Царство небесное - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 71

Однако сделать к своему шатру король успел только восемь шагов. На его пути выросла высокая фигура, и он сощурился, не для того, чтобы хорошо разглядеть подошедшего к нему рыцаря, а чтобы разобраться, кого именно он видит – графа Шато-Крайона или Эдгара Лионского. До сих пор он легко различал их, лишь когда они стояли рядом.

– Добрый день, ваше величество! – и рыцарь склонился так низко, что светлые кудри начисто скрыли его лицо. (Еще не легче!)

– Добрый день, сир... Эдгар! Не сгибайся так, не то я буду думать, что путаю тебя с молочным братом. Что это ты в самое пекло шатаешься по лагерю? Или моя матушка позвала тебя?

Эдгар Лионский (это был действительно он) покачал головой. Он был не в боевом облачении, однако одетый в простые холщовые штаны и широкую рубашку выглядел, пожалуй, еще крупнее и крепче: тонкая ткань обрисовывала его железные плечи, а широкий вырез открывал налитую мускулами шею. Лицо юноши давно и прочно покрыл красивый южный загар, с которым выгодно контрастировали его волосы, и очень подходили его черные блестящие глаза.

– Королева не звала меня, мессир! Я пришел к вам.

– Так. И надолго? Я как раз от королевы-матери, и мы не закончили с ней разговора.

– Я могу придти в другое время...

– Да нет. Когда говорят мужчины, женщина может и подождать. Заходи в шатер, сир рыцарь! И выпьем с тобой по стакану вина: я собираюсь отнести его к матушке и хотел бы знать, насколько хорош его вкус. Заходи же, на солнце слишком жарко.

И он повелительно подтолкнул молодого человека ко входу в свое жилище.

Эдгар, войдя в просторный шатер Ричарда, смущенно взял с одного из ларей кувшин, на который указал Львиное Сердце, наполнил два серебряных кубка и почтительно подал один из них королю. Тот залпом выпил вино и прищелкнул языком:

– Только ради этого вина стоило завоевывать Кипр! Ну так что у тебя ко мне? Я слушаю.

Идя сюда, Эдгар твердо решился быть откровенным, но сейчас, под пронзительным взором Ричарда, вдруг смешался. Ему ясно вспомнился огонь ярости, который он видел в этих темных, не карих, но скорее густо зеленых глазах там, на ристалище, и душу кольнула холодная игла страха. Однако отступление было теперь невозможно: если он не скажет всего, что хотел сказать, то будет презирать себя до самой смерти, когда бы она ни наступила...

– Ваше величество! С тем, что я должен вам рассказать, мне, верно, надлежало бы вначале придти к королю Франции, но случилось так, что именно вы дали мне важное поручение в Мессине, которое я сумел исполнить, именно с вами я дважды посмел выйти на рыцарский поединок, значит, именно вам и должен сознаться... По крайней мере, вам первому!

– Ты говоришь загадками! В чем ты собираешься сознаваться?

– В преступлении, за которое полагается смертная казнь, насколько мне известно.

И так как Ричард ничего больше не спросил, лишь изумленно глядя на Эдгара, тот выдохнул с решимостью отчаяния:

– Ваше величество, я не рыцарь! Я обманул всех и вас первого...

Король продолжал молчать, глядя на молодого человека с каким-то странным выражением. Но это был определенно не гнев, и Эдгар продолжал, на одном дыхании:

