Склейки - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Лебедева cтр.№ 30

Но она не слушает, наклоняется над разблюдовкой:

– Должна успеть. В одиннадцать – первая съемка, потом едешь в час, потом – на рекламу в три, быстренько вернешься и все напишешь, да?

– Конечно, напишу.

Набираю воздуха в грудь. Будет трудно, особенно если учесть, что новогодний сюжет снят, но не написан и не смонтирован.

Данка, словно прочитав мои мысли, говорит:

– Девочки, праздничный выпуск монтируем после основного.

Разочарованные вздохи: всем хотелось пораньше уйти домой.

В три часа дня еду с основной съемки на джинсу. Голова уже ничего не соображает. В офисе первый сюжет скинут в компьютер, но не отсмотрен. Не знаю, как смогу все сделать за один день.

На улице хмуро: вечереет, и небо закрыто серыми снежными тучами.

Мы снимаем открытие нового супермаркета. На ступеньках – толпа, красная ленточка у стеклянной двери трепещет на ветру. Директриса и владелица магазина, кутаясь в шубы и улыбаясь, произносят дежурные фразы и щелкают ножницами. Директриса поворачивает ключ в замке, он не поворачивается. У меня холодеет в груди. Замок замерз. Дверь не открывается.

– Что случилось? – спрашиваю я хозяйку.

– Дверь заело.– Она пожимает плечами.

– И что делать?

– Сейчас откроем.

– Понимаете,– говорю я,– у меня очень мало времени. Машина и оператор должны быть в офисе через сорок минут...

– Меня это не волнует,– хозяйка делает рукой неопределенный жест. Она выше меня на целую голову и смотрит куда-то в пространство,– я деньги заплатила, вот и ждите.

– А нельзя пройти через служебный вход?

– А вы что, собираетесь снимать магазин без покупателей?

И хозяйка уходит, оставляя меня с чувством беспомощности: я-то понимаю, как сильно подвожу Надьку. Оборачиваюсь на оператора: Сенька от нечего делать снимает толпу на ступеньках.

Идут минуты, и наконец появляется слесарь. Двери распахиваются, народ валит в магазин. Мне неприятно видеть хозяйку, она молодая и холеная стерва, каких много, но приходится опять идти к ней.

– Могу я взять у вас интервью? – спрашиваю я ее.

– По поводу?..– Хозяйка брезгливо поднимает бровь.

– По поводу нового магазина.

– Зачем?

– Ну я же должна понимать, что о нем рассказывать.

– Так вы же журналист.

– Да.

– Значит, сами должны знать, что рассказывать.

Моя голова начинает кружиться, я словно в абсурдном сне.

– Но откуда,– говорю я,– я смогу взять информацию, если вы мне ее не дадите?

– Это не мое дело знать, откуда вы что берете. Это ваша работа.

Она снова уходит. Время идет, но я не могу уехать без интервью.

Высокая старорежимная хала директора магазина мелькает в толпе. Я бегу меж прилавками, и полы моей расстегнутой куртки задевают расставленные по полкам продукты. Хватаю директрису за рукав:

– Будьте добры, интервью!

Она растерянно и согласно кивает. Мы устраиваемся посреди торгового зала. Людям теперь не пройти в мясной отдел, но меня это уже не волнует, и только когда наглая толстуха все же протискивается между камерой и прилавком, едва не сломав штативу черную двухколенную ногу, шиплю почти по-змеиному. Директриса напряжена и испугана, словно перед казнью, но вид микрофона лишает ее силы воли, и уйти она уже не может.

Сенька копается слишком долго.

– Можно начинать? – спрашиваю я через плечо.

– Оксан,– говорит он дрожащим голосом.

– Что?!

– Микрофон не работает.

– Давай петлю.

– Петлю я Витьке отдал: он с рекламой пишет поздравления.

– На пушку [11] ?

– Шумно.

– Что делать?

Рыжеволосый Сенька краснеет от напряжения.

– Пойдем в тот зал, а? Где подарки? Там народа меньше.

– Идем.

Сенька пробирается вперед. Перед ним – камера, ощетинившаяся штативными ногами. Складываться и разбираться снова нам уже некогда. Я бегу следом на цыпочках, привязанная к Сеньке черным шнуром неработающего микрофона: никто так и не подумал его смотать. За нами – директриса, и лицо у нее такое, будто она сейчас заплачет, но мне плевать.

Мы приезжаем в офис без двух минут четыре. Сенька несется к себе наверх за петлей. Когда я захожу в кабинет, Надька, одетая, с блокнотом и ручкой в руках, сидит на стуле у двери.

– Приехали? – Данка поднимает голову от телефонного справочника.– Надь, поторопись.

– Поторопись?! – Надька заведена до предела.– А толку? Все равно уже опоздали.

– Но может быть...– Данка перед ней почти заискивает.– Как же мы без этого сюжета? У остальных телеканалов он будет.

Сенька появляется в дверях, дает Надьке в руки коробочку с петлицей.

– Что это? – Она гневно таращит на него глаза.

– Петля.

– А микрофон?

– Сломан.

– И как ты себе представляешь?..

– Прицепим...

– Как?! К кому?! Ты знаешь, сколько там будет народу?! Сколько нам синхронов надо набрать?!

И они, препираясь, выходят за дверь, а я живо представляю себе, как журналисты других каналов будут тянуть к интервьюентам нормальные, украшенные кубиками с логотипами микрофоны, а Надька, словно навозного жука, зажмет в двух пальцах крохотную фитюльку петли, и люди будут настороженно коситься на нее, не понимая, что это такое она тычет им в лицо.

Данка не отчитывает меня за опоздание. Она понимает: у всех нервы, и ей сейчас важнее, чтобы я собралась и написала-таки три сюжета к сегодняшнему выпуску.

Выхожу из офиса в восемь.

Мелкие, невидимые в ночном воздухе снежинки щекочут лицо, тают на губах, касаются ресниц.

Машина мигает мне фарами, Дима идет навстречу, а подойдя – обнимает.

– Устала? – спрашивает он, и я только киваю.

– Ну все, все-все-все,– Дима успокаивает меня, словно маленького ребенка.– Можно отдыхать. Поехали?

И я иду к машине.

Сажусь в салон, кутаюсь в куртку, сплетаю руки на груди. Дима включает печку и тихую музыку. Машина, покачиваясь, как колыбель, выезжает из офисного двора. Я дремлю сначала, потом спрашиваю, вдруг сообразив:– А ты почему здесь?

Дима молчит.

– Ты же в шесть попрощался со всеми и ушел...