Джандо - читать онлайн книгу. Автор: Роман Канушкин cтр.№ 61

Петра Кнауэр опускала свою белокурую головку и впивалась в безотказное тело мужа страждущими губами. Когда же в опере все представление Петра продержала руку в расстегнутом тепле Йоргеновых брюк и пространство над ними стал наполнять тот самый густой запах бесконечного оргазма, Йорген Маклавски понял, что его жена не жрица любви, а просто какой-то испорченный механизм. Йорген хотел показать Петру психиатру, но она назвала его свиньей; когда же он стал настаивать, Петра устроила скандал, объявив мужа бездарной, найденной на улице и ни на что не годной дешевкой. После этого в их жизни было достаточно дерьма, и Петра отправилась в свое бесконечное путешествие по чужим постелям, но Йоргену Маклавски хватало выдержки, чтобы не наделать глупостей. И когда атака адвокатов, нанятых одной из богатейших семей Мюнхена, закончилась, выжатый, усталый, но счастливый Йорген понял, что страшное наваждение прошло и он наконец свободен. Он купил билет в один конец и оказался в Кении. Нет, человек, имевший такую жену, явно не обладал шестым чувством. Если только оно не досталось ему в наследство от Петры.

Но Йорген Маклавски теперь уже знал наверняка — в буше что-то происходит. Не совсем привычное для этих мест.

Уже перед самым городком Аргерс-Пост их настигла ревущая музыка, и потом колонну из трех «лендроверов» обогнали разрисованные ярко-пляжные «мицубиси». На какое-то время автомобили поравнялись, и Йорген не обнаружил никого, кроме лихо веселящейся компании. Потом «мицубиси» оторвались и ушли вперед.

Профессор Ким находился на заднем сиденье головного «лендровера», а рядом с Йоргеном сидел улыбчивый маленький мганга Ольчемьири. До появления этих развлекающихся плейбоев Профессор Ким беседовал с мгангой. Оказалось, что Ольчемьири — не банту, он как бы пришлый колдун и относится к народу ндоробо. Профессор Ким задавал вопросы, мганга отвечал, а Йорген переводил эту забавную смесь английского и суахили.

Сейчас Профессор Ким закурил сигарету «Кэмел» (его трубка была с ним, но почему-то здесь, в Африке, он так ни разу до нее и не дотронулся) и задумчиво посмотрел вслед удаляющимся «мицубиси». Он раздумывал, стоит ли прямо сейчас поговорить с Йоргеном или все это обычное совпадение. Стоило ли говорить Йоргену, что он опять встретился взглядом с тем самым красивым темнокожим человеком (перстень!) из «Сафари-клаб»? И что черты его лица стали еще утонченнее, а глаза, исполненные доброты и печали, задали вопрос: неужели ты не узнаешь меня, неужели мы не встречались на спиральных кругах Вечности с другой Стороны Мира? Неужели— ведь память НАВСЕГДА?.. Но Профессор Ким уже вспомнил запахи Сумеречной страны, и пару дней назад он уже шел по Спиральной Башне, где за поворотом ждала большая хлюпающая лужа, а картинки имели обыкновение оживать, и сейчас он ЗАСТАВИЛ перстень ответить ему. Древнее золото кольца блеснуло лунным огнем, и так же блеснули глаза темнокожего красавца. Только в них больше не было доброты и бесконечного понимания: в какой-то миг в них появился оттенок сумасшествия, словно устойчивый мир вокруг вдруг начал разрушаться, а потом… потом Профессор Ким понял, что смотрит в глаза хищной ночной птицы. Он не отвел спокойного взгляда, и тогда «мицубиси» резко ушли вперед.

А через какое-то время маленький мганга начал что-то тихо говорить. Профессор Ким не понимал его, видимо, мганга говорил на суахили. Но одно слово он все же понял. Это было слово «Кишарре».

