Бриллиантовая пыль - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Марзинова cтр.№ 90

— Наконец-то дома! — воскликнула Зоя. — Интересно, здесь тоже будут проверять документы? В Якутске я думала, что умру от страха.

— Тебя могли задержать только за попытку воспользоваться чужим паспортом. А так чего было бояться? В газетах уже о тебе напечатали, по телевизору сюжет дважды показали. Вероятно, они позвонили куда надо и все выяснили. — Геннадий начал складывать те самые газеты и упаковывать их в сумку, готовясь к выходу.

— Ой, Геныч, за десять минут, что я сидела в той комнате, чего я только не передумала… Боялась, это западня, подстроенная Ивановым или ментами.

— Для западни слишком сложно и дорого. Эфирное время знаешь сколько стоит? А площадь в центральной прессе? Знаешь, сама работала. Да и не будет никто подставляться, выпуская на всю страну заведомую липу.

— Сколько бы это ни стоило, все равно не дороже алмаза. И я не это имела в виду. Ты прекрасно меня понимаешь, нечего придуриваться.

— Я понимаю только то, что Иванов был трижды прав, когда советовал оставить алмаз в Якутске. Если бы мы везли его с собой, вот тогда действительно можно было ожидать чего угодно.

— Не спорю. Но раз у этого братана Иванова такие связи, он запросто мог договориться с ментами, чтобы меня задержали, заставили отдать алмаз, а потом все переиначили обратно и…

— …и он остался бы без архангельских месторождений… Опять накручиваешь? Пропустили же тебя — значит, все в порядке.

— И слава Богу, — рассмеялась Зоя. — И спасибо тебе. Что бы я без тебя делала, Геныч? — Она нежно посмотрела на него, коснулась его руки.

— Перестань. Ты же знаешь, меня тоже подозревали, так что…

— Но ведь это из-за меня! Если б мы не были вместе, то тебя и подозревать бы не стали. Другой на твоем месте бежал бы от меня, сверкая пятками, как от зачумленной. А ты…

— Зоя! Я терпеть этого не могу! — рассердился Геннадий и выдернул свою руку. — Прекрати! Иначе я снова начну думать, что ты со мной из чувства благодарности. И потом, я тебе, кажется, уже говорил, что каждый может попасть в беду, и я в такой ситуации помог бы любому своему приятелю. Тем более тебе. Вот посадили бы тебя, кто б мне ужины готовил? — уже дружелюбно добавил он.

— Значит, я тебе и раньше нравилась, — подытожила Зоя на свой манер, лукаво улыбнувшись.

— Нравилась, — буркнул Гена, — только кавалеров у тебя слишком много было. И ветра в голове. Так что мне вовсе не светило стать всего лишь очередным…

— Геныч! Ты — это совсем-совсем для меня другое! Что-то настоящее… — горячо уверила его девушка.

— Посмотрим, — вздохнул он.

— Ну что ты так тягостно вздыхаешь?

Геннадий не ответил. Да и что он ей мог сказать? Теперь у них все случилось, все между ними было… но что будет завтра? Во что выльется эта связь? Вот что его беспокоило.

Он сам себе долго не хотел признаваться в том, что Зойка ему нравится. Ведь он заметил ее, еще когда они вместе работали в журнале. Ему всегда импонировали маленькие субтильные женщины. А эта была особенно маленькой — не только внешне, но и душой. Скорее подросток, а не женщина. Хотелось ее уберечь от неприятностей, то и дело случавшихся в ее жизни, защищать ее, пока она не повзрослеет. Он робко предложил ей пожить у него, сам еще до конца не понимая, зачем это ему.

О, за то время, что они были вместе, он тщательно изучил ее характер, поначалу казавшийся непредсказуемым. Она отличалась от всех, кого он знал: живая, стремительная, дерзкая, не признающая никакой узды девчонка. Замечая недостатки в других, она никогда не признавала их в себе, по крайней мере прилюдно. Бесчувственная, беспечная, бессердечная, беспринципная — казалось, в ней живут все бесы , какие только существуют в человеческой природе. Но вместе с тем — открытая, ранимая, сентиментальная. Как в ней все это уживается — беззаботное безразличие к судьбе близких и готовность пожертвовать последним, что имеет, ради них? Мужество и страх, сила и слабость, порок и романтика? Беззастенчивый цинизм, быстрый цепкий ум и откровенное простодушие? Если ей плохо — так вместе с ней должен рыдать весь мир; если она злится — так действительно готова убить, но, спустив пары, через минуту забудет за что; а если она хохочет, то кажется, что и все вокруг улыбается, все заражается ее радостью. А эти ее откровения… чего стоило ему выслушивать о ее похождениях, об отношениях с прежними любовниками. При всем этом в сексе она оказалась почти полной профанкой… Наверное, именно всей этой неестественной смесью Зоя его и притягивала.

Он знал, что за ее легким с виду нравом, за иронией и порханием по жизни на самом деле скрывается бешеная гордость. И когда к ней придут настоящие чувства… берегись. Такая, наверное, если полюбит — то до конца, до самого донышка. А если возненавидит, то будет ненавидеть до последнего дня своей жизни. Ему было страшно попасть как в разряд первых, так и в разряд вторых. Еще хуже — оказаться в одном строю с теми, к кому она быстро теряет интерес. Сколько еще в ней будет жить это неистовое дитя, которое от избытка жизненной энергии то и дело влюбляется, увлекается, но пока не знает, что такое любовь? Конечно, когда-нибудь она повзрослеет, привыкнет усмирять своих бесов или избавится от них, станет мягче, покладистее, будет более спокойной и чувственной, научится любить. Только вот когда?

Он ждал, не решаясь ни на что — ни взять ее, ни отпустить от себя. Но сколько можно искушать судьбу? Дважды он уходил от этого искушения, борясь за свою собственную гордость, за свое сердце, которое ей ничего не стоило походя ранить. Да, он сдался, он уступил ей, не смог сдержать свое влечение, но что будет дальше? Вот сейчас закончится эта эпопея, она получит свое наследство, переедет в шикарную теткину квартиру, защитит диплом… А он? Останется с воспоминаниями? Со своим дурацким очерком, который написал в этой поездке? Опять часами, днями, месяцами отрешенно будет сидеть за своим столом, копаясь в чужих, давно ушедших судьбах, разбирая исторические коллизии, мучаясь в безликом одиночестве и одновременно страшась кому-то доверить свою жизнь? Ну, положим, она попросит его проводить ее еще раз в Якутск, когда ей понадобится отдать алмаз Иванову. А потом? Все?

Гена запустил пятерню в волосы, откинул их назад и тряхнул головой, словно сбрасывая с себя эти грустные мысли и неприятные перспективы. И все же не в силах терпеть, будто бы между прочим, спросил:

— Ты сейчас куда? Ко мне или на Татарскую?

— К тебе, конечно! Туда мне возвращаться пока не хочется, — заявила Зоя. — Или… ты против? — В ее глазах метнулся надменный огонек, готовый превратиться в пламень презрения.

— Наоборот, я считаю, что тебе лучше оставаться у меня. По крайней мере покуда все не закончится, — спокойно, даже равнодушно ответил он и, отвернувшись, перевел дух.

— Вот и отлично, — тут же легко улыбнулась Зоя. — Значит, сейчас едем к тебе. И наконец-то я сниму этот идиотский прикид, который вынуждена носить столько времени.

Самолет наконец вырулил на посадочной полосе и остановился.