– Мой отец действительно благородный человек и знатный рыцарь. Его зовут барон Раймунд Лионский, и это он позволил мне взять его родовое имя, когда благословил уйти в крестовый поход. Моя мать, которую барон Раймунд встретил после смерти своей супруги и сильно полюбил, была дочерью кузнеца, и отцова родня никогда не позволила бы ему с ней обвенчаться. Поэтому я вырос в доме деда, и тот обучил меня своему ремеслу. Но барон при этом всегда нам с матерью помогал, а мне даже сумел дать некоторое образование. Наш предок – дед моего отца и мой прадед – знаменитый Эдгар Овернский, герой первого крестового похода. Я прочитал у отца старую рукопись: там сир Эдгар, в честь которого меня окрестили, рассказывает о своих подвигах, о жизни рыцаря и о священном долге защищать нашу христианскую Веру... И я понял, что не смогу прожить всю жизнь в своей кузнице – моя кровь закипела, я уже ничего не мог поделать с собой. Конечно, было бы честно пойти в поход простым воином, но ведь воин должен идти в войсках своего сеньора, а кто бы взял меня? Отец уже стар и не воюет, а мой друг и молочный брат Луи Шато-Крайон беден, ему не собрать себе дружины. Я мог стать его оруженосцем, но он не согласился бы на это: мы всю жизнь дружим как равные, и он никогда не напоминал мне, что один из нас – граф, а другой – бастард! И я стал преступником, присвоив себе достоинство рыцаря! Хотя высокой чести, которую это звание дает, смею сказать, наверное все же не опозорил...

Эдгар умолк. Все это время он смотрел в лицо короля и видел в этом лице лишь напряженное внимание. Закончив, молодой человек вдруг сообразил, что всю свою исповедь должен был бы произнести, встав на колени перед Ричардом, однако он об этом позабыл, а падать на колени сейчас казалось уже глупым, если не трусливым: получится, что он вымаливает пощаду.

Ричард понял, что рассказ окончен, и некоторое время, казалось, что-то сосредоточенно обдумывал. Потом вдруг слегка ударил себя ладонью по лбу.

– Как же я сразу-то не понял! – воскликнул он. – Ну, парень, раз уж признался, признавайся до конца... Тогда, в Мессине, на турнире, я ведь победил не тебя! Это твой молочный братец полез со мной в драку, перед тем покусившись на даму, которой я оказывал внимание. Это он поклялся, исполняя закон поединка, выполнить мое требование и потом, уже узнав, что я король, дал обещание доставить в Мессину мою невесту принцессу Беренгарию! А потом, как я теперь понимаю, хитрейший Филипп-Август, надеясь прикрутить меня к французскому трону еще и женскими подвязками, пытался навязать мне женитьбу на Алисе Французской, своей сестрице, спутавшейся три года назад с моим отцом... И Филипп послал своего вассала графа Шато-Крайона во Францию за Алисой. Так? Ведь так? Получилось, что один и тот же человек получил два поручения, которые нужно было исполнить одновременно, и по законам чести не мог отказаться ни от того, ни от другого! История, которую не сочинил бы никакой менестрель! Я прав, Эдгар? Говори!

Кузнец почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он готов был ко всему, допускал даже, что Ричард просто убьет его на месте... Но ему и в голову не приходило, что своим рассказом он выдаст Луи! Что же теперь будет?!

Смертельная бледность молодого человека никак не могла укрыться от пронзительного взглядя короля. И сама по себе стала ему ответом, хотя губы Эдгара не шевельнулись, разве что сжались еще плотнее.

– Молчишь? – тихо спросил Ричард и усмехнулся. – Ну да, конечно... Ты готов был обрушить мой гнев на себя, но не на друга. А ведь он все это и придумал, да? Ты бы до такого не додумался! В Мессине тебя и не было, не то по лагерю уж точно поползли бы слухи о двух столь похожих друг на друга рыцарях... Спросишь, как я понял, что там был не ты, а Луи? Да это уж совсем просто: вы же деретесь совершенно по-разному! Абсолютно! Вообще нет двух воинов с одинаковым ударом, ну а у вас все разное, хоть вы и похожи почти как два яблока с одного дерева. Я могу забыть лицо, голос, имя, но манеру драться не забуду и через десять лет! Ладно, не смотри так – ничего я не сделаю твоему Луи. Тем более, что он – рыцарь, граф и не мой подданный. И он спас мне жизнь, так что я не имею права даже просто гневаться на него. А ты, как я понимаю, пришел сознаваться, чтобы напомнить мне об обещании дать тебе еще одну награду за твой подвиг. Да? Ведь смешно же получить за разрушение Проклятой башни всего лишь жизнь и свободу мальчишки-сарацина! Ты пришел просить меня сделать тебя рыцарем, Эдгар Лионский, или как тебя пока что следует называть?