Здравствуй, Никто - читать онлайн книгу. Автор: Берли Догерти cтр.№ 33

Вечером, конечно, начался дождь. Том спал в моей палатке, а я остался без спальника. Да еще эта ерунда с колесом… Хорошо хоть ноги не так гудят, как в предыдущие дни. Тут появились еще две туристки и стали ставить палатку. На гравийной площадке это не так просто, они завозились, и Том решил им помочь, тем более, что разговаривать нам все равно было не о чем. Я читал «Ресторан на краю Вселенной», но безо всякого удовольствия. С берега реки донеслась музыка, там начиналась местная дискотека. Такой жуткой музыки я давно не слышал, этого ди-джея стоило поймать и утопить, да было лень вылезать из палатки. Том с девушками все же отправились туда. Проходя мимо, они хохотали, но я сделал вид, что читаю и ничего вокруг не слышу. Хотя под такую музыку читать было невозможно, и немного погодя я решил пойти и посмотреть, что там делается. Полная дрянь. Одна из двух девушек заметила меня и махнула рукой, чтобы я спускался к ним. Я не пошел. Вернулся в палатку, хотя на душе кошки скребли. Ее улыбка напомнила мне об Элен.

Том вернулся далеко заполночь и разбудил меня, чтобы радостно сообщить, что я пока веду 2:1 — у него палатка в дырах, а у меня велосипед накрылся и спальник весь в машинном масле. Почему-то это его страшно веселило.

— А еще знаешь что, Крис? — услышал я, засыпая. — Я влюбился!

На следующий день я оставил в велосипедном магазине девяносто франков за ремонт. Велосипед тоже пришлось оставить до вечера, и остаток дня я провел с книгой. Я закончил «Ресторан» и стал читать «Над пропастью во ржи». «Эта вещь изменит твою жизнь», — говорил про эту книжку Хиппи. Что ж, пора. Том с девушками развлекались как умели: играли во фрисби, гоняли местных собак и так далее. Причем смеялись они не переставая, я чуть от них не свихнулся. Девушки были из Уэльса. Их звали Брин и Менэ. Они путешествовали по Франции автостопом, что, по-моему, для девушек не подходит. Они постоянно переговаривались между собой на валлийском языке, мне это с самого начала не понравилось. Низенькая, Брин, была брюнеткой и болтала без умолку. Я старался не обращать на нее внимания, но она оказалась очень начитанной и все время спрашивала, до какого места я уже дочитал. Ненавижу, когда меня отвлекают от чтения всякими разговорами. Хотя улыбка у нее была и впрямь обворожительная.

В шесть я вернулся в город за велосипедом. Он выглядел как новенький! На обратном пути я купил вина, и мы пригласили девушек разделить с нами ужин. А когда вечером за рекой снова завели музыку, мы все вместе отправились вниз.

Было очень весело.

23 июля

Здравствуй, Никто.

Прошел ровно месяц с тех пор, как я рассталась с Крисом. Но легче не стало. Я не перестаю вспоминать о нем. Странно, что мы ни разу не столкнулись с ним на улице, он ведь совсем недалеко живет. Он словно бы исчез с лица земли. Знаешь, Никто, иногда я чувствовала себе намного более взрослой. И злилась, что он такой неисправимый романтик. А теперь поняла, что именно этого мне больше всего и недостает. Он думал, что если просто обнять меня и приласкать, все тотчас же встанет на свои места. Теперь мне кажется иногда, что он был прав.

Сегодня я наконец поговорила с матерью. Разговор получился тяжелый. Отец улетел куда-то со своей группой, а Робби копал огромную ямищу на заднем дворе, потому что вдруг решил, что мы обязаны совершить что-то для защиты окружающей среды, например, выкопать собственный пруд. Комната была залита солнечным светом. Я вызвалась принести для мамы стаканчик шерри, что ее несказанно изумило, впрочем, она согласилась. Себе я взяла апельсиновый сок со льдом. Рано тебе еще спиртное хлестать, головастик ты этакий!

Я рассказала ей, что окончательно разошлась с Крисом. Перед ней я не сдерживала ни боли, ни рыданий, я рассказала ей все. Она спокойно меня выслушала. Без обниманий и утешений, она этого просто не умеет. И хорошо, что так. Я не хотела выпускать из рук нить разговора.

Я сказала, что не хочу выходить за него замуж или жить с ним, потому что не хочу связывать на всю жизнь ни себя, ни его. В первую очередь я не хочу, чтобы Крис из-за меня пожертвовал университетом. И лучшим способом избежать этого было порвать с ним как можно скорее. Я затвердила свою речь назубок.

Мать дала мне высказаться, потихонечку потягивая шерри из рюмки. Потом она еще раз попросила меня подумать о том, чтобы отдать тебя на усыновление, на что я снова ответила решительно: нет, никогда. В тот момент ты топнул ножкой внутри меня. Не сомневаюсь, что ты все слышал. Мать вздохнула и не стала больше распространяться на этот счет, не стала накалять страсти.

— Что же ты собираешься предпринять? — Я рассказала ей, что я хочу подать документы в Шеффилд на музыкальное отделение, только дождусь, пока ты немного подрастешь, чтобы тебя можно было записать в университетские ясли. Возможно, мне удастся повторно подать документы в Манчестер, на композицию. Она скривила лицо, показав, что сильно сомневается в осуществимости этих планов. А я не сомневаюсь. Я знаю, что ребенок — еще не конец света. Наоборот, это начало чего-то нового. Еще я сказала, что, когда ты родишься, могу переехать к дедушке — он предложил мне пожить у них. При этих словах у нее глаза полезли на лоб. Она ведь не ходит к ним почти никогда. Наверное, потому, что не очень-то любит свою мать. Или ей неприятно, какой она стала теперь: старуха, одной ногой на том свете, у которой в голове ветер гуляет. Так я думала — и ошибалась. Оказалось, что там было что-то поглубже и посерьезней — намного серьезней.

— В том доме ребенку не место, — сказала мать.

Тогда я спросила ее о так поразивших меня словах бабушки.

До этого я уже целую неделю копалась в родительских бумагах в поисках своей метрики и их свидетельства о браке. Я чувствовала себя как вор, забравшийся в чужой дом в поисках драгоценностей. Вновь и вновь я обыскивала одни и те же места, на меня напала какая-то поисковая лихорадка, словно я потеряла часть своей жизни и никогда больше не смогу ее вернуть. Вот почему в этот момент, когда она, такая бледная и нервная, сидела передо мной, продолжая потягивать шерри из уже опустевшей рюмки, я призвала на помощь всю свою смелость и спросила напрямик: правда ли, что я родилась до того, как они с отцом поженились. Она закрыла глаза и вздрогнула, словно ее вдруг мороз пробрал. Мы слышали, как Робби поет во дворе, копая свою яму. Должно быть, с него пот градом катился от жары. Наверняка, он скоро прибежит домой попить водички, плюхнется на диван, неуклюже раскинув ноги и подозрительно разглядывая нас, словно чувствуя, что пропустил что-то интересное. Где-то в комнате жужжала навозная муха, наверное, в занавесках запуталась.

Нет, сказала мама, конечно, нет, они уже два года как были женаты, когда я родилась. Она взяла письмо, лежащее перед ней на столе, и стала обмахиваться им как веером.

— Какая жуткая жара! — она откинула волосы со лба.

Но я уже почувствовала себя гончей, учуявшей запах кролика, роющей землю всеми четырьмя лапами.

— Но какой-то ребенок все-таки был, правда? Иначе почему бабушка так сказала: «Яблоко от яблони недалеко падает»?