Парижские тайны - читать онлайн книгу. Автор: Эжен Сю cтр.№ 41

— Монсеньор, он спит... Было бы опасно волновать его в таком состоянии.

— Ах, вы меня обманываете!.. Он умер... Его убили! И я всему виной!!! — воскликнул Родольф душераздирающим голосом, воздевая руки к небу.

— Монсеньор, вам известно, что я не умею лгать... Честью клянусь, что Мэрф жив... Он довольно серьезно ранен, это правда, но у него имеются все шансы на выздоровление.

— Вы говорите все это, чтобы подготовить меня к ужасной вести... По всей вероятности, его состояние безнадежно!

— Монсеньор...

— Уверен в этом... Вы меня обманываете... Я требую, чтобы меня сию же минуту отнесли к нему... Вид друга всегда действует благотворно...

— Ручаюсь вам честью, монсеньор, здоровье Мэрфа скоро пойдет на поправку, если не случится ничего непредвиденного, что маловероятно.

— Это правда, правда, дорогой Давид?

— Да, монсеньор.

— Выслушайте меня, вы знаете, как я уважаю вас; с тех пор как вы принадлежите к моему дому, я всегда полностью доверял вам... никогда не сомневался в ваших редких знаниях... Но, заклинаю вас, если нужна врачебная консультация...

— Об этом я подумал прежде всего, монсеньор. Но в настоящую минуту консультация бесполезна, можете верить мне на слово... К тому же мне не хотелось бы вводить в дом посторонних, пока вы не подтвердите, остаются ли в силе ваши вчерашние...

— Как же все это случилось? — спросил Родольф, перебивая негра. — Кто вытащил меня из погреба, где я чуть не захлебнулся?.. Я смутно припоминаю, что слышал голос Поножовщика, или мне это почудилось?

— Нет, нет! Этот превосходный человек сам все расскажет вам, монсеньор... ибо он спас и вас и Мэрфа.

— Но где же он, где?

Врач поискал глазами самозваного брата милосердия, который, стыдясь того, что натворил в комнате, спрятался за пологом кровати.

— Вот он, — сказал врач, — вид у него пристыженный.

— Ну же, подойди ко мне, герой! — сказал Родольф, протягивая руку своему спасителю.

Смущение Поножовщика усилилось еще и оттого, что он слышал, как врач величает Родольфа «монсеньором».

— Да подойди же... Дай мне руку! — молвил Родольф.

— Извините, сударь... Нет, я хотел сказать, монсеньор... Но...

— Называй меня, как обычно, господином Родольфом, мне это больше по душе.

— И мне тоже, я не стану так робеть... Но что до моей руки, извините... Я столько делов наделал за этот день...

— Руку, говорят тебе!

Побежденный настойчивостью Родольфа, Поножовщик робко протянул ему грязную мозолистую руку... Родольф крепко пожал ее:

— Ну же, садись и рассказывай... как ты отыскал погреб? Да, совсем забыл, что сталось с Грамотеем?

— Он здесь, в надежном месте, — ответил врач.

— Он и Сычиха... скручены, как две связки табачных листьев... Представляю себе, какие рожи они корчат, если им придет охота взглянуть друг на друга. Здорово небось раскаиваются теперь.

— А мой бедный Мэрф! Боже мой! Я только сейчас поду мал об этом. Скажите, Давид, куда он ранен?

— В правый бок, монсеньор... К счастью, удар пришелся в область последнего ложного ребра...

— О, я отомщу! Мне нужна грозная месть!.. Давид, я рассчитываю на вас.,

— Вы знаете, монсеньор, что я вам предан душой и телом, — холодно ответил негр.

— Но как тебе удалось поспеть сюда вовремя, любезный?- спросил Родольф у Поножовщика.

— Если вы хотите, монсень... нет, господин Родольф... я начну с самого начала.

— Ты прав; слушаю тебя.

— Ладно... Вы помните, что вчера вечером вы мне сказали, вернувшись из деревни, куда отвезли бедную Певунью: «Постарайся разыскать в Сите Грамотея; ты скажешь ему, что знаешь об одном деле, в котором не хочешь принимать участия, и предложишь ему заменить тебя. Для этого он должен прийти на следующий день (то есть сегодня утром) в «Корзину цветов» у заставы Берси, где и встретит того, кто вскормил дитятю [62] .

— Правильно!

— Расставшись с вами, я побежал в Сите... Захожу к Людоедке — никаких следов Грамотея; иду на улицу Святого Элигия, на Бобовую улицу, на Суконную улицу... никого. Наконец я застукал его с этой стервой Сычихой на площади собора Парижской богоматери у дрянного портняжки, перекупщика, скупщика краденого и вора; они собирались просадить деньги, украденные у высокого мужчины в трауре, который хотел насолить вам; покупали какие-то случайные вещи; Сычиха торговалась из-за красной шали... V, старая образина!.. Я выкладываю все по порядку Грамотею. Он соглашается и говорит, что придет на свидание. Ладно! По вашему вчерашнему приказанию, прибегаю к вам сегодня утром на аллею Вдов, чтобы передать ответ... Вы говорите мне: «Вот что, парень, возвращайся сюда завтра до рассвета, ты проведешь весь день здесь, а вечером... увидишь зрелище, на которое стоит посмотреть...» Вы не сказали мне ни словечка больше но я кое-что смекнул и говорю себе: «Дело идет о какой-ни будь шутке, которую хотят сыграть завтра с Грамотеем, приманив его под видом выгодного дельца. Таких мерзавцев, как он, поискать... Он укокошил торговца скотом... и, говорят, убил еще кого-то на улице Профессора Руля... Я примкну этой шутке».

— Моя ошибка была в том, приятель, что я не все сказал тебе... Иначе этого ужасного несчастья могло бы не случиться.

— То была ваша воля, господин Родольф, мое дело — служить вам... потому что... словом, я сам не понимаю, как это получилось, но я чувствую себя вроде как вашим бульдогом, но довольно об этом, молчок... Итак, я сказал себе: «Завтра будет свалка, сегодня я свободен, господин Родольф оплатил мне те два дня, что я не был на работе, а также два последующие дня; я уже три дня не появлялся у своего подрядчика, а работа для меня... это хлеб, ибо я не миллионер. Кстати сказать, продолжаю я разговор с самим собой, господии Родольф оплачивает время, которое я трачу на него, значит, оно принадлежит ему и надо употребить его с пользой. И в голову мне приходит такая мысль: Грамотей — хитрец, он, наверно, опасается ловушки. Господин Родольф договорится с ним на завтрашний день, что правда, то правда; но этот скот вполне может прийти сюда сегодня, побродить по окрестностям и осмотреть место действия; если он не доверяет господину Родольфу, то приведет для подмоги какого-нибудь вора или же назначит господину Родольфу завтрашний день и все обтяпает сегодня на свой страх и риск».

— Ты правильно обо всем догадался... так оно и случилось... И провидение восхотело, чтобы я был обязан тебе жизнью.

— Поразительное дело, господин Родольф, с тех пор как я вас знаю, со мной приключаются вещи, как бы задуманные там, наверху! А с тех пор как вы мне сказали: «Молодец, ты сохранил и мужество и честь», у меня появились мысли, которых никогда не было прежде. Мужество! Честь! Дьявольщина, от этих слов у меня что-то переворачивается в брюхе. Знаете, господин Родольф, когда привыкнешь, что при твоем приближении честные люди шарахаются от тебя, словно от волка или бешеной собаки...