– Вот мразь. Я ему морду набью!
Татьяна сомневалась, что отметивший полувековой юбилей располневший Федор сможет набить морду подтянутому Ракитину, и это совсем не входило в ее планы. Она даже не хотела, чтобы Федор поговорил с Ракитиным. Ни в коем случае! Федор проглотит все, что она ему скажет, а вот директор, если до него дойдет… Директор может засомневаться. А уж главный инженер Ирина Анатольевна тем более. А с ней директор дружит. Ирину Татьяна терпеть не могла, и было за что. Она относилась к Татьяне свысока, как к какой-нибудь секретарше. В чем конкретно это выражалось, Саморукова объяснить не могла, но отсутствие симпатии чувствовала. Даже не так. К секретаршам Ирина как раз относилась с большой теплотой, шутила с ними, трепалась ни о чем. А с ней никогда.
– Ты что?! Не вздумай! Он мне действительно ничего такого не предлагал. Правда. Просто смотрит, как будто раздевает. Знаешь, как неприятно… И ведь этого не докажешь. Забери меня, я хочу работать с тобой.
– Забрать я тебя заберу, но раньше нового года не получится. Может, мне с Ракитиным поговорить?
– Нет! Не надо, прошу тебя!
– Вот ведь сволочь! А с виду и не подумаешь. Я его с подругой видел. Думал, у них любовь, а он за чужие юбки цепляется.
– С какой подругой?
– С Ларисой Шелеховой. Она тогда в управлении работала, сейчас директор какой-то фирмы. Я с ними обоими как-то на выездной конференции был.
– Почему ты решил, что у них любовь? – перебила его Татьяна.
– Потому что он ночевал в ее номере, – усмехнулся Федор. – А номер находился с моим по соседству.
– Федор, я хочу с ней встретиться! – Татьяна не знала, зачем ей нужна подруга Ракитина, просто чувствовала, что это… удача.
– Зачем? – искренне удивился он.
– Федор, ну пожалуйста. Мне надо с ней поговорить.
– Тань, ну как ты себе это представляешь? Я позвоню Ларисе и скажу, что некая Саморукова хочет с ней поговорить? Ты из меня дурака-то не делай, пожалуйста.
– А где она директор?
– Да не помню я! В шарашке какой-то. Ты можешь объяснить, какого лешего тебе понадобилась Лариса?
– Я тебе все объясню, только не сейчас. Пожалуйста, помоги мне. Позвони этой Шелеховой и скажи, что я хочу… устроиться к ней на работу. Пожалуйста, Федор.
Таня знала, что он не откажет. Он давно уже не мог ни в чем ей отказать.
Он и не отказал.
– Ну… ладно, – недовольно произнес он.
– Федор, – Татьяна почти шептала в трубку, – я тебя очень люблю. Ты помни об этом, пожалуйста.
– Я тоже тебя люблю, – помолчав, заверил он.
Господи, как же ей повезло с ним.
– Мам! – крикнула Татьяна, вскакивая с кровати. – Завтрак готов? Я опаздываю.
Тут ей стало так весело от этого глупого слова «опаздываю», что она замурлыкала какой-то прилепившийся мотивчик. Как будто она может куда-то опоздать! Это Берсеньева может опоздать на работу и получить за это выговор, а она вовсе не обязана соблюдать идиотские правила. Она уже давно приходит, когда сочтет нужным, и уходит, когда захочет.
Так есть, и так будет всегда, и никакой Ракитин ей не помешает.
Татьяна вприпрыжку побежала в ванную, а потом на кухню.
– Ой, вкуснота какая! – радостно закричала она, любуясь на фруктовый салат. – Спасибо, мам.
Она ни минуты не сомневалась, что справится с Ракитиным. Конечно, справится, какие могут быть сомнения?
Но ей хотелось, чтобы Ракитин понял, что она самая красивая и самая умная и что сам бог велел ему в нее влюбиться, а Берсеньева чтобы завидовала, страдала и злилась, и она, Татьяна, ее жалела.
– Когда придешь? – поинтересовалась мама, забирая пустую тарелку дочери.
– Не знаю, – пожала та плечами, – как получится.
У нее все получится. Обязательно. Нужно только не торопиться и тщательно продумывать каждый свой шаг.
С утра Настя успела сделать очень многое, практически закончив первый том проекта. Она внимательно просмотрела все сегодняшние правки, проверила наличие чертежей и отправила проект по электронной почте в смежный отдел на согласование, а заодно Саморуковой. В том, что та смотреть проект не станет, Настя не сомневалась, до сих пор начальница не обременяла себя изучением выпускаемой в отделе документации, но послать полагалось, и Настя послала.
За окном сияло мягкое осеннее солнце, в этом году стояла удивительно мягкая осень, как будто природа извинялась за безобразное, мучительное в своей аномальной жаре лето. Настя постояла у окна, не решив, выходить на улицу или сделать побольше, посмотрела на проезжающие внизу машины, вздохнула и, вернувшись за стол, потянулась к телефону.
– Мам, привет. Расскажи мне про Левину первую жену, – попросила Настя. Мать сняла трубку после первого же гудка, это означало, что она у себя в кабинете и одна. Когда у мамы, работавшей в крупной компании, были люди, трубку снимала секретарша.
– Господи, Настя! – засмеялась мать. – С чего вдруг такой интерес? Разве ты ее помнишь?
– Нет, конечно. Я и не знала, что Лева был женат до тети Лили.
– Аля погибла, когда тебе было два года. Вообще-то ты ее любила. Когда мы собирались семьей, Лева тебя с рук не спускал, и Аля тоже. Я думаю, она с тобой возилась, чтобы продемонстрировать ему любовь к детям. Она вообще перед ним старалась казаться добренькой. И у нее это получалось.
– А на самом деле?
– А на самом деле это была хитрая стерва. Хитрая, завистливая, жадная. Недаром бабушка ее терпеть не могла с первой минуты, у нее чутье на людей.
– А в чем выражалось, что она хитрая стерва?
– Во всем, – вздохнула мама. – При Леве Аля сидела паинькой, рвалась нам с бабушкой помогать на стол накрывать, а стоило ему выйти… Она говорила такие гадости, которых я ни от кого не слышала ни до, ни после. Меня она особенно задирать опасалась, я ведь и ответить могу, и Льву нажаловаться. Мне она говорила гадости по мелочи. Какое у тебя платьице хорошенькое, и не скажешь, что копеечное. Оно ведь дешевое, правда?.. А вот на бабушке отыгрывалась по полной. Очень любила удивляться, что я ни на кого из папиной – то есть деда твоего – родни не похожа, хотя это бред полный. На дедушку я не похожа, это верно, а на тетку его очень похожа, этого просто нельзя не заметить. То намекала, что бабушка из библиотеки книги домой носит, ворует, попросту говоря. Иначе откуда же у нас столько книг? Бабушка тогда заведующей библиотекой работала. Постоянно говорила что-нибудь в том же духе. Но это было уже потом, когда они поженились. А сначала Алечка была нежной девочкой, которую всем хотелось погладить по головке. Кстати, Ирина Анатольевна, через которую я тебя на работу устраивала, была Алиной подружкой. Они вместе работали. Ира была единственной, кого Аля с нами познакомила. И на свадьбе с Алиной стороны были только ее мать и Ира.