Две линии судьбы. Когда остановится сердце - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 79

— И когда вы приехали?

— Вчера. Как говорит Юрген, сразу после вас. Вы были в ванной комнате, когда я постучалась в этот дом. Знаете, так боялась увидеть прислоненную к воротам крышку гроба. Думаю, что нет ничего страшнее этой картины… А так… Я не видела Вандочку мертвой, может, это и хорошо. Буду представлять ее себе на небесах, сидящей на облаке. Она была удивительной девочкой. Знаете, обошла сегодня утром хозяйство Юргена и удивилась, как же они вдвоем все это тянули? Хотя чего же тут удивляться? Они оба любили друг друга и делали все вместе… Она же все бросила ради него. А он делал все, чтобы она была счастлива. Не скрою, я попыталась представить себе, как жила моя сестра. И когда Юрген ушел кормить свиней, заглянула в шкаф сестры. Она на самом деле все имела. У нее пять прекрасных дорогих шуб, много одежды, обуви… А уж духов — чувствуется, что она ни в чем себе не отказывала. Все в доме дышит достатком, много красивых вещей, посуды, ваз… Жаль, конечно, что ребеночка не нажили, но это уж как Бог дал… Кто знает, может, она и родила бы еще…

— Вы передайте Юргену, что я не стану обременять его своей особой, что в самое ближайшее время уеду.

— Даже и не думайте! Мы с Юргеном всю ночь проговорили. И вот что решили. Вы — женщина известная, вас во всей России знают. И я понимаю ваше нежелание появляться на страницах желтой прессы… Все это гадко и болезненно. То, что с вами произошло, — трагедия. И мы — не звери, непременно поможем вам. Сразу скажу, я сделаю все, чтобы переправить сюда мой паспорт… Вернусь вот на Украину, скажу, что потеряла его. Мне сделают новый, а этот, что сейчас у меня, я пришлю вам сюда, обыкновенной бандеролью. Потом попрошу мужа, чтобы он разрешил мне взять свою девичью фамилию — Цыбульская. Словом, постараюсь замести следы. Не думаю, что вам здесь так уж понадобится этот паспорт… Это я к тому, что здесь, рядом с Юргеном, вы будете жить как у Христа за пазухой, понимаете? И лечение и все, что нужно, у вас будет. Что же касается регистрации, то она вам нужна?

Людмила смотрела на Гражину с удивлением, еще не совсем понимая, что происходит и как это вообще можно вот так легко расправляться с паспортами?

— Нет, я понимаю, что паспорт нужен. На всякий случай. Потому и предлагаю такую нехитрую комбинацию. Теперь, когда Ванды нет, Юрген скажет своим знакомым, что к нему приехала сестра Ванды. Я уже сегодня уеду, мне здесь нечего делать, а вы, Людмила, останетесь. Так вот, они увидят вас, и он представит вас как, повторяю, сестру Ванды. Это же естественно, что она приехала сразу после смерти сестры. Скажете, что вас зовут Гражина. Хотя на самом деле по паспорту я Галина. Но не в этом дело. Имя Гражина приметное, и к вам очень быстро привыкнут и будут называть Гражиной. Если кто из милиции и полюбопытствует и пожелает взглянуть на паспорт, то к тому времени он уже будет здесь, я обещаю. Пришлю его с самой быстрой почтой. Сейчас-то я этого сделать не могу, потому что мне надо возвращаться домой… Я не могу в дороге без документа.

— Постойте, все это здорово звучит, — мягко перебила ее Людмила, — вы забываете, что в паспорте есть фотография владельца. То есть — ваша.

— Вам придется покрасить волосы в более темный цвет и постричься покороче, я вам покажу паспорт, вы сориентируетесь. Вот только стричься будете дома. Ба! Да я вас сама постригу! Я и детей своих стригу, и мужа! — оживилась она, и Людмила сразу же представила себе залитую солнцем большую комнату, сидящее за столом семейство, аккуратно подстриженных детей, мирно орудующих ложками, и серьезного, уткнувшегося в тарелку со свининой мужа.

— Но мы с вами не похожи.

— Женщины с возрастом меняются. Лица у нас обычные. У меня прямой нос, и у вас тоже…

— У меня нос уточкой.

— Когда смотришь прямо, анфас, то не видно. Главное — это глаза и прическа. Если женщине подрисовать глаза, то она меняется, вот как я на паспорте, разрисованная, как кукла. А в жизни совсем другая. Думаю, что здесь проблем не будет.

— Спасибо вам… Но я хотела бы услышать Юргена, это так зовут Коха?

— Да, его настоящее имя — Юрген. Те, кто знают его близко, зовут Юрой, а все остальные — Кохом. Привыкли уже.

