Подземка - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 51

Но я в той скачке победил. Этот шкет взял и оставил всех с носом. Хоп! Как в сказке. Я этого не забуду до самой смерти. Давно это было, но я отчетливо помню, будто случилось вчера. Прямо чудо какое-то!

Слушая ваш рассказ, начинаешь понимать, что вы обладали талантом. Что самое важное в этом деле?

Способность поддерживать контакт с лошадью. Это самый главный талант любого наездника. В большинстве случаев — талант прирожденный. Объяснить на словах, что нужно делать, очень трудно.

Я не устаю повторять молодым японским жокеям: как можно чаще обращайтесь к лошади. Хотя на самом деле таких людей немного. Особенно в японских наездниках видна тенденция агрессии к животному. Как правило, они стараются подействовать на лошадь силой. Мне нравятся ученики местной школы, они прекрасные ученики. Но нельзя отрицать все равно — такая тенденция есть.

Конечно, лошадь можно заставить скакать силой. Чтобы избежать жестокого обращения, животное может выложиться полностью. Например, когда спасается от огня, спасается изо всех сил от чего-нибудь негативного.

Но я считаю, что, наоборот, — от лошади больше толку, если ее уговаривать, брать справедливостью. Стать приятелем лошади, ее другом, объединять силы для общего дела. Слиться с ней в единую команду. Думаю, это самое главное.

Конечно, среди лошадей попадаются вредные и строптивые, с испорченным характером. Но в большинстве случаев они становятся такими после зверского обращения, издевательств ездоков. Изначально лошадей со скверным характером практически не бывает. Поэтому, если потратить на лошадь достаточно времени, она станет другом.

Я вот что скажу: в любой скачке, у любой лошади есть «точка надлома». В этой точке лошадь понимает, что больше не может. Нечто вроде ментального кризиса. И жокей это понимает. В такие минуты лошадь ржет (Майкл воспроизводит лошадиный язык, и звучит это примерно так: «вагаф! » Или «а-а-ауф! »).

В скачке мы можем отчетливо различить этот голос лошади на фоне крика зрителей. В такие минуты лошадь нужно поддержать. Я разговариваю. Да, на ходу, на финишной прямой я громко и от всего сердца обращаюсь к лошади. И мой голос ей непременно слышен. Однозначно слышен.

Это средство лучше плети. Ударишь плетью — она будет автоматически инстинктивно скакать до финиша. Но я обращаюсь к лошади: ну, давай, скачи! Хорошо! Давай, давай вместе, а? Такая поддержка для лошади очень важна. Во время скачки такой момент хоть раз, но происходит. Важно его ухватить. У меня получается.

У меня это получалось с молодости. Даже не так — я был молод, и это вышло само собой. У молодых есть некая сила. Говоришь что-нибудь лошади, и она тебе отвечает. Я чувствую эту силу. Она называется «приводной силой».

Я стал профессиональным наездником. Жизнь профессионала — сплошное путешествие. Постоянно на колесах. Таким был мой стиль жизни. В самые напряженные годы приходилось выдерживать по 250 скачек в год. Вечно напряженная и в каком-то смысле — полная стрессов жизнь. Человеку трудно все время оставаться на плаву. Случаются победы, нередки и поражения. Преследуют опасности.

Тяжелых травм у меня не было. Мне повезло, но шрамами я покрыт с головы до ног. Почти все кости переломаны. Плечи, поясница, ребра… Но, к счастью, тяжелых травм не было.

Из всех гонок ярче всего воспоминания от одной — в столице США Вашингтоне. Я тогда ездил на очень сильной лошади. Тогдашний президент Америки — тоже ирландец, мой однофамилец. У меня был шанс встретиться с ним, но я из скромности отказался. В Белый дом пригласили двести наездников, и только я один остался в гостинице. А осенью того года его убили. Очень жаль.

Закончил я выступать в 1979 году. Стал менеджером тренировочного центра в графстве Килдэр. Тренировал около полутора тысяч лошадей. Помимо того, дважды в неделю частным образом преподавал в школе верховой езды «RACE» [65] , объяснял молодым наездникам правила нашего дела. Передавал им жокейский опыт. Там я встретился с несколькими представителями Японской центральной ассоциации верховой езды. Они искали иностранного наставника и обратились ко мне с предложением приехать в Японию.

Я был занят работой, в Ирландии жила моя семья, поэтому я как-то отшутился. Но они не унимались, говорили: тогда приезжайте хотя бы посмотреть. Так я поехал в Японию. Провезли меня по историческим местам, свозили в Киото, побывали мы на ипподроме. Меня все это сильно заинтересовало. Красивая страна, приветливые люди. Спустя две недели я вернулся в Ирландию, но уже тогда по уши влюбился в Японию. Люблю и сейчас. По уши.

Вернувшись в Ирландию, я заявил, что решил ехать в Японию. Все так и попадали (смеется).

За последние четыре года уровень японских наездников заметно повысился. Когда я только приехал, их манера езды, признаться, была очень старомодной. Однако в последнее время молодые наездники стали ездить с фантазией. Это прекрасно! И техника тоже выросла. Но я тут ни при чем. Хвастаться здесь нечем. Конечно, кое-чему я их научил, но в целом заслуга — в их персональном таланте. Несколько моих выпускников тоже можно назвать прекрасными мастерами.

Но даже при этом им есть над чем работать. Как я уже говорил, быть коммуникативнее. Жить душа в душу с лошадью. Это не техника. Никакая не техника. Но это — самое прекрасное в отношениях с животным.

Теперь об инциденте. Я как раз был в Токио. В конце той недели был День святого Патрика. Вы знаете о Дне святого Патрика? Это один из самых важных религиозных праздников ирландцев. Живущие в Токио ирландцы собирались 17-го в пятницу в Торговом представительстве Ирландии на Омотэ-Сандо, танцевали и веселились. В ту ночь я остановился в представительстве. Я поступал так каждый год: ехал в Токио, принимал участие в вечеринке и ночевал в представительстве.

На следующий день в субботу я поехал к знакомому по фамилии Ягути. У него дом в Сэтагая, там я остановился на следующую ночь. В воскресенье на Омотэ-Сандо проводился парад. Я с утра уехал от Ягути и вернулся в центр Токио. Разумеется, перед этим нужно было зайти в церковь. В Сэтагая есть церковь святого Франциска, вот туда и пошел.

На параде мы встретились с послом Ирландии Джеймсом Шарки. Он пригласил меня на прием, пообещав, что придут все. Прием проводился в «Хард-Рок Кафе» на Роппонги. Знатная выдалась вечеринка. Когда она окончилась, возвращаться в Тибу уже было поздно. Посол предложил мне остаться у него. Ничего страшного, если я вернусь в школу утром. Его резиденция тоже на Роппонги. Я воспользовался столь любезным предложением и остался у него. Я почти не пью. От силы стакана два пива.

Утром проснулся в полседьмого, поблагодарил за гостеприимство и собирался уже откланяться. Посол предложил не торопиться и вместе позавтракать. Я согласился. То есть немного расслабился. Поблагодарил еще раз, вышел из резиденции и направился к станции метро Роппонги. Собирался проехать на линии Хибия до Каяба, а там пересесть на линию Тодзай до Западного Фунабаси.