В это же время чисто выбритый и абсолютно трезвый Папаша Янг принимал двух очень непохожих гостей: настоятеля миссии патера Стоуна и чернокожего знахаря Мукембу. Папаша потчевал гостей отменной домашней наливкой, но сам воздерживался. Он вел светскую беседу и был немало удивлен, когда Зеделла появилась в роскошном платье, купленном пару месяцев назад в городе розового воздуха, в Париже, и стоившем Папаше немалых денег. Платье настолько подчеркивало несравненные достоинства Зеделлы, что патер Стоун испуганно опустил глаза. И даже Папаша подумал, как же все-таки хороша его дочь.

— Что это ты вырядилась, Делл? — в шутку нахмурился Папаша.

Обычно Зеделла болталась по дому в шортах или широких джинсах, но никак не в платье для коктейля.

— Папочка, я просто решила порадовать наших гостей…

Папаша Янг расхохотался, патер Стоун, все не решаясь поднять глаза, благодарно закивал, а Зеделла посмотрела в окно, на еще пустынную дорогу, ведущую из Аргерс-Пост.

— Йорген, это были они, — сказал Профессор Ким.

— Знаю, — спокойно ответил сероглазый охотник. — Они наблюдали за нами прошедшей ночью. Странные сукины дети.

— Йорген, я не могу этого объяснить… Но мне кажется, нет, я уверен — они знают о нас…

— Не надо ничего объяснять, — проговорил Йорген и подумал, что странное дело, но уже второй раз за сегодняшнее утро он вспоминает о Петре Кнауэр. — Именно поэтому мы едем к одному человеку. Его здесь зовут Папаша Янг.

Профессор Ким поднял голову. На дорожном указателе была надпись: «Аргерс-Пост».

Два автомобиля марки «мицубиси», яркие, словно их раскрашивал какой-то беспечный пляжный повеса, появились в тихом городке Аргерс-Пост. Они свернули с главной «авеню» и остановились у тенистого дворика, где росла старая гефена — ветвистая пальма, а в центре располагался бассейн-аквариум с голубой водой. В аквариуме расправляли жаркие плавники медлительные тропические рыбы, никогда не видевшие моря. Небольшое, выложенное ракушечником пространство между аквариумом и зданием занимали несколько старых столиков, окруженных низким частоколом из бамбука, и причудливая черная статуя, вырезанная стариком Маконде, иногда помогающим Маккенрою. Прямо напротив бассейна находилась широкая резная белая дверь, а над ней навес в виде половины крыши африканской хижины. Тень от навеса ближе к закату удлинялась, касаясь воды аквариума. Старик Маконде пил у Маккенроя бесплатно. Он был единственным резчиком в этих местах и, возможно, единственным Маконде, забравшимся так далеко.

Маккенрою все же пришлось переступить через старое семейное суеверие — не давать никаким предметам и мероприятиям свои имена.

— Имя принадлежит человеку. Если же ты отделишь свое имя, злые люди смогут использовать это и наслать на тебя порчу! — так говорила бабка Маккенроя, известная гадалка, а с ее мнением считались все соседи.

Когда же Маккенрой начал свое дело, он не забыл о давнем наставлении. Также он не стал срубать старую гефену, пальмудум, хранящую его заведение от нашествия змей и насекомых. Когда выпадала свободная минута, Маккенрой вырезал из крупных, величиной с куриное яйцо и очень напоминающих слоновую кость, плодов гефены различные украшения. Старик Маконде добродушно посмеивался, глядя на увлечение Маккенроя. В свои восемьдесят лет старик все еще был вдохновенным резчиком и снабжал подлинными произведениями искусства любопытных туристов, всегда делающих фотографии и всегда спешащих в свои города, где время сжималось до размеров маленьких шариков, стоящих целые состояния и передаваемых по наследству.

Маккенрой сменил не одну табличку у дверей своего заведения. Какие только названия он не выдумывал. Все оказалось бесполезно: посетители упрямо продолжали именовать это место «баром Маккенроя». Последняя его попытка была означить свой бар как «Райское место». Маккенрой от чистого сердца надеялся, что название вполне подходящее. Тем более что на суахили оно звучало неплохо: «Пепони».