Парижские тайны - читать онлайн книгу. Автор: Эжен Сю cтр.№ 378

— Господин аббат, ведь сто тысяч экю, возвращенные сразу, редкостный случай? Не так ли? Меня больше вас мучило любопытство, но оно было бессильно перед непоколебимой скромностью Жака. Я и поныне не знаю имени честного человека, совершившего этот благородный возврат денежных средств.

— Кто бы он ни был, — произнес аббат, — я убежден, что он питает исключительное уважение к Феррану.

— Этого честного человека, — господин аббат, действительно я глубоко уважаю, — ответил нотариус с плохо скрываемой горечью.

— И это еще не все, господин аббат, — возразил Полидори, многозначительно глядя на Жака Феррана, — вы увидите, до какой степени великодушия дошел этот неизвестный должник, и, откровенно говоря, я сильно подозреваю, что наш друг немало способствовал пробуждению совести у этого человека и нашел способ ее успокоить.

— Каким образом? — спросил аббат.

— Что вы хотите этим сказать? — добавил нотариус.

— А славная и честная семья Морель?

— Ах да... действительно, я забыл, — глухим голосом произнес Жак Ферран.

— Представьте себе, — продолжал Полидори, — что этот должник, несомненно по совету Жака, не удовольствовался тем, что возвратил значительную сумму, а хочет еще... Но пусть говорит наш уважаемый друг... я не желаю лишать его удовольствия.

— Я вас слушаю, мой дорогой Ферран, — сказал священник.

— Вам известно, — начал Жак с лицемерным раскаяньем, постоянно прерываемым невольным возмущением той ролью, которую ему навязали; это возмущение проявлялось в том, что голос его искажался и он колебался перед тем, как произнести то или иное слово. — Вы знаете, господин аббат, что скверное поведение Луизы Морель... было таким тяжелым ударом для ее отца, что он сошел с ума. Большая семья этого ремесленника чуть не умерла с голода, лишившись единственного кормильца. К счастью, провиденье пришло к нему на помощь, и... лицо, пожелавшее возвратить долг, чьим посредником вы согласились быть, сочло, что не в полной мере искупило большое злоупотребление доверием. Этот человек спросил у меня, не знаю ли я достойной семьи, нуждающейся в помощи. Я должен был сообщить этому щедрому человеку о семье Морель; тогда, вручив мне необходимую сумму, меня попросили тотчас передать деньги вам, с тем чтобы вы оформили ренту в две тысячи франков на имя Мореля, которая может быть перечислена его жене и детям.

— Но, по правде говоря, — сказал аббат, — всецело принимая эту новую, несомненно, благородную миссию, я удивлен, почему вы сами не пожелали ее исполнить.

— Неизвестное лицо полагает, и я разделяю его мнение, что добрые дела обретут дополнительную добродетель, будут, так сказать, освящены... если их исполнит человек такой благочестивый, как вы.

— На это я ничего не могу ответить, я оформлю ренту в две тысячи франков на имя Мореля, достойного и несчастного отца Луизы. Но я так же, как и ваш друг, считаю, что этот новый акт искупления был совершен не без вашего влияния.

— Я только указал на семью Мореля... ничего больше, прошу мне верить, — ответил Жак Ферран.

— А теперь, — заговорил Полидори, — вы узнаете, господин аббат, какой высоты филантропии достиг мой добрый Жак, затеяв благотворительное заведение, о котором мы с вами уже говорили; он прочтет нам окончательно разработанный план; деньги для создания фонда находятся здесь, в его классе; но вот вчера у него вдруг возникло сомнение; если он не осмелится вам об этом сообщить, то это сделаю я.

— Не надо, — возразил Жак Ферран, который иногда предпочитал оглушить себя собственной речью, нежели быть вынужденным молчать и выслушивать иронические похвалы своего сообщника. — Вот в чем дело, господин аббат. Я подумал... что проявлю более христианское... смирение, если банк... будет основан не под моим именем.

— Но такое смирение чрезмерно, — воскликнул аббат. — Вы можете и должны законно гордиться основанием благотворительного фонда; ваше право, почти обязанность — связать его с вашим именем.

— Тем не менее я предпочитаю, господин аббат, держать имя основателя в тайне, я так решил... и рассчитываю на вашу доброту, надеясь, что вы, не называя моего имени, выполните последние формальности и выберете младших служащих для нашего учреждения. Я сохраняю за собой только право назначить директора и привратника.

— Если б даже для меня не было настоящим удовольствием содействовать вашему делу, это все-таки мой долг. Итак, я согласен.

— А сейчас, господин аббат, если вы пожелаете, мой друг прочтет вам план, который окончательно утвердил...

— Поскольку вы столь любезны, мой друг, — с горечью произнес Ферран, — читайте сами... Избавьте меня от этого неприятного труда... прошу вас.

— Нет, нет, — возразил Полидори, взглянув на нотариуса с сарказмом, который тот сразу заметил. — Для меня будет истинным удовольствием услышать из твоих уст выражение благородных чувств, побудивших тебя основать филантропический фонд.

— Ладно, буду читать я, — резко ответил нотариус, взяв с письменного стола какую-то бумагу.

Полидори, давний сообщник Феррана, хорошо знал преступления и тайные мысли этого негодяя; вот почему он не смог сдержать жестокой усмешки, наблюдая, как нотариус вынужден читать этот документ, продиктованный Родольфом. Как видно, принц, наказывая нотариуса, проявил поразительную логику.

За сладострастие он подверг его пытке сладострастием.

За жадность — жадностью.

За лицемерие — лицемерием.

Ибо, если Родольф избрал досточтимого аббата посредником по возврату долга и искуплению грехов Феррана, тем самым он хотел вдвойне наказать мерзавца за его лицемерие, с помощью которого он снискал наивное уважение и чистосердечную симпатию доброго аббата.

Что могло быть большим наказанием для этого мерзкого обманщика, закоренелого преступника, чем то, что его заставили наконец действительно проявить христианские добродетели, так часто симулируемые им в прошлом? И на этот раз он должен был в бессильном бешенстве заслужить похвалу уважаемого священника, которого он так долго дурачил.

Итак, Жак Ферран, как можно было предположить, прочел следующий проект со скрытым чувством злобы.

УЧРЕЖДЕНИЕ БАНКА БЕЗРАБОТНЫХ ТРУДЯЩИХСЯ

«Возлюбим друг друга», — сказал Христос.

Божественные слова содержат в себе зародыш всех обязанностей, добродетелей, благотворительных деяний.

Они вдохновили смиренного основателя данного учреждения.

Только Христу принадлежат совершенные им добрые дела.

Ограниченный в средствах, основатель стремился помочь возможно большему числу своих братьев.

Прежде всего он обращается к честным, трудолюбивым, обремененным семьей рабочим, которых безработица часто доводит до жестокой крайности.

Не унизительную милостыню предлагает он своим братьям, а беспроцентную ссуду.