Волк. Рождение - читать онлайн книгу. Автор: Александр Авраменко, Виктория Гетто cтр.№ 16

Воз номер два. Продуктовый. Мука белая и чистая. Крупы разные. Масло всякое, от растительного, до животного, тщательно залитого солёной водой в деревянных бочонках. Соль, мёд в сотах, воск, ворвань, светильный жир, в общем, всё, что можно, пусть и с натяжкой, отнести либо к продуктам пищевым, либо животно-растительного происхождения. Этого самого сейчас немного, но спустя пару недель в Парда должен прийти небольшой обоз, за который я уплачу целый золотой, с содержимым второго воза. Так что это – образцы, среди которых моя матушка выберет то, что нам станут поставлять в дальнейшем…

И – воз три. Последний. Там… Ну, словом, подарки. Целые штуки самых разных тканей. От толстого крашеного сукна машинной выделки, если ткацкий станок можно считать таковой машиной, до тончайшего войлока. Бархат, аксамит, даже драгоценный шёлк и батист. Тонкое полотно из других стран, явно хлопковое. Купец так и не сказал, откуда и из чего. Просто стоял и хлопал глазами. Ещё – пара шкур северной лисы, белых, пушистых, отличной выделки. Маме на воротники. Позади всех движется блеющая и пищащая на все лады отара овец во главе с большим, даже здоровенным бараном. Полсотни штук! Плюс четыре козы и козёл. С длинными рогами и бородой, за которую он привязан к последнему возу. Никак не хотел слушаться, гад! Пришлось наказать. Куплен и дёготь, целый бочонок, по бокам возов развешаны кошёлки и корзины, в которых лежит запас провианта на дорогу для всех нас, переданный нам в благодарность сьере Ушуром. И, совсем забыл, позади каждого воза привязаны плетёные клетки, где кудахчет, крякает и гогочет птица. Куры, утки, гуси. Теперь бы корма ещё заготовить для живности. Но для этого народ и купил. И они у меня всё до последнего диби отработают…

…На ночёвку становимся уже в горах. Одетые в новенькие наряды старые сервы, которые, так сказать, наследственные, о чём то толкуют новичкам, и их испуганные взгляды меняются. Немного теплеют… Разводим костры, сгоняем живность в кучу, назначаем охрану и пастухов. Строго настрого предупреждаю, чтобы не спали, иначе сурово накажу. Назначенные угрюмо молчат, Ну, им же неизвестно, что утром я загоню их на возы и прикажу спать, по крайней мере, часов по шесть точно. Нам ещё два дня ехать и идти. Разводим четыре костра – хватит на всех. Из поклажи извлекаю котлы. Затем выдаю припасы, отведённые на дорогу, женщины готовят, мужчины собирают хворост, чтобы хватило на ночь. Предупреждаю часовых ещё раз. Но на этот не по поводу дисциплины, а чтобы к восходу приготовили завтрак, и когда народ встанет, то сразу бы поели, помыли посуду, и двинулись дальше. Мне кивают, что всё понятно. Я присаживаюсь к костру, за которым сидят мои сервы, и под поражёнными лицами всех, без исключения, накладываю себе ту же саму кашу, что и крепостные, и с аппетитом уплетаю её. Это надо было видеть! Потом бреду в кусты, справляю нужду, возвращаюсь, народ уже, те, кто свободен от дежурства, укладывается. Приказываю Хуму выдать людям рядна, которых у нас тоже куплено с запасом. Всё же не на земле спать, да и укрыться можно. В общем – опять шок. Сам взбираюсь на воз, где сопят уже в четыре дырочки мальчишки, совсем слабые, кстати, пролезаю подальше, укладываюсь на солому и, накрывшись плащом, засыпаю. Мой сон крепок и спокоен, хотя и чуток. Пару раз просыпался, когда скотина пугалась чего-то в ночи, хватался за арбалет, к которому приобрёл уже нормальную 'козью ногу' и ещё десять болтов для стрельбы. Мастер подобрал подходящие. Но всё обошлось. Окончательно проснулся, когда потянуло дымком и кашей. Подумал-подумал, но вылез наружу, пока ещё стоит роса, достал большой шмат вяленого мяса, велел стражникам нарезать его в котлы. Те опять офигели. Как же так?! Крепостным, и мясо?! Такое же точно обалдение чуть позже вижу на прочих лицах, а та самая красивая девчонка удивлённо исподлобья посматривает в мою сторону, стараясь, чтобы я не заметил этих вот взглядов. Но мне просто неинтересно. Вот и всё. Хотя даже одна спокойная ночь положительно сказывается и на женщинах, и на мужчинах. После завтрака запрягаем лошадей, я загоняю дежуривших ночь на возы, отсыпаться, и одну из женщин, выдав ей клубочек ниток и иголку. Вчера как-то прощёлкал, а сегодня можно и нужно. Пусть латает свои дырки. Одному из спящих приказываю отдать свои лохмотья ей. Пусть и их заштопает. Прочим отдыхающим велю раздеться и сложить одежду в кучу. Каждая из женщин, очередь которой наступит чиниться, заодно и залатает дыры у одного мужчины. Справедливо? На мой взгляд – да. Кер, Хум и Дож с гордостью смотрят на новеньких – у кого ещё такой сеньор? Добрый, заботливый, справедливый, но и строгий? Купленным мной новым кафтанам и обуви они ужасно рады, да ещё по десять обещанных ещё в поместье диби каждому. Я то знаю, к примеру, что тот же Дож ужасно переживал из-за того, что Ирая, которая ему нравилась не на шутку, спуталась со мной. И был готов на многое. Так что болезнь, можно сказать, спасла жизнь сыну досы Аруанн. А теперь, когда я без всякого сожаления расстался с девчонкой, просто счастлив и везёт ей подарки – гребешок и набор для вышивания. Ну, это громко сказано, набор. Так, пара-тройка разноцветных моточков тонких льяных ниток. Но такой подарок для серва – вещь вообще-то неслыханная, особенно, при царящей в Парда нищете.

