Вторая попытка - читать онлайн книгу. Автор: Меган Маккаферти cтр.№ 70

Почему я поступаю так? Почему всегда хочу то, что не могу иметь? И почему я никогда не хочу того, что доступно?

Потому что я, подружка, полная дебилка. Мне не нужен диплом «Лиги плюща», чтобы понять это. А теперь я должна идти. Сегодня же праздник — особенно для таких специфических дураков, как я.

Мазохистски твоя,

Дж.

Сегодня утром Сара продемонстрировала толстый конверт, который она получила по почте от некоего С. Джонса. С. Джонс так тщательно залепил конверт, что Сара подумала, будто ей придется приложить недюжинные усилия, чтобы его вскрыть. Однако это был ожидаемый эффект. Сара только дернула слегка, конверт открылся, и на плюшевый ковер Д’Абруцци дождем посыпалась сверкающая разноцветная шрапнель — конфетти с зелеными пальмовыми веточками, желтыми солнышками, синими океанскими волнами. А поскольку в ее комнате и так был бардак, я знала, что ее мачеха не одобрит этот взрыв. Не важно, насколько тщательно пылесосились комнаты, по окончании учебы она все еще будет находить маленькие сияющие бумажные орешки и пляжные зонтики под кушеткой.

Но ничто не могло омрачить радость Сары. Очевидно, она уже свыклась с мыслью, что не набрала достаточно баллов на тесте, чтобы поступить в Рутгерс вместе с Мэндой.

— БОЖЕ МОЙ! ЭТО! ТАК! КРУТО!

С. Джонс — это Санди Джонс, старшекурсница Харрингтонского колледжа и «Советник первокурсников». Она приклеила свою любимую фотографию внизу приветственного письма. Красивая классической американской «подиумной» красотой — белокурые волосы до плеч, никакой челки, гладкие сверху и завитые на концах, а также серебряный топик без лямок и белоснежная фирменная улыбка. Рука неопознанного молодого человека покоилась на ее плече.

— БОЖЕ МОЙ! ОНА! ТАКАЯ! КРАСИВАЯ!

В письме Санди объяснила, что мужская рука принадлежит члену братства Сигма Чи, а ее единодушно признали «душкой» этого братства. Ее портрет был запечатлен на фирменных пластиковых кружках.

Письмо само по себе было чудом. Каждое слово этой двухстраничной писанины было выведено своим цветом — волшебными маркерами. Палитра: розовый, голубой, пурпурный, бирюзовый, красный, оранжевый. И не распечатано на принтере — написано от руки! Подписано, по меньшей мере, десятью членами «Группы поддержки первокурсников» — все теми же маркерами. Это превратило письмо в радугу, в магазин экзотических сладостей.

— БОЖЕ МОЙ! Я! ХОЧУ! БЫТЬ! КАК ОНА!

Сара, в отличие от меня, и не представляла себе, что она и Санди Джонс — одно и то же. Я готова поклясться, что Харрингтонский колледж заполнен исключительно Сарами. Колледж, в котором сплошь и рядом учатся легкомысленные богатые папенькины дочки, у которых ума не хватило поступить в приличный вуз и которые поверяют друг другу страшные тайны похудения и избавления от целлюлита.

В этом письме также перечислялись странные ритуалы, которые Сара должна была выучить назубок, прежде чем принять участие в «Посвящении Новичков». Согласно Санди, белое платье открывало список тех вещей, которые нужно иметь. Это платье предназначалось для «Ночи Провозглашения». Детали церемонии были описаны весьма скрытно, однако Санди сказала, что это старинная традиция принятия в колледж новых учеников. Очевидно, все эти новички надевают белые платья (девочки) и белые рубашки с красными галстуками (мальчики) и идут по брусчатой дороге, по обочинам которой ровными рядами выстроились точно так же одетые старшекурсники, держащие в руках свечи…

— Жуть какая-то, — заметила я.

— Почему?

— Ну, есть в этом что-то сатанинское.

Сара показала мне фак.

Перед приездом нужно было выучить песню, чтобы петь ее вместе со старшекурсниками.

Харрингтон, Харрингтон,

Эту песню мы

Споем тебе.

На четыре года

И навечно

Харрингтон.

— Ты уверена, что тебя приняли в колледж, а не в женский клуб? — спросила я.

Сара снова подняла средний палец.

И хотя письмо несколько напугало меня, я не могла отделаться от чувства легкой зависти к детской радости Сары по поводу следующих четырех лет ее жизни.

Я зверски завидовала тем, кто уже получил ответ из вуза. Хоуп, Лену, Мэнде, Скотти, Бриджит, хотя последняя уверяла меня, что никуда не собирается поступать. Но теперь собралась. Вот каково быть Бриджит, ее мозги настолько просты, что она с легкостью меняется под воздействием обстоятельств. А я в итоге оказалась единственной, кто остался в стороне от всего этого безумия.

ПОЧЕМУ ЖЕ МНЕ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ПРИШЕЛ ОТВЕТ ИЗ КОЛУМБИИ?

ЧТО ЗА БОТАНИЧКА-МАНЬЯЧКА ПОРОДИЛА АДСКИЕ СЛУХИ О СВОЕЙ ЛЕСБИЙСКОЙ СУТИ. ОТВЕРГНУВ ПРИГЛАШЕНИЕ САМОГО ПОПУЛЯРНОГО АТЛЕТА КЛАССА?

Я ненавижу Загадочного Анонима. Правда. Почему кому-то есть дело до моих дел? Это насилие над личностью бесит меня. Господи, как я хочу написать статью в газету! Что-то такое: «Беспочвенные слухи: автор „Дна Пайнвилля“ прикрывается анонимностью».

Я ненавижу людей — особенно тех, кого приняли в колледж.

Я ненавижу Мака и Пола за то, что они заставили меня постоянно думать о Колумбии. Я ненавижу их за то, что я ужасно хочу поступить туда. Мне гораздо легче, если я ничего особенно не хочу, только тогда я могу оценить иронию собственного безразличия к жизни, которое защищает меня от сумасшествия.

Хотя все эти заморочки с колледжами — хороший способ отвлечься, например, от грустных мыслей о том, что Лен и Мэнда все еще вместе. От злости на Бриджит, которой нет дома именно в тот момент, когда я хочу ей позвонить и рассказать о своих страхах. И от того, что Маркус еще больше отдалился от меня.

Мои образовательные перспективы на следующий год.

Когда станет ясно, что в Колумбийский университет меня не приняли (и мне не хочется идти ни в один вуз, в который меня зачислили).

Пьедмонтский университет. Комната, которую предстоит делить с Называй-Меня-Шанталь. Меня стошнит от местного гламура.

Клоунское училище братьев Ринглинг. И кличка у меня будет Динки Думбасс.

Университет имени Мак-Доналдса. Я уже знакома с их долларовым меню.

Клоунское училище братьев Ринглинг закрылось в прошлом году!

ЧЕРРРРРРРРТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Почтальон — Сатана.