Тени исчезают в полдень - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Иванов cтр.№ 192

Это был действительно люк. Он был застеклен.

Захлопнув люк и прикрыв ворота, Большаков заспешил в контору. Мокрый снег давно облепил его с ног до головы, в лицо словно хлестали тяжелыми мокрыми тряпками. Захар, отворачиваясь от свирепого ветра, шел, ничего не видя, на ощупь.

Неожиданно он столкнулся с кем-то, услышал взволнованный голос Круглова:

— Захар?! Еще новость... Там, в Озерках...

Но дальнейшие слова бригадира заглушил порыв ветра.

— Что — в Озерках? — стараясь пересилить свист пурги, закричал Большаков. — Милиция выехала?

— Выехала! — прокричал в ответ Круглое, — Там, говорят, Демида арестовали...

— Какого... Демида?

— Да вашего бывшего, Меньшикова...

Но Захар, прежде чем переспросить, и сам обо всем догадался. «Ну вот... наконец-то!» — вздохнул он, освобождаясь от какой-то тяжести. Он, хотя и не знал точно, кто прислал письмо Наталье, каким-то подсознательным чутьем все же ощущал, что это Демид. И так же подсознательно опасался, как бы Демид не скрылся бесследно раньше времени, узнав о событиях в Ручьевке. Почему эти события могли напугать Меньшикова, Захар не в состоянии был бы объяснить. Но тоже, оказывается, смутно предполагал — могли. «Что ж, теперь не надо Наталье в среду ехать в Озерки», — опять подумал Захар с тем же облегчением и спросил:

— Как же его... и где взяли?

— Этого не знаю. Там где-то на линии провода ветром захлестывает все время. Подробно не поговоришь.

— Пошли-ка опять в контору.

В конторе Захар долго крутил телефон. Но в трубке слышался только визг и треск. Наконец еле слышно отозвалась телефонистка районного коммутатора. Захар попросил вызвать или милицию, или секретаря райкома Григорьева, или квартиру редактора районной газеты Смирнова.

— Говорите скорее, пока опять не замкнуло, — предупредила телефонистка и соединила его со Смирновым.

Редактор газеты сообщил, что два часа назад Фрол Курганов приволок в милицию Демида Меньшикова и еще какого-то Семена Прокудина. Все трое были окровавлены, у Курганова оказались две ножевые раны, правда, не опасные. Когда стали спрашивать, что за людей он привел, что вообще случилось, Курганов выложил на стол пистолет и нож со словами: «А вот разбирайтесь...»

— Вот и все, что я сам знаю! — прокричал в трубку Петр Иванович. — На улице черт-те что творится, выйти не решаюсь. Вера Михайловна доехала?

— Тут уже, Петр Иванович. Тут, — успокоил Смирнова Захар.

— Ага... А Елена Степановна как?

— Хорошего мало... Но вроде выживет...

Смирнов несколько секунд помолчал. Захар тоже молча держал трубку.

— Фрол Курганов, видимо, отобрал в драке с Меньшиковым и этим Прокудиным нож и пистолет, — сказал наконец Смирнов. — Ты слышишь меня? Как еще они не пристрелили его...

В трубке защелкало, засвистело, и все смолкло. Видимо, провода опять где-то захлестнуло, а может быть, пурга завалила телеграфный столб.

— Значит, вот так, — вешая бесполезную теперь трубку телефона, сказал Захар. — Фрол его, оказывается, арестовал.

— Фрол? Курганов, что ли? — удивленно переспросил Круглов.

Но председатель уже не ответил. Он снова принялся крутить телефон. «А Устин-то! — тревожно металось у него в голове. — Как же у меня вышибло. Вот кто может теперь скрыться, если правда все то, о чем говорила Наталья... Как бы не проглядели Корнеев с Колесниковым, понадеявшись на непогоду. Надо их еще предупредить...»

Но трубка по-прежнему была мертва.

— Э-э, черт! — выругался Захар и быстро пошел из конторы. На крыльце остановился, подал ключ от уваровского подземелья Круглову: — Приедет милиция — доставайте Леньку. И чтоб свидетели были... Ну, да милиция знает. А я... мне обязательно надо в Зеленый Дол. Где моя машина?

— Там же, возле моей хаты, стоит. Только ведь...

В глубине снежного месива засветились автомобильные фары, потом замаячило черное пятно.

— Это милиция, — сказал Круглов.

— Ага, тем лучше. Сколько их приехало?

Милиционеров оказалось двое. Большаков тотчас же попросил одного из них ехать с ним в Зеленый Дол.

— Да что у вас тут, целое разбойничье гнездо, что ли?! — воскликнул недовольно один из милиционеров, которому очень не хотелось снова куда-то тащиться сквозь пургу.

— Видно, гнездо, — мрачно сказал Захар. — А выводки по всему району расползлись. — И повернулся к шоферу: — Лопата есть? Мосты оба ведущие?

— Оба-то оба, — буркнул шофер. — Да ведь не пробьемся теперь, однако.

— Надо, браток, пробиться, — сказал Большаков.

... Через минуту милицейская машина с трудом развернулась по глубокому снегу и утонула в ревущей снежной круговерти.

А в Зеленом Доле меж тем происходило следующее...

Пистимея, с утра беспокойно крутившаяся возле окон, видела, как Анисим Шатров проковылял к дому Захара Большакова. Она проводила его взглядом до самых дверей, незаметно перекрестилась и начала шептать молитву.

Однако Устин, лежа на кровати, все увидел, услышал и мрачно усмехнулся.

— Господи, чего ты? — сказала она.

— Ничего. Жрать давай, — ответил Устин.

Гремя заслонкой и чугунами, Пистимея не спускала глаз с председательского дома. Вот из него вышел Анисим... Затем показался сам Захар. Тут уж старуха, забыв о недочищенной картошке, просто прильнула к стеклу.

Захар шагал по улице, направляясь, кажется, в сторону амбаров. Пистимея следила за ним, пока было возможно, затем набросила шаленку и выскочила на улицу.

Когда вернулась и, присев у окна же на лавку, снова принялась за картошку, руки ее подрагивали. Картофелины часто выскальзывали, плюхались обратно в ведро с водой.

— Ну, кто там куда направился? — все тем же насмешливым голосом спросил Устин. — С чего ты вдруг каждый след начала нюхать? Подпирает, что ли?

Пистимея со зла бросила теперь картофелину обратно в ведро сама. Но тут же подавила в себе эту секундную вспышку, продолжала свое дело.

В ведро падали и падали длинные картофельные стружки. Устин все глядел и глядел на жену, чуть злорадно пришурясь. И тогда она промолвила:

— Председатель это пошел... к Наталье. А ты еще... скалишься!

— Ну и что с того? Он ко многим ходит.

— Дурак! — в сердцах буркнула Пистимея. Но тут же прибавила жалобно: — Прости ты меня, Господи.

— Вот и дождался от тебя ласкового словца, — сказал Устин и отвернулся к стене.

— Так ведь к Наталье, говорю, пошел... К Наталье...