Хум. Он мужчина семейный и обстоятельный, хотя и хитрован не малый. Его покупки для дома, для семьи. Горсть сладостей младшим детишкам. Супруге, той самой дородной поварихе в замке, костяные пуговицы, большой нож, маленький, медная сковорода для блинов, ага, пошёл прогресс! Ну и всякая мелочь. Остался Кер. Но тот не стал ничего покупать, парень сирота, и просто отдал свои деньги спутникам. Тем более, что у него новая должность и новая одежда. Потратил, правда, один диби на сладости, словно маленький, да и те скормил окружившим его мальчишкам и девчонкам на городской площади. Добрейшей души парнишка. Хум шепнул, что ему часто доставалось от бастарда. Намотал на ус. Надо будет проследить за ним. Может, сгодится на что и большее, чем я для него запланировал.

Опаньки! Женщина, которую я загнал на воз первой, спрыгивает на ходу, остальные смотрят на меня, и я указываю пальцем на следующую:

– Эй, давай ты теперь!

Та кивает в знак послушания, чуть убыстряет ход, залезает на оглоблю и перебирается под полотняный навес воза. Я же чуть притормаживаю коня, чтобы посмотреть, как у нас дела позади – с овцами и козами. Ночь то живность попаслась, но всё равно, путь далёк, и надо подгадывать, чтобы на месте ночлега была и трава, и нормальный водопой. Чуть пришпориваю своего жеребца и догоняю первый воз, на котором рулит Хум:

– Старина, слушай, тут надо бы как-то придумать, чтобы на ночёвке была и вода, и еда животным.

Тот чешет затылок, потом выдаёт:

– Если на днёвке не особо рассусоливать, то к вечеру доберёмся до Глиняной Лощины. Там всё в избытке.

Киваю, опять пропускаю колонну. Стадо чувствует себя нормально. И сегодня ведёт значительно тише. Баран сосредоточенно вышагивает впереди. Козёл время от времени сердито мекает, когда верёвка дёргает его за бороду, овцы торопливо семенят следом за вожаками. Время от времени то одна, то другая смещается к краю дороги, чтобы ухватить на ходу пучок травы и бегом догоняет основную массу. Погоняет стадо молодой парень лет семнадцати, из новеньких, разумеется. Мои же сервы ведут возы. Подъезжаю к нему: