Парижские тайны - читать онлайн книгу. Автор: Эжен Сю cтр.№ 333

— Ты предашь мне во власть свою честь... свое состояние... саму свою жизнь!.. Ничего не понимаю...

— Если я открою тебе ужасную тайну, такую, что может привести меня на эшафот, тогда ты станешь моей?

— Стало быть, ты... преступник? Да ты смеешься надо мной... А как же твоя хваленая, твоя строгая нравственность?

— Чепуха, ложь!..

— А твоя хваленая честность?

— Тоже ложь...

— А твоя всем известная святость?

— И это ложь...

— Выходит, ты слывешь святым, а на самом деле — ты демон?! Ты просто бахвалишься... Нет, не может человек так ловко лукавить, не может он обладать такой волей, таким холодным умом и такой энергией, не может он быть так дерзок и отважен, чтобы суметь снискать такое доверие и такое уважение окружающих..... Каким же адским презрением к людям должен обладать такой человек, если он осмелится бросить столь дерзкий вызов обществу!

— Я именно такой человек... Мне свойственно подобное презрение к людям, и я — бросил столь дерзкий вызов обществу! — воскликнул Жак Ферран, этот изверг, с пугающей гордостью.

— Жак!.. Жак!.. Не говори таких вещей! — пронзительным голосом закричала Сесили, чья грудь бурно вздымалась от притворного волнения. — Ты сведешь меня с ума...

— Возьми мою голову за свои ласки!.. Согласна?

— Ах! Наконец-то я слышу голос истинной страсти!.. — вырвалось у креолки. — Подожди... Вот мой кинжал... Ты обезоружил меня...

Жак Ферран просунул руку между прутьев решетки, которой было забрано окошко, осторожно взял из рук Сесили смертоносное оружие и швырнул его в глубь коридора.

— Сесили... Значит, ты мне веришь? — вскричал он не помня себя.

— Верю ли я тебе?! — воскликнула креолка, с силой сжимая своими прелестными ручками судорожно сведенные костлявые руки нотариуса. — Да, я верю тебе... потому что у тебя опять такой взгляд, какой был недавно, и этот взгляд завораживает меня... Твои глаза горят диким, свирепым огнем... Жак... я люблю такие твои глаза!

— Сесили!!

— Ты, должно быть, говоришь правду...

— Говорю ли я правду?! О, ты сама в этом убедишься!

— Твое чело так грозно... Твое лицо устрашает... Послушай, ты вселяешь страх и восторг, как разъяренный тигр... Но ты ведь говоришь правду, не так ли?

— Говорю тебе: я совершал преступления!

— Тем лучше... раз, признаваясь в них, ты доказываешь этим свою страсть ко мне...

— А что, если я тебе все расскажу?

— Я все приму как должное... Коль скоро ты так слепо,так отважно вверяешься мне, Жак, то уже не идеального возлюбленного из моей песни стану я призывать... Это тебе... тебе, мой тигр... тебе скажу я: «Приди... приди... приди...»

Произнеся эти слова с деланной страстью и жаром, Сеси-ли подошла близко, совсем близко к окошечку, и Жак Ферран ощутил на своем лице горячее дыхание креолки, а к его поросшим волосами пальцам неожиданно прикоснулись ее крепкие и свежие губы; старый сатир вздрогнул, как от электрического тока.

— О, ты будешь моей!.. Я стану твоим тигром! — завопил он. — А потом, если захочешь, можешь осрамить меня, можешь добиться, чтобы мне отрубили голову... Моя честь, моя жизнь отныне принадлежат тебе.

— Твоя честь?

— Да, именно честь! Слушай же... Десять лет тому назад мне доверили маленькую девочку и вручили двести тысяч франков, предназначенных для нее. Я бросил ребенка на произвол судьбы, затем мне удалось состряпать фальшивое свидетельство о ее смерти, так что для всех она слыла мертвой, а деньги я присвоил себе...

— Какой смелый и дерзкий поступок!.. Кто бы мог ожидать такого от тебя?

— Слушай дальше. Я ненавидел своего кассира... Однажды вечером он взял из моего стола немного золота, которое вернул на следующий день; но, для того чтобы погубить этого злосчастного простофилю, я обвинил его — в том, будто он украл у меня солидную сумму. Мне поверили, и его заключили в тюрьму... Теперь ты видишь, что моя честь в твоих руках?

— О!.. Ты и впрямь любишь меня, Жак, да, ты любишь меня... Раз ты доверяешь мне такие тайны!.. Значит, моя власть над тобой так велика?! Но я не останусь неблагодарной... Подставь мне свою голову, где зародились такие дьявольские планы... я хочу поцеловать твой лоб...

— О! — воскликнул нотариус вне себя от восторга. — Если даже здесь, рядом, воздвигнут эшафот... я не отступлю... Но слушай еще... Девочка, которую я в свое время бросил на произвол судьбы, недавно вновь встретилась на моем пути... Это встревожило меня... и я приказал убить ее...

— Ты?.. Но как?.. Каким образом?.. Где это произошло?..

— Это было несколько дней тому назад... возле Аньерского моста... есть такой остров... остров Черпальщика... там некий Марсиаль утопил ее в лодке с подъемным люком... Тебе достаточно этих подробностей? Теперь-то ты мне веришь?

— Ты просто дьявол!.. Исчадье ада!.. Ты меня пугаешь, и вместе с тем меня влечет к тебе... ты будишь во мне страсть... Какой же ты обладаешь властью!

— Слушай, слушай дальше... Некоторое время назад один человек доверил мне большие деньги — сто тысяч экю... Я заманил его в ловушку... и пустил пулю в лоб... А потом доказал, что то было самоубийство. Когда его сестра попросила меня вернуть ей его вклад, я заявил, что не получал никаких денег от него... Так что отныне я целиком в твоей власти... Отвори же дверь!

— Жак... Слышишь: я тебя обожаю!.. — воскликнула креолка с деланным восторгом.

— О, пусть меня ждет тысяча смертей, я их не боюсь! — завопил нотариус в упоении, какое невозможно описать. — Да, ты была права... Будь я молод и красив, я не мог бы испытать такой радости, такого торжества... Где ключ?! Дай мне ключ!.. И отодвинь засов...

Креолка вынула ключ из запертой изнутри двери и протянула его Жаку Феррану в окошечко, при этом она потерянно прошептала:

— Жак... я теряю рассудок!..

— Наконец-то ты моя! — закричал сладострастник, зарычав от страсти, и торопливо повернул ключ в замке.

Однако дверь не отворилась: ее держал засов.

— Иди же ко мне, мой тигр!.. Иди... — проговорила Сеси-ли умирающим голосом.

— Засов... отодвинь засов!.. — закричал Жак Ферран.

— А что, если ты меня обманываешь? — вдруг воскликнула креолка. — Что, если все твои тайны придуманы, и ты просто потешаешься надо мной?!

Нотариус оцепенел, он был ошеломлен. Ведь он уже считал, что его нечистые желания близки к осуществлению, и эта последняя задержка привела его в исступление.

Он стремительно поднес руку к груди, распахнул жилет, с яростью сорвал с шеи стальную цепочку, на которой висел небольшой бумажник красной кожи, схватил его и показал Сесили; при этом он проговорил хриплым, задыхающимся голосом: