Охотник желает знать - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Островская cтр.№ 28

– Не знаю, о чем вы. Я ни с кем не встречаюсь.

– Мы оба знаем, что это не так. Мы оба знаем, кто этот человек.

– И кто же?

Было видно, что женщина испугалась. Она ждала ответа, словно решения своей судьбы. А Гречин не знал, что отвечать.

Его спас звонок мобильного. Звонил Бурцев. Алексей поднес трубку к уху.

– Слушаю тебя, старший лейтенант.

И тут же, повернувшись к монитору, на котором застыла Юлия Дмитриевна, сказал:

– Простите, у меня служебный разговор.

И отключил скайп.

– Товарищ майор, – донесся из трубки взволнованный голос Бурцева, – меня только что вызывал полковник Павловский. Вызвал и сказал, что давно ко мне присматривается… О как! Я-то думал, он меня вовсе не замечает. Но не в том суть. Полковник заявил, дескать, есть мнение, что надо меня продвигать, и он прямо сейчас готов отправить в кадры представление на присвоение мне звания капитана досрочно. Потом добавил, что похлопочет о моем переводе на более ответственную должность, а взамен попросил приглядеть за вами.

– В каком смысле? – не понял Алексей.

– Павловский сказал, что на вас сигнал поступил нехороший. И надо бы обращаться в службу собственной безопасности, только лично он доносам не верит. И вообще майор Гречин на хорошем счету у начальства, отличный опер, но все равно, раз сигнал есть, приходится реагировать. Поэтому полковник поручает мне следить за вами, узнавать, куда ходите, с кем встречаетесь, с кем и о чем по телефону говорите…

– Отлично. А как ты должен это делать? Ведь я в отпуске.

– Павловский велел вам позвонить, встретиться, выпить с вами, но так, чтобы вы опьянели, а я – не очень, и вывести вас на разговор о деле Дарькина, разузнать, что вам известно, какие есть улики, а может, компромат какой-нибудь на кого-то.

– Полковник забыл, видимо, что дело закрыто. Какие улики, когда и подозреваемых нет и не было?

– А что мне делать?

– Подъезжай. Приказы начальства надо выполнять, а просьбы тем более.

На двоих они выпили выставленную Алексеем литровую бутылку «Балантайна». Бурцева, непривычного к виски, немного развезло. Правда, старший лейтенант, пока шел от метро, уже заправился парой бутылок пива, а третью принес Гречину, хотя позже опустошил ее сам. А потому то, что ему посоветовал Гречин, запомнить не решился и записывал под диктовку.

Доложить полковнику Павловскому надлежало следующее. Гречин, которому старший лейтенант принес литр виски, окосел не сразу, но все же поплыл основательно и рассказывал многое. Оказывается, в деле Дарькина майор что-то зацепил. Все интересуются какими-то записями видеонаблюдения и домашними фильмами. Но диски куда-то пропали из опечатанного дома. Гречин их не брал, но почти наверняка знает, у кого они. Имени того человека майор не назвал, потому что информация дорого стоит. Кроме того, Гречин считает, что бизнесмен Дарькин вовсе не повесился, а был убит, просто эксперты плохо сделали свою работу, огорченные смертью коллеги Круглова. Кстати, в доме Дарькина велось внутреннее видеонаблюдение, только камер следственная группа не обнаружила – их взял тот, кто убил Дарькина. Однако есть свидетель, который кое-что видел. Кто такой тот свидетель, майор не сообщил.

Бурцев старательно все записал, а потом спросил своего шефа:

– А зачем все это говорить?

Не отвечая на вопрос, Гречин сунул в сумку старшего лейтенанта пустую бутылку из-под виски и велел предъявить ее полковнику.

– Скажешь, что кассовый чек остался у меня дома вместе с упаковочным пакетом.

Подчиненный, слегка покачиваясь, ушел.

Гречин, убирая со стола, подумал: «И в самом деле, зачем это все говорить Павловскому?» Было не поздно позвонить старшему лейтенанту и отменить задуманную «операцию», но Алексей не успел, с работы вернулась Марина.

Когда Марина впервые осталась у него на ночь, Гречин сказал ей:

– Позвони маме, предупреди, что не придешь сегодня.

Девушка отмахнулась.

Через несколько минут он напомнил.

И тогда Марина сказала:

– Перебьется.

Затем, увидев его удивленные глаза, объяснила:

– У нас сложные отношения.

Алексей заезжал за Мариной домой, но та никогда не просила его подняться в квартиру, наоборот, говорила, чтобы ждал внизу. Позже, когда Гречин уже сделал любимой предложение, в день, когда они собирались подавать заявление, майор все же поднялся и позвонил в дверь. Открыла мама девушки.

– Здравствуйте, Елена Ивановна, – произнес Алексей вежливо.

Женщина растерялась настолько, что молча застыла на пороге, а потом сделала попытку захлопнуть створку. Но Алексей опередил ее движение, объяснив:

– Я за Мариной.

– Проходите, – тихо произнесла Елена Ивановна.

Ей было около сорока пяти, а выглядела она затравленной жизнью. Женщина молча прошла в комнатку и прикрыла за собой дверь. Марина сидела на кухонной табуретке и наносила последние штрихи макияжа. Увидев Алексея, девушка опешила, понимая, что тот заметил окружающую ее бедность: квартирка однокомнатная, кухня крохотная, мебель старая и убогая. И то, что Марина сидела среди всего этого в роскошном платье и дорогих туфельках, казалось нелепостью – она смотрелась, как тропическая бабочка на помойке в заброшенном провинциальном городке.

Конечно, ей не хотелось, чтобы жених видел, как она живет. Но Алексей уже вошел, и потому Марина осталась спокойной, словно ничего страшного для нее не случилось.

Произнесла спокойно, даже не обернувшись к нему, продолжая смотреться в небольшое зеркальце, стоявшее на столе и прислоненное к сахарнице с обломанной ручкой:

– Подожди минутку. Последний мазок, и я буду готова.

Когда ехали в машине, Марина вдруг стала говорить, что с мамой жить тяжело, что у них разные взгляды на жизнь…

Но Гречин все понимал. И сказал:

– Успокойся. Я знаю, что ты не королевских кровей. Я тоже не из графьев. Так что все у нас будет нормально.

Девушка кивнула, однако успокоиться не могла.

– Ты не сказала маме, что выходишь замуж? – спросил Алексей.

Марина покачала головой, глядя на пролетающих мимо дома птиц и явно готовая расплакаться.

– Возможно, Елена Ивановна приняла меня за кого-то другого? – уточнил Гречин.

– За судебного исполнителя, – вздохнула девушка. – Мама набрала кредитов, а рассчитаться не может. Теперь трясется от каждого звонка.

– Сколько она должна?

– Не в том дело. Я давала ей деньги. Мама гасила кредиты, однако потом все повторялось снова.