, кому удалось вырваться из Екатеринбурга. Он видел Анастасию незадолго до убийства царской семьи. Mamаn переписала для меня отчет, который представил моей бабушке Волков:

«До госпожи Чайковской я добрался не без труда. В мое первое посещение мне не позволили говорить с ней, и я принужден был удовольствоваться тем, что рассматривал ее из окна; впрочем, даже этого мне было достаточно, чтобы убедиться, что эта женщина не имеет ничего общего с покойной великой княжной Анастасией Николаевной. Я решил все же довести дело до конца и попросил о еще одной встрече с нею.

Мы увиделись на следующий день. Я спросил ее, узнает ли она меня; она ответила, что нет. Я задал ей еще множество вопросов; ответы были столь же отрицательны. Поведение людей, окружающих госпожу Чайковскую, показалось мне довольно подозрительным. Они беспрестанно вмешивались в разговор, отвечали иногда за нее и объясняли всякую ошибку плохим самочувствием моей собеседницы.

Еще раз должен подтвердить, и самым категоричным образом, что госпожа Чайковская не имеет никакого отношения к великой княжне Анастасии Николаевне. Если ей и известны какие-то факты из жизни императорской фамилии, то она почерпнула их исключительно из книг; к тому же ее знакомство с предметом выглядит весьма поверхностным. Это мое замечание подтверждается тем, что она ни разу не упомянула какой-нибудь детали, кроме тех, о которых писала пресса…»

Эта особа, впрочем, не смущалась и уверяла, что хорошо знакома с нами, Юсуповыми. Когда я позднее читала ее книгу, я просто со смеху умирала, читая описание нашей с Феликсом семьи:

«Мы частенько наезжали к Юсуповым. Моя кузина Ирэн, дочь великой княжны Ксении Александровны, сестры государя, была замужем за князем Феликсом Сумароковым-Юсуповым. Ах, они были так веселы, задорны, привлекательны, обаятельны! Они притягивали к себе, многие люди любили бывать у них.

Еще бы – танцы, вечера, развлечения, домашние концерты! И приглашали не бог весть кого, любимцев публики: Собинова, Максакову, Барсову, Вяльцеву, цыган. Иногда собиралось небольшое общество, человек пятнадцать – двадцать, читали вслух, разыгрывали скетчи, заводили какие-то необычные развлечения, иногда садились за карточный стол. Всяк иностранец, приезжавший в Петербург, норовил заехать в это очаровательное общество.

Особняк Юсуповых находился на набережной Мойки. Иностранцы, когда брали извозчиков, чтобы к ним ехать, говорили: «Мойка-стрит, Юсупов-хаус». В двухэтажном особняке множество комнат и большой танцевальный зал. После танцев всегда подавали пикантный ужин: креветки, крабы, красное вино и мадера, по праздникам – шампанское и торты.