Сплетающие сеть - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 78

– Ага. Проводники мы…

Если Зосима играл, то он был просто великолепен. Глядя на него, мне сразу вспомнились рассказы Чехова.

Мой приятель будто сошел к нам прямо из книжных страниц. Он смотрелся старым недоумком.

– А скажи дед, ты этих двоих хорошо знаешь? Только не ври! Иначе пожалеешь. И смотри мне в глаза!

– Зачем нам врать? Каждое лето в деревне отдыхают. Их знают все деревенские. Спросите…

– Спросим. – Рыжий перевел взгляд на Каролину. – А что скажет дама?

Каролина непринужденно пожала плечами и ответила:

– Что я могу сказать? Мне говорить нечего, вам уже все доложили. Может, вы все-таки нас покормите? У меня сейчас все мысли о еде.

– Покормим… чуть позже. А для начала скажи, почему вы сюда пришли, и кто вас послал?

– Здрасьте, я ваша тетя. Мне что, нужно выступать в качестве попугая? Вам ведь уже все рассказали.

– Не дерзи, красотка, – вдруг продал голос тот, что стоял у окна. – Ты не в кабаке, а мы не твои кавалеры.

Кто вас послал, отвечай!

Голубоглазый смотрел на Каролину с беспощадной холодной злобой. Садист, ей-ей, садист, мелькнуло у меня в голове. С ним нужно держаться повежливей. Хорошо бы подсказать это Каролине…

Но девушка уже закусила удила.

– Не надо на меня кричать! Кто послал, кто послал… Вы что тут, в лесу, сбрендили!? Выловили заблудившихся дачников и устраиваете сцену допроса в гестапо. Не имеете права! Я…

Голубоглазый перебил ее на полуслове:

– Закрой ей пасть, Чех, – приказал он резким тоном.

Один из стоявших позади нас охранников рывком за плечо развернул Каролину к себе лицом и нанес ей короткий удар в солнечное сплетение. Девушка упала бы на пол, как подкошенная, но он схватил ее за шкирку и усадил на стул.

– Ты что делаешь, гад!? – возопил я в страшном негодовании и бросился на Чеха.

И получил то, что ожидал. Второй охранник провел великолепный удар в челюсть, и я улетел по инерции в дальний угол. Я надеялся, что все выглядело весьма правдоподобно. Главное, чтобы охранник не понял, почему от легкого касания кулаком пленник запорхал, как птичка.

Я интуитивно рассчитал траекторию удара и вовремя сумел погасить его силу. Все получилось как в боевике, когда артисты изображают драку: в момент удара один из партнеров отталкивается от земли и прыгает, поэтому легкая оплеуха превращается в пинок немыслимой мощи, отбрасывающий притворщика на приличное расстояние.

Своим безрассудным поступком я выполнял две задачи. Первая, и главная, – они должны поверить на все сто, что в единоборствах я полный дилетант и вообще слабак. А вторая, попутная, подтверждала мои амурные отношения с Каролиной. Разве истинный кавалер останется спокойным, когда избивают его девушку?

Для понта я полежал с минуту в "нокауте", пока мне на голову не вылили кувшин воды. Когда я встал, пошатываясь, на ноги, Каролина уже дышала свободно, но была очень бледна. Она смотрела на меня с жалостью и состраданием.

– Надеюсь, теперь вам всем понятно, кто тут может качать права, – насмешливо сказал рыжий.

– Что тут непонятного, – ответил я и, болезненно морщась, потрогал челюсть. – Таким кулачищем и убить недолго…

– Слышишь, Чех, клиент в восхищении, – сказал рыжий, растягивая полные, неестественно красные, губы в гнусной улыбке. – Теперь он обещает быть паинькой.

Охранники заржали. Только на лице голубоглазого не дрогнул ни единый мускул; он глядел на нас холодно и оценивающе – как естествоиспытатель, перед тем, как препарировать лягушку.

– А теперь говори: кто вас послал? – Рыжий смотрел на меня змеем подколодным.

– Гражданин начальник, как на духу говорю, – заблудились мы! – С плаксивой миной на лице, я умоляюще прижал ладони к груди. – Честное слово!

– Интеллигенция… – снисходительно бросил рыжий и посмотрел на голубоглазого. – Ну, что скажешь?

– Думаю, они не лгут. А если я все же ошибаюсь… то какая нам разница?

Они понимающе переглянулись.

– Ты прав, – сказал рыжий, снова неприятно осклабившись. – Никакой разницы. Чех, прикажи, чтобы их накормили.

– Бу сделано. А что потом?

– По обычной схеме, – небрежно бросил через плечо голубоглазый, вместе с рыжим направляясь к выходу. – Вертолет заправили?

– Еще утром.

– Пусть летун будет наготове. И чтобы он был трезвым! Иначе я из него отбивную сделаю.

– Тогда придется запереть его в боксе.

Охранники и дежурный оператор рассмеялись.

– Делай с ним, что хочешь. Хоть к столбу привяжи. Сегодня или завтра должен прибыть босс, нас уже предупредили. Поэтому вертолет могут затребовать в любой момент. Так что объясни тому остолопу, чем может закончиться неподчинение приказам.

– Нет проблем…

Они ушли. Нас отвели в то же самое помещение, где мы находились до допроса, и принесли поесть. Нам дали наваристый суп с мясом, по две котлеты с картофельным пюре, салат из капусты и огурцов, апельсиновый сок и буханку хлеба.

Упрашивать нас не пришлось, и вскоре все тарелки показали дно. Остатки хлеба мы рассовали по карманам – по моему приказу. Когда забирали грязную посуду, я попросил закурить. Нам дали начатую пачку "Примы" с фильтром и спички.

Я курил и размышлял. После допроса наши тюремщики стали мне не нравиться еще больше. Мы попали в очень опасный переплет, если судить по тому, что я увидел и услышал.

Во-первых, почему на допрос нас повели не поодиночке, а всей командой? Непрофессионализм, или?..

Скорее, "или". Им было совершенно безразлично, кто мы и что собой представляем. По большому счету, их интересовал всего лишь один единственный вопрос: не стало ли известно кому-нибудь постороннему о существовании секретного комплекса?

А во-вторых, меня очень смутили намеки, которыми обменивались рыжий и голубоглазый. Что означали слова "по обычной схеме"? Нас намереваются отпустить подобру-поздорову? Не похоже. Хотят пустить в расход? Вряд ли. А иначе зачем тратить на нас продукты и кормить обедом?

Прибывает босс… Может, эти мелкие шавки намереваются показать нас своему высокому начальству? Не исключено. Но и не факт. На кой ляд большому боссу какие-то бродяги?

Перебирая разные варианты, я все больше и больше утверждался в мысли, что свободы нам не видать. Мне не очень представлялось, зачем мы им нужны (а что это так, я теперь был абсолютно уверен) и какая участь нам уготована, но в любом случае на наших жизнях они поставили крест.

Не нужно быть очень опытным физиономистом, чтобы суметь прочитать циничное безразличие и расчетливую жестокость на лицах тех, кто нас допрашивал. Мы являлись для них ничем, мусором. Но мусором, все-таки представляющим некоторую ценность. Какую именно?