Бриллиантовая пыль - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Марзинова cтр.№ 13

Но сколько ни гуляй, а домой идти надо. Большая Татарская улица, где была контора, переходила в просто Татарскую — именно там, на несколько кварталов дальше от центра и был дом, в котором проживала Журавлева. И Зоя, встав со скамейки, на которой сидела, медленно поплелась в сторону дома. Хорошо еще, что тетка в свое время настояла, чтобы у Зои были свои ключи, а то куда бы сейчас она делась, не на вокзал же идти ночевать. Нина Львовна все-таки была мудрая женщина, она всегда говорила: «Зоя, в случае чего не стесняйся, приезжай в любое время». Вот случай и настал. Ужасный случай.

Придя во двор теткиного дома, Зоя, если бы была повнимательнее, могла бы увидеть спину Алексея Заморочнова, который как раз сворачивал за угол, огибая здание с другой стороны. За несколько минут до Зойкиного появления старлей с безнадежным видом звонил в журавлевскую квартиру. Так, на всякий случай. Людей для вскрытия двери на сегодня ему выбить не удалось — ребята были на выезде, да и рабочий день уже закончился, а потому досмотр отложили на завтрашнее утро. Но Заморочнов для очистки совести все же зашел сюда. И если бы он помедлил немного, то его инициатива принесла бы результат. И может быть, они с Зойкой сразу расставили все точки над i и определили хотя бы некоторые неизвестные в деле об убийстве нотариуса Журавлевой. Во всяком случае, относительно участия в нем ее племянницы. Но они разминулись.

Зоя отыскала в своей сумке ключи и поднялась на четвертый этаж. Вошла, швырнула сумку на тумбочку в прихожей и скинула ботинки с усталых ног. Здесь, в роскошной четырехкомнатной квартире своей тети, Зоя не была давно. Сейчас она не спеша обошла ее всю — у Нины Львовны, как всегда, был идеальный порядок, каждая складочка на покрывале разглажена, каждая пылинка с мебели стерта, каждая чашка вымыта и стоит на своем месте. Девушка заварила себе крепкого чаю, посидела на кухне. Вся во власти тревожных и грустных мыслей, пошла в кабинет тетки, достала из книжного шкафа альбом со старыми семейными фотографиями, тот самый, что разглядывали они вместе с тетей Ниной в один из первых дней ее приезда. Устроившись поудобнее в кресле, принялась перелистывать плотные страницы. Несентиментальная в обычных условиях Зоя, поддавшись драматизму сегодняшнего дня, ударилась в воспоминания.

Вот старый черно-белый снимок двух дедов — братьев Журавлевых, Левы и Леши. Здесь они совсем еще молодые — одесситы, космато-бородатые геологи — стоят в обнимку на фоне палаточного городка. В якутскую тайгу, как рассказывал дед Леша, они пришли в 1954 году, в составе геологоразведочной партии. Именно их экспедиция открыла здесь первую кимберлитовую трубку — месторождение алмазов. А когда на этой промерзлой земле, в этом гиблом месте было решено основать город, братья приняли участие в комсомольской стройке. «Энтузиазм, патриотизм, романтика», — хмыкнула Зоя. Этой фотографией тетя Нина очень дорожила: она была чуть ли не единственной, где запечатлен теткин отец — Лев, позже пропавший без вести в непроходимой вилюйской тайге.

Это — опять дед Леша, чьей любимицей всегда была и остается Зойка. Тут он уже постарше лет на десять, но веселый, хитроватый прищур глаз все такой же, как и на том фото у палаток. На коленях у него сидит девочка — маленькая тетя Нина. А рядом стоит мальчик в школьном костюмчике — его сын Семен, Зойкин отец. Семен и Нина — двоюродные брат и сестра, но росли вместе в деда Лешиной семье, потому что Нина после пропажи своего отца осталась полной сиротой. Темная история была связана и с ее матерью — она сбежала с каким-то командированным. В доме об этом предпочитали помалкивать, но Зойка знала. Семейные неприятности в Мирном не спрячешь, они известны всем и каждому — городок-то маленький. И всегда найдется какая-нибудь доброжелательница, которая, вздыхая и охая, как бы невзначай просветит тебя насчет всех жизненных перипетий твоей родни. Зойка ненавидела это качество, присущее малым городкам, эти сплетни, слухи, домыслы, рождающиеся порой даже и на пустом месте. От этого она тоже стремилась уехать, сбежать, скрыться, когда принимала решение покинуть Мирный. То ли дело здесь, в Москве: никому нет до тебя никакого дела — кто ты, что ты, с кем ты.

