Адский поезд для Красного Ангела - читать онлайн книгу. Автор: Франк Тилье cтр.№ 46

Постепенно мои глаза привыкли к темноте. Я стал различать сгорбленные фигуры зрителей, как и мы, прижавшихся к стене. Я улавливал резкий запах их возбужденных тел, взбудораженные зрелищем чувства. Два типа в спортивных костюмах привязали к кресту какую-то женщину, сунули ей в рот металлическое кольцо и завязали глаза. Сорвав с нее одежду, они прикрепили к ее соскам и клитору проводящие пластины, соединенные с батарейкой в двенадцать вольт, вроде тех, что можно найти под капотом машины. Они пустили ток, и девушка взвыла, потом девушка испытала оргазм, потом девушка попросила еще…

Неожиданно Фрипет сильно дернул меня за халат. Мы вышли через другую дверь, попали в зал трибунала, где судья молотил по ягодицам присевшую на корточки женщину, и вдоль стены выбрались в коридор. В другом его конце толпились возле медицинского зала туши здоровенных мужиков.

— Оставь свое барахло в гардеробе! Валим! Они что-то заподозрили!

Пробежав по коридору, мы растворились в толпе возле барной стойки. Среди таких же, как мы…

— Задержите их! — прокричал голос, который можно было назвать каким угодно, только не успокаивающим.

Кошка метнула полную бутылку виски, которая задела меня по голове. У входа, размахивая ножом, нарисовался двойник Кожаной Морды. Я не раздумывая вкатил ему сапогом в грудь и ударом кулака сломал нос. Фрипет откинул задвижку, и мы бросились на улицу. Вся свора, переговариваясь вполголоса, высыпала к выходу из донжона и, сделав несколько непристойных жестов пальцами, убралась внутрь.

— Сука! Вот козел! Сраный бордель! — Фрипет послал мощный удар стопой в металлическую урну и взвыл от боли. — Сука! Как больно! Вот дерьмо! — Он проливал потоки слез. — Из-за тебя я спалился! Мне крышка! Я уже покойник! Они прикончат меня, сука! Говорил я тебе заткнуть свою поганую пасть!

Я бросил на асфальт медицинский халат. Какая-то пара, увидев нас разодетыми — я в сапогах, а Фрипет в судейском наряде, — предпочла перейти на другую сторону. Внезапно я что-то заподозрил. Сунув руку в задний карман джинсов, я почувствовал прилив ярости.

— У меня украли документы! Эти маньяки украли мои документы! — закричал я.

Тени, что прижимались ко мне в средневековом зале… Должно быть, Кожаная Морда о чем-то догадался и послал своего подручного стащить мой бумажник. Фрипет выдавил жалкую улыбку:

— Мы с тобой, парень, оба в дерьме… Теперь жди, когда кто-нибудь из них к тебе наведается… А если они пронюхают, что ты фараон, заставят тебя сожрать твою форму. Они могущественны и организованны. То, что ты сегодня видел, всего лишь верхняя часть айсберга. В этой области, так же как в проституции или торговле наркотиками, существует мафия. А вот вы, фараоны, слишком тупы, чтобы совать туда свой нос!

Я рассвирепел. Я бросился на него и уже занес руку, чтобы сломать ему челюсть, но в последний момент сдержался. Этот урод ничего не просил, а ему, похоже, придется расплачиваться вместо меня.

— Вали, Фрипет, — бросил я ему, опуская руку.

— Чего? Ты что, не пришлешь своих фараонов, чтобы они меня охраняли? Сука, ну ты жесток, мужик! Что мне теперь, по-твоему, делать?

Я пошел на него, стиснув зубы, со сверкающими от ярости глазами. Он испугался:

— Ну ладно-ладно, мужик! — Его шаги застучали в темноте. — Черт, ты худший из козлов, которых я знал! Пошел ты!.. Пошли вы все…

В почти пустом метро на «Шатле» в вагон зашли два парня и встали по обе стороны от меня.

