Посох царя Московии - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 29

Наконец все стихло. Только время от времени слышались тихие предсмертные стоны и вскрики ногайцев, которых со сладострастным упоением добивали калеки. Что касается пленников, то они сгрудились в кучу и не знали радоваться им освобождению или горевать, потому что сразу поняли, кто их спасители.

Среди ясыра находился и Элизиус Бомелиус. Трудно было узнать в закопченном оборванце, одетом в одно изгвазданное исподнее, щеголеватого лекаря-иностранца. Его дорогую одежду и обувь сняли ногайцы, и бедный Бомелиус едва ковылял на своих израненных, сбитых в кровь босых ногах. Он никак не мог понять, почему его товарищи по несчастью такие молчаливые и не выражают радость по случаю освобождения от плена.

Но несколько фраз, подслушанных лекарем (он уже хорошо понимал язык московитов и говорил по-русски вполне сносно), внесли определенную ясность в ситуацию.

— Это разбойник Кудеяр… — шепотом сказал стоявший рядом с лекарем мужчина с пышной бородой; в его голосе слышалось отчаяние.

Он попал в полон вместе с сыном, молодым человеком приятной наружности, который старался не отходить от отца ни на шаг. Лекарь знал бородача, это был купец из посадских. Бомелиус видел его в лавке на рыночной площади. А зрительная память у лекаря была отменной.

— Не говори, кто ты, даже если будут пытать, — шептал купец сыну. — Спаси нас Господь…

Бомелиус уже был наслышан о Кудеяре. Атаман разбойников не миловал ни богатых, ни иностранцев. На снисхождение могли рассчитывать лишь люди подлого происхождения и низкого званья. Поэтому лекарь счел благоразумным помалкивать, хотя поначалу хотел назваться своим именем, чтобы произвести впечатление на освободителей и получить какие-нибудь преференции. И первым делом Бомелиус намеревался просить, чтобы ему дали приличествующую его положению одежду и обувь.

— Пошто умолкли, братове? — громыхнул густым басом Кудеяр, обращаясь к пленникам. — Пошто не вижу радости на ваших лицах? Али вам худо, што полон миновали?

— Как же не рады — рады… Ох, как рады… — раздался нестройный хор голосов в ответ. — Благодарствуем тебя, отец родной, за вызволение. Это мы от изумленья… Прости нас, глупых…

— Ну а коли рады, то садитесь на телеги и с нами в лес. Надобно уходить подальше от шляха, пока не нагрянули басурмане.

Заметив, что такая перспектива не очень пришлась пленникам по вкусу, Кудеяр хмуро, не без горечи, ухмыльнулся и закончил свое повеление такими словами:

— Погостите у нас денек-другой, пока крымчаки не уйдут в свои степи. Иначе снова попадете в полон. Потом можете отправляться на все четыре стороны, никто вас силой держать не будет.

Приободренные словами атамана, пленники загомонили, заулыбались с облегчением и начали заворачивать телеги с награбленным ногайцами добром на едва приметную среди зарослей лесную дорогу. Тем временем разбойники Кудеяра закончили собирать оружие убитых ногайцев, и вскоре шлях опустел. Только поваленные деревья, сломанные стрелы и гора трупов на шляху указывали на то, что совсем недавно здесь бушевала кровавая сеча.

Нападение на ногайцев обошлось для разбойников малой кровью. Было убито всего два человека, да раненых оказалось шестеро.

Кудеяр ходил по поляне, где расположились на отдых разбойники, и довольно посмеивался. Добыча, захваченная у ногайцев, была знатной — персидское булатное оружие, золотая и серебряная посуда, меха, иностранные ткани — аксамит, атлас, бархат, камка [86] , дорогая княжеская одежда…

Одежды было даже чересчур много. Поэтому Кудеяр распорядился:

— Раздайте полону порты [87] … те, что поплоше. Негоже русскому люду щеголять в таком виде на пиру по случаю знатной победы. Пир у нас или не пир?!

— Пир, отец родной, пир, атаман! — дружно вскричали разбойники.

Странное и дикое зрелище довелось наблюдать Элизиусу Бомелиусу. Большая, почти круглая поляна напоминала ему сцену из вакхической пьесы в лондонском королевском театре. Пьяные разбойники перемешались с освобожденными пленниками ногайцев, и в неверном колеблющемся свете костров уже трудно было понять кто есть кто.

В больших котлах варилась мясная похлебка, приправленная ароматными травами, над двумя кострами вращались на вертелах две оленьи туши, а из бочек в чаши беспрерывно лилось доброе вино. Вскоре начались хмельные варварские пляски под рожки и дудочки, и насытившийся Бомелиус, которого уже не несли израненные ноги, отошел немного в сторонку и присел на пенек.

Судя по тому, что разбойники шли по лесу до этой поляны добрых три часа, здесь было их главное пристанище. Жили они в землянках, только для Кудеяра был сооружен небольшой бревенчатый домик с узкими окнами-бойницами. Но Бомелиуса не интересовал быт разбойников. Его одолевали нерадостные мысли.

Когда загорелись посады вокруг Москвы, Бомелиус решил бежать, куда глаза глядят. Он не очень надеялся, что удастся отсидеться за стенами Кремля. Но прежде лекарь закопал свои ценности (они весили чересчур много), оставив себе лишь немного денег. Он уже садился на коня, когда во двор на взмыленном жеребце влетел Генрих Штаден.

— Дело сделано! — радостно крикнул он Бомелиусу. — Доктор Линдсей уже на небесах. Так что гони денежку, как договаривались.

— Нет у меня денег, — буркнул Бомелиус. — Я спрятал их, закопал. Видишь, что творится. Позже…

— Э-э, нет, любезный. Так не пойдет. Нет денег — пиши расписку.

— Ты в своем уме?! Вон, уже палаты горят! Огонь кругом, тут бы выбраться отсюда успеть. И потом, где я сейчас найду чернила и бумагу?

— Ладно, за тобой долг. Не забудь! — в голосе Штадена прозвучала угроза.

— Не забуду. Кстати, мне еще нужно убедиться, что Линдсей и впрямь в том месте, о котором ты говоришь.

Генрих Штаден хрипло рассмеялся.

— Улетел он… вместе с дымом. Я раскроил ему башку, бросил в подвал, закрыл на засов и поджег дом. Если доктор не помер от удара, то сгорел или задохнулся в дыму. Так что на этот счет можешь быть спокоен. Все, бывай. Мне пора… — И опричник начал разворачивать коня.

— Ты куда?! — всполошился Бомелиус. — А как же я? Я поеду с тобой!

— Не смеши меня. Мне нужно к моему отряду. Или ты хочешь поучаствовать в битве с татарами?

— Упаси Господь! Я человек мирный, обращению с оружием не обучен…