— Я бы хотела узнать, что он думает по этому поводу.

— Он скоро вернется. Поехал за доктором.

Что ж, Кох действовал логично и, как и всякий нормальный человек, счел своим долгом сделать все возможное, чтобы оказать попавшей в беду женщине помощь. А доктор ей действительно нужен. К тому же ее психологическое состояние ухудшалось. Она никогда прежде не чувствовала себя такой подавленной и опустошенной. Впереди была сплошная чернота, а позади — еще чернее… Она попросила Гражину помочь ей подняться, села на постели и почувствовала, как по щекам текут горячие слезы. Не переставая.

— Ну-ну, успокойтесь, поверьте, здесь вас не обидят, здесь вам помогут. Хоть я и не одобряла брак моей сестры с Юргеном, но знаю, что она была счастлива… Знаю, что я повторяюсь, просто мне хочется, чтобы вы почувствовали себя защищенной. Возможно, это единственное место на земле, где вы сможете зализать свои раны…

— Гражина, вы говорите о паспорте… У меня есть мой паспорт…

— Нет-нет, если вы не хотите афишировать свое пребывание здесь, вы не должны им пользоваться. Ведь вас же будут искать! Вы думаете, я не понимаю, какого масштаба вы актриса? Да вся Москва встанет на уши, чтобы только понять, что с вами случилось и где вы. Думаю, что самое лучшее для вас, это исчезнуть на долгое время, чтобы о вас забыли, так?

— Да, это так.

— А ваши близкие?

— Не думаю, что обо мне будет кто-то плакать… — она проглотила слезы. — Даже моя дочь никогда не любила меня. Может, это и есть наказание мне за то, что я не уделяла ей должного внимания… Но я содержала их, я не изменяла своему мужу…

Слезы душили ее. Она с трудом могла говорить. Гражина достала телефон из кармана халата и позвонила.

— Юрген, пожалуйста, приезжай скорее… У нее истерика. Ей очень плохо… Если у тебя есть знакомый психиатр или просто хороший врач, помимо гинеколога, пусть приедет, возьмет с собой успокоительные растворы. До нее вот только начало доходить, что с ней произошло… Она буквально задыхается от слез… Как бы с ней не случился припадок… Бедняжка, как же ее жалко! Юрген, пожалуйста, поторопись!

Людмила не понимала, что с ней происходит, она судорожно впилась ногтями в одеяло и принялась раскачиваться из стороны в сторону, подвывая. Она выла, как раненое животное, готовящееся к смерти… Обрывки сознания фиксировали усиливающееся кровотечение, она понимала, что теряет кровь, что слабеет с каждой минутой.

И вдруг ясно поняла, что умирает. И что это, пожалуй, единственный выход из создавшегося положения. Зачем она Коху, у которого сердце и так кровоточит после смерти жены?

— Гражина, спасибо вам за все… — прошептала она и стала медленно погружаться в сладкое, зыбкое забытье…

— Уже через неделю я готовила бутерброды для нашей пивной, изобретала что-то новое, чтобы привлечь как можно больше людей, — рассказывала Людмила с той грустной иронией в голосе, которая присуща людям, много пережившим и нашедшим в себе силы без страха оглядываться назад. — Я нашла миллион рецептов бутербродов… С чем только их не делала! С козьим сыром, брынзой, корейкой, красным перцем, яйцами, копченой рыбой, даже с баклажанами! Признаюсь, именно бутерброды спасли меня тогда от депрессии… Не знаю, как я все это вообще вынесла. Не знаю теперь, правильно ли поступал Юрген (но это же зависит от характера!), но он практически всегда молчал. Говорил, только когда это было необходимо: что-то сделать, спросить, приободрить… Он вытащил меня из той беды, в которую я попала, со спокойствием и пониманием человека, перенесшего личную трагедию. Я и не заметила, как вошла в новую для себя жизнь в новом качестве, должно быть, мне помогла моя профессия, ведь поначалу я, признаюсь, играла роль сестры его погибшей жены, которая должна теперь каким-то образом заполнить образовавшуюся рядом с Юргеном пустоту… Надо сказать, что Гражина оказалась удивительной и очень энергичной женщиной, к тому же видела на несколько месяцев вперед. Конечно, она понимала, что меня могут узнать, а потому сама постригла меня и покрасила мои волосы в темно-каштановый цвет. Научила красить ресницы и делать подводку на веках, чтобы хотя бы первое время я была похожа на нее. Словом, она давала реальные советы, помогала, как могла, а уже перед самым отъездом призналась мне, что ничего не имеет против, чтобы я заняла место ее сестры рядом с Юргеном. Ну, просто диккенсовские страсти!