— Неплохие сапожки, мужик! Ты видал? Откуда такой красавец взялся? Мерзкий пидор! Снимай-ка сапоги!

— Что ты будешь с ними делать?

— Тебе-то что? Снимай, говорю, сапоги. И бабки гони заодно! Ну же, мужик, раскошеливайся!

Погруженный в глубокую печаль, я медленно развязывал шнурки. Я упустил серьезный след. По моим документам они легко узнают, кто я. Дело дойдет до BDSM4Y? И эти психи исчезнут неизвестно где, предварительно постаравшись прикончить меня.

— Сапоги, мудила! Пошевеливайся!

Я снял сапог и круговым движением послал его каблуком прямо в рожу тому уроду, что вертелся слева от меня. Дугой брызнула кровь, а вместе с ней вылетел зуб, клык, упавший куда-то под свободные сиденья. Пока второй собирался отступать, я двинул ему в челюсть. Хрустнули кости, возможно мои фаланги, но еще, что важно, его верхней челюсти. Он схватился за лицо руками и умоляюще застонал. Я встал, уцепившись за металлический поручень, и вышел на следующей станции, чтобы продолжить свой путь пешком.

Рука кровила. Я был раздавлен.

Вернувшись, я, несмотря на тяжелую усталость, испытал странное желание завести Куколку. Безуспешно. Полные резервуары, давление в котле поднимается, однако паровозик ответил мне лишь безнадежным писком, бульканьем пара, дрожащим стоном. Как умирающий человек… Может, она под своим металлическим панцирем тоже страдала вместе со мной?

На сей раз мне не удалось вызвать милый образ жены. Повсюду запах смерти… Я положил «глок» на ночной столик и с трудом заснул, вздрагивая и заливаясь по́том…

Передо мной будто бурлящая Марони. Стена воды, пенясь, с грохотом разбивается о скалы. На другом берегу лежит в грязи истекающая кровью обнаженная женщина. Кровь, смешиваясь с речной водой, окрашивает ее в красный цвет. Женщина обращает ко мне исполненный грусти взгляд, тянет руки, шевелит пальцами, словно для того, чтобы притянуть меня к себе. Оторванная грудь плавает рядом в лужице, тоже ставшей красной. Кожу и мышцы живота рассекает разрез, в котором видна прозрачная пленка матки. Небо надо мной темнеет, воздух наливается влажным жаром, ветер гонит облака; тропическая гроза вот-вот сотрясет землю. Вдали борется с волнами надувная лодка, ревет мотор, преодолевая течение в направлении противоположного берега. Смутный силуэт на ее борту машет руками, изо всех сил кричит что-то по-креольски, но я не различаю слов. Суденышко пристает своим резиновым боком поблизости от лежащей женщины, и лоцман выскакивает на берег, бросив лодчонку на волю волн, чтобы стремительно скрыться в ближайшем кустарнике. В поле моего зрения, рассекая воду, выскакивают два окаймленных черным желтых отверстия, трепещут, исследуют поверхность, улавливают человеческое тепло. Веко ритмично падает на глаз и внезапно исчезает. Напоминающие жерло вулкана широкие ноздри вихрем взметают воду и держат направление на безудержно истекающую кровью девушку. В предвкушении восхитительной трапезы обнажаются клыки, лязгают челюсти, трепещут, втягивая сладковатые запахи, ноздри. Там, в Гвиане, меня научили мысленно определять размер каймана по расстоянию между его глазами. Значит, в этом около трех метров жестокости, силы, совершенного коварства. Девушка кричит, в тщетном усилии откатывается в сторону. Каждый раз, когда она пытается шевельнуться, собственные ребра пронзают ей кожу. Я должен действовать и, хотя течение может унести меня, бросаюсь в объятия Марони. Вытянутый, как стрела, кайман устремляется к девушке и, словно испытывая удовольствие от беспомощности жертвы, с изысканной медлительностью поднимается на берег, неторопливо переставляя лапы и обнажив острые зубы.