Дальше шли школьные фотографии тетки, которые Зоя быстро пролистала — неинтересно. Остановилась на снимке, запечатлевшем, как отец и тетя Нина забирают ее, маленькую Зойку, из роддома. Отец держит на руках перепеленутый белый сверток, а тетя Нина заглядывает под кружевной уголок. И лица у них обоих нерадостные. Потому что в родах умерла Зойкина мать, а за две недели до этого погибла бабушка, жена деда Леши.

А вот и она, Зойка, уже подросшая. Тощая, коротко обстриженная девчушка держится за руку тети Нины. И обе они улыбаются. Зоя хорошо помнила тетку в своем детстве. Жили они одной семьей в дедовой тесной квартирке, и Зойку, до того как отец женился во второй раз, воспитывала тетя Нина, будучи сама еще девчонкой. Дед все сокрушался по этому поводу — Нинке, мол, пора невеститься, а она как будто замужняя, с дитем занимается. Тетя Нина тогда действительно и готовила на всех, и обстирывала, и Зойку водила в детсад, и рассказывала ей сказки на ночь. Впрочем, иначе, наверное, было и нельзя. «Деда Леша», как звала его Зойка, хотя и было ему к тому времени уже лет пятьдесят, постоянно пропадал в геологических экспедициях. Отец вкалывал по сменам в кимберлитовом карьере, добывая для государства алмазную руду из трубки «Интер». Так что Зойкой, кроме тети Нины, заниматься-то было и некому. Она повсюду таскала маленькую племяшку с собой — то в кино, то в тайгу за ягодами, то на девичьи посиделки к подружкам. Даже на работу в свой «зековский» медпункт иной раз брала.

Когда Зое исполнилось шесть, отец женился на Имъял, красивой оленеглазой якутке. Им сразу дали отдельную квартиру — Зоя рассматривала фото с новоселья. Она была очень странная, эта Имъял. Молчаливая и ленивая. Сидела целыми днями на кровати, раскачивалась взад-вперед и пела свои чудн?е песни. Часто уходила в тайгу, далеко, за десятки километров. Возвращалась через несколько дней какая-то вся шальная, пропахшая дымом. Зойка в такие дни до последнего дожидалась в детсаду «маму Иму», а потом шла домой самостоятельно.

Тетя Нина очень скоро после свадьбы отца уехала в Москву. Откуда ни возьмись появился в ее жизни дядя Андрей, который увез ее с собой. Все соседи и знакомые просто с ума посходили, гадая: откуда он взялся? Когда и как она его подцепила? И что «в этой страшненькой врачихе Нинке» нашел такой видный, такой умный, такой интересный парень? Инженер к тому же. Злые языки даже шептались, что она от него забеременела. Но это было скорее всего неправдой — детей-то у тетки не имелось и по сей день. А судачили в городе о тете Нине долго — Зоя помнит, слишком уж необычно выглядела эта пара. У нее и самой замирало ее детское сердце от восторга: дядя Андрей! Как будто в их таежном захолустье сошел с обложки журнала какой-то киношный герой. А дед-то, дед как гордился, когда они наездами потом в Мирном бывали! «И они мне будут говорить, что наша Нинка не выбьется в люди! — радостно восклицал он. — Да за таким мужиком, как Андрюха, она как сыр в масле! Чтоб я так жил! Ну не красавица, да. Таки умница!»

«Действительно, никогда она не была красивой, — думала Зоя, разглядывая снимок, где совсем еще молодые Нина с Андреем позировали в обнимку на морском берегу. Эта же фотография, только увеличенная, стояла в рамке на полке над письменным столом Нины Львовны. — Даже в молодости лицом какого-то гусенка напоминала. И ростом мала. Только вот фигурка всегда у нее была идеальной. Грудь — что надо. Тонкие, ровные ножки. Ладно скроенные бедра. И вся она — как будто изящная, точеная статуэтка. Даже сейчас, спустя годы, она осталась такой же стройной. А с дядей Андреем ей, безусловно, повезло. Вот случилась в ее жизни